Какое-то бульканье слышится в горле. Дыхание со слабым свистом вырывается из раскрытых губ, прерывается, свистящее, стесненное. Он пытается что-то сказать, но уже никто не может разобрать его слов.

Доктор приезжает в восемь часов вечера, но может только уловить последние биения сердца умирающего. Федор Михайлович испускает последний вздох в 8 часов 36 минут, не приходя в сознание.

Тело обмывают, облачают в свежую рубашку и кладут на стол, ожидая, когда будет готов гроб. Покойного покрывают до пояса золотым покровом, принесенным из соседней церкви. Вокруг стола ставят высокие зажженные свечи.

В сложенные на груди руки вложена икона. В углу перед образом теплится лампада. Воздух пропитан запахом ладана, воска, одеколона. Возле мертвого сидит художник и набрасывает портрет усопшего.

Религиозные церемонии сменяют одна другую. Прибывают депутации из разных учреждений со священником своей церкви и хором певчих и просят позволения отслужить панихиду у гроба Достоевского. Приходит депутация студентов, приходит депутация от Морского корпуса. Их священник служит панихиду, хор морского корпуса сопровождает ее своим пением.

Душно. Воздух такой спертый, что от людского дыхания временами гаснут окружающие гроб свечи. Погребальные венки, увитые лентами, букеты живых цветов покрывают гроб и заполняют комнату. Почитатели целуют руки покойного и просят детей дать им на память об отце цветок или листочек.

Анна Григорьевна как тень бродит по комнатам. Ей невыносимо видеть этот нескончаемый поток посторонних людей вокруг ее мужа. Входят по парадной лестнице, уходят по черной. Вереница посетителей обходит гроб, расходится. Кто они, все эти незнакомые люди? Почему их не прогоняют? Анне Григорьевне кажется, что все эти люди отдаляют ее от Федора Михайловича. Он уже не тот человек, которого она так любила, – вспыльчивый, сентиментальный, смешной, больной, нежный. Он больше не принадлежит ей. Его у нее отобрали. Он принадлежит толпе.

Скромная квартира Достоевского наполняется публикой, здесь чиновник – представитель Министерства внутренних дел, великий князь Дмитрий Константинович, ученые, собратья-писатели, плачущие светские дамы.

Гофмейстер Н.С. Абаза передает Анне Григорьевне письмо с извещением, что император назначает вдове и детям великого писателя пожизненную ежегодную пенсию в размере двух тысяч рублей. Эта новость так обрадовала Анну Григорьевну, что она бежит в кабинет мужа, чтобы поделиться с ним доброй вестью. «…только войдя в комнату, где лежало его тело, вспомнила, что его уже нет на свете, и горько заплакала», – пишет она.

Тем временем монахи Александро-Невской лавры предлагают Анне Григорьевне выбрать любое место на кладбище лавры для вечного успокоения ее мужа. Они просят принять это место безвозмездно, они также безвозмездно отслужат панихиду по покойному, «ревностно стоявшего за православную веру».

Анне Григорьевне вспоминается далекий день, когда она шутила с Достоевским о том, где бы ей хотелось его похоронить. «Лучше я похороню тебя в Александро-Невской лавре», – сказала она тогда весело. «Я думал, там хоронят только генералов от инфантерии и кавалерии», – отвечает он шутливо. – «А ты разве не генерал от литературы?»

Вынос тела происходит в субботу, 31 января. С самого раннего утра огромная толпа заполняет обе улицы, на углу которых находится дом. Траурная повозка стояла наготове, но почитатели Достоевского поднимают гроб и несут на руках через весь Петербург до самых ворот лавры.

Тридцать тысяч человек следуют за бренными останками Достоевского. Семьдесят две депутации несут венки с траурными лентами, укрепленными на высоких шестах. Пятнадцать сборных хоров певчих поют литию. Два ряда гирлянд из еловых ветвей и живых цветов, каждая длиной в шестьдесят метров, – их несут на высоко поднятых руках, отделяют траурный кортеж от сопровождающей его толпы.

После двухчасового шествия начало колонны приближается к вратам лавры. Гроб устанавливают в храме Святого Духа.

