Это Элис во время послеполуденной стоянки пытался заставить Райта съесть хоть что-нибудь и уснуть. Но Райт так и не смог сделать ни того, ни другого.

Лесные женщины Элрон и Кэрисон тоже отказались есть мясо. Они вместе с крепкой бурошерстной Тейрон уселись поодаль. Тейрон ела, поглядывая на вестойку, до сих пор не пришедшую в сознание. Пигмеи бросали на вражеского воина злые взгляды, но не более того. Тейрон слушала, что говорит ей Кэрисон на старом языке односложных слов. Юная Элрон опустила глаза и поглаживала винтовку. С тех пор, как дети улетели на остров, Кэрисон и Элрон все время держались вместе. Кэрисон была старой, ее дети давно выросли и ушли от нее. Элрон еще не пришло время стать матерью. Трое из отправленных на остров детей принадлежали Тейрон. Остальные были детьми Мьюзон, Сэмис и женщины, которая умерла еще до появления черинов. Тейрон вытерла губы и что-то нетерпеливо проворчала. Она бережно подняла с земли вестойку и покинула двух женщин. Пол понял, что сейчас произойдет, когда Элрон положила свою любимую винтовку к его ногам. Кэрисон обратилась к Райту — робко, но решительно:

— Мы должны вас оставить.

Прежде чем Райт успел сказать хоть слово, Миджок ответил ей с такой угрюмой злостью, какой Пол никогда не ожидал от него услышать:

— Когда я привел вас из джунглей, ваши головы были пусты. Мы дали вам слова и основы законов, которые мы должны разработать все вместе. Прежде вы жили, как ускараны, хищные и жестокие…

— Нет, — сказал Райт. — Миджок, не надо…

Кэрисон вздрогнула, но твердо повторила:

— Мы должны уйти. Мы хотим жить по-старому.

— Тогда идите, — сказал Райт. Он так стиснул пальцы, что у него побелели ногти. — И помните, что мы желаем вам добра.

— Это так. — Ее раздирали противоречия. — Но прежняя жизнь…

— Элрон, иди сюда, — негромко позвал Элис. Но девушка не подошла к нему. — Я надеялся, что, когда придет следующая Красная-Луна-Перед-Дождями…

— Когда Красная-Луна-Перед-Дождями сделает нас другими, ты вернешься к нам… — пробормотала она.

Элис расхохотался и рявкнул на девушку:

— Ты дура! Ребенок!

По понял, что его резкость была умышленной, в надежде пристыдить Элрон и заставить ее передумать.

— Ты думаешь, что в старой жизни была свобода. Свобода жить как животное, но не имея душевного покоя животного, Элрон. Потому что в твоей голове есть что-то, что вечно стремится к знаниям — даже вопреки тебе самой. Свобода охотиться целый день, или ложиться спать на пустой желудок. Подскакивать от страха, если где-то затрещала ветка. Свобода пытаться набить живот мохом, корнями и улитками из ручьев, когда наступают плохие луны и азонисы уходят на север. Свобода убивать пигмеев и спасаться бегством, когда они охотятся на тебя — и так без конца. Вот что такое твоя свобода без законов, без языка. Нет, пока ты остаешься такой дурой, я не нуждаюсь в тебе.

Элрон отвернулась, не найдя ответа. Элис крикнул ей вслед другим тоном:

— Док сказал, что мы желаем вам добра. Это правда. Ты не сможешь нас забыть, Элрон. Ты уже не та дикарка, которую Миджок привел из леса. Ты будешь чувствовать, что мы хотим твоего возвращения — ты и сейчас это чувствуешь. И ты вернешься к нам.

Но девушка уже скрылась в лесу. Кэрисон последовала за ней, а Элис сел и склонил свою большую голову на руки.

— Раз они так хотели — ничего нельзя было поделать, — прошептал Райт.

Элис подождал, пока его гнев уляжется, и дыхание станет ровным.

— Миджок, ты помнишь? В старые времена я даже не мог быть твоим другом. Помнишь, как злился я сам — всего лишь год назад? Когда ты перешел границу моей территории и сказал мне — не понимаю, как тебе это удалось при помощи нашего жалкого языка, — сказал, что любое существо свободно идти, куда хочет? Ты был в опасности, Миджок. Я старше, больше, тяжелее. Я чуть не набросился на тебя тогда. Давным-давно. Так что… не гневайся чересчур на этих двух.

Тейрон села рядом с Райтом, держа вестойку, как грудного младенца.

— Может быть, — сказала она, — может быть, они передадут что-то из того, чему вы нас учите, остальным. И будет так, как вы нам показывали, когда из семечка, размером меньше глаза иллуамы, вырастает дерево…

Пэкриаа равнодушно смотрела на разыгравшуюся сцену. Пол надеялся, что ему не показалось. Что ее лицо действительно перестало быть таким окаменевшим от горя и безысходности. Райт с трудом поднялся на ноги. Одной рукой он опирался на руку Тейрон, другой теребил седую бородку.

— Эбро Бродаа, переведи мои слова. Не все понимают английский. Скажи им, что мы вскоре повернем на запад, а потом отправимся на юг по плохой местности — болота, жара, ускараны. Возможно, болотные рептилии. Возможно, с западной стороны холмов на придется столкнуться даже с кэксма. Скажи им, что нас ожидает. Затем мы доберемся до реки, которую видели с воздуха. На ней нет водопадов, и она течет на юг. Там мы построим лодки.

Бродаа пересказала его речь высоким тоном, характерным для пигмейского языка. Пол не заметил никаких перемен в выражении печальных лиц. По слухам большинство пигмеев уже знало все это. Но тощий колдун что-то нашептывал своему жирному коллеге, и некоторые воины обернулись узнать, что они говорят, вместо того, чтобы слушать Бродаа.

— Скажи им, Бродаа, что эта река отнесет нас к Большой Воде. Мы будем двигаться на юг вдоль берега — к острову, где ждут наши друзья. Куда, как мы надеемся, улетел Спирмен на крылатой лодке. Скажи им, что на этом острове нет кэксма, туда не прилетят омаша, не приплывут озерные лодки Лэнтис. Там хорошая земля, там есть живность для охоты, там хватит места для всех… Ох, Бродаа, скажи им по-своему, что мы надеемся жить там в мире.

Тощий колдун прервал речь Бродаа завывающей обличительной тирадой. Он потрясал костлявыми руками и осыпал всех проклятиями и угрозами. Бродаа повернулась к Райту, не зная, как быть.

— Он говорит, что видел, как Исмар превратила Спирмена обратно в болотного ящера, а летающую лодку — в омаша.

Миджок дико расхохотался.

— Когда он это видел? Спроси его?

Бродаа задала колдуну вопрос на визгливом языке. Пугало одарило ее ненавидящим взглядом и что-то рявкнуло в ответ.

— Он говорит, что видел это во сне.

— Да уж, — буркнул Пол. — Его ответ так же близок к истине, как он сам был к полю боя.

Бродаа была шокирована, зато Низана рассмеялась. Жирный колдун на носилках запрыгал от бешенства. Он жил в деревне Пэкриаа и, вероятно, понимал английский достаточно, чтобы до него дошел смысл слов Пола. Колдун наклонился вперед, обхватив обеими руками свой чудовищный живот, и заорал на воинов. Низана переводила быстрым шепотом:

— Говорит: вы, черины, все — болотные ящеры, превращенные колдовством Инкар, богини кэксма… Говорит, что вестойцы победили нас, потому что идол Исмар был разбит. Исмар наказала… Давай я убью его, Пол-Мейсон!

— Эмисуру нельзя тронуть, — выдохнула потрясенная Бродаа. — Твое копье обратится против тебя.

— Мое копье потеряно, — сказала Низана достаточно громко, чтобы услышали все. — Кроме того, я видела, как в деревне Эбро Сэмираа были убиты Эксона, Эмана и еще двое колдунов. И копья вестойцев не повернулись против них.

Она шагнула вперед, сжимая кинжал из белого камня. Жирный Эмисура съежился и жалобно заверещал.

— Я запрещаю, Низана! Пусть уходят. Бродаа!

Бродаа быстро сказала:

— Он требует принести жертвы. Тебя, Пола, Пэкриаа…

Низана снова рассмеялась. Она уронила кинжал на землю и отвесила тощему колдуну пощечину. Воины в ужасе отпрянули. Пол знал, что колдуны были для пигмеев священными персонами, к которым вообще нельзя было прикасаться. Даже встретиться с колдуном взглядом было опасно! Низана размахнулась и снова ударила колдуна — да так, что он растянулся на земле. Она схватилась за шест носилок Эмисуры, дернула хорошенько, и толстяк вывалился из носилок, как спелая дыня.

— Вот теперь пусть люди выбирают! — Она вернулась к Полу, усмехаясь и похлопывая себя по покрытой шрамами груди. — Я — маленький Спирмен. Я тоже переворачиваю идолов.