На следующий день 1 февраля 1881 года толпа друзей и любопытных заполняет Александро-Невскую лавру. Полиции приходится закрыть ворота. Самой Анне Григорьевне с трудом удается войти в церковь: «Я ответила, что я вдова покойного, а это его дочь. Тут много вдов Достоевского прошли и одни, и с детьми, – получила я в ответ».

Наконец Анна Григорьевна занимает свое место, и заупокойная служба начинается. Гроб, возвышавшийся посреди храма, убран множеством венков и живых цветов. Совершает отпевание архиерей, а также присутствуют ректор Петербургской Духовной академии протоиерей Янышев и наместник лавры архимандрит Симеон. Перед отпеванием Янышев произносит превосходную речь, восхваляя достоинства Достоевского как христианина.

После отпевания поклонники таланта Федора Михайловича снова поднимают гроб и выносят его из церкви.

Кладбище покрыто снегом. Сгибаются под тяжестью белого груза ветви деревьев. Мороз сковал землю.

Любопытные облепили памятники, взобрались на деревья, повисли на решетках. При приближении скорбного кортежа все обнажают головы.

Могила, предназначенная Достоевскому, находится рядом с могилой Жуковского. Перед отверстой могилой произносят речи писатели А.И. Пальм, П. Гайдебуров, О.Ф. Миллер, В. Соловьев: «…он верил… в бесконечную силу человеческой души, торжествующую над всяким внешним насилием и над всяким внутренним падением, – говорит Соловьев. – Соединенные любовью к нему, постараемся, чтобы такая любовь соединила нас друг с другом. Тогда только воздадим мы достойное духовному вождю русского народа за его великие труды и великие страдания».

Незнакомые люди забрасывают гроб цветами. Могила слишком тесна и не может вместить целые охапки листвы и лепестков. Один почитатель украдкой срывает несколько лавровых веточек и прячет их под пальто. Холодно. Сгущаются сумерки. В четыре часа Анна Григорьевна, измученная усталостью и голодом, покидает кладбище. Между крестами еще бродят, пряча замерзшие лица в воротники пальто, какие-то черные фигуры, так похожие на тех безликих персонажей, которыми населил Достоевский свои книги.

Вскоре уходят и они. Запирают ворота. А там, вдали, в конце аллеи загорается фонарь сторожа.

Тогда и начинается настоящая жизнь Федора Михайловича Достоевского, жизнь вне времени и пространства, – жизнь в сердцах тех, кто полюбил его.

После похорон Достоевского Анна Григорьевна с детьми каждый день приходила на кладбище, а дома ее, замерзшую, уставшую от слез, уже ждали посторонние посетители, от которых она не чаяла как отделаться. Там был болтливый дьякон, проникновенно славивший Федора Михайловича, как доброго христианина, уходивший только после того, как ему совали золотую монету. Была там сумасшедшая старуха, предлагавшая оставить миллион детям знаменитого писателя, если Анна Григорьевна поможет ей выпутаться из дела о наследстве. Была там и скромного вида особа с кротким лицом и вкрадчивыми манерами, уговаривавшая молодую вдову вступить во второй брак, ибо она «произвела очень сильное впечатление на очень приличного молодого человека». Были там и издатели, добивавшиеся права на издание полного собрания сочинений Достоевского. Был и профессор Вагнер из Петербургского университета, известный спирит, просивший у Анны Григорьевны позволения вызвать дух ее мужа. Она ему категорически отказала, но в ту же ночь увидела Федора Михайловича во сне:

«Проснувшись, я спрашивала себя, чего же я испугалась и какое у него было лицо». В этот момент дочка, лежавшая рядом, привстав на постели, сказала, что она тоже видела его во сне и «у него печальное и темное лицо».

Назойливые посетители, повседневные дела, постоянные поминовения держат Анну Григорьевну в состоянии крайнего нервного напряжения. Моментами ей кажется, что она сходит с ума. То ей чудится, что муж не умер и каждый день водит ее как на прогулку на кладбище на могилу какого-то незнакомого человека, то будто Федор Михайлович в своем кабинете. Она слышит, как он шелестит бумагой, тяжелыми шагами ходит от письменного стола к этажерке… Что же до людей, которые выражают ей свои соболезнования, то это всего лишь врачи-психиатры, которым поручено держать ее некоторое время взаперти.