Однако в Минрадиопроме у меня не заладилась работа, и я попросился обратно в НИИДАР. Некоторое время на посту директора института я не просто следил за работой Франца Кузьминского, а анализировал проведение доработок ЗГРЛС. Сам предлагал некоторые технические решения, на что имел все права. Например, предложил на базе ЗГРЛС провести работы по обнаружению самолетов и кораблей. Однако Франц Александрович был монополистом. Он считал, что только его решения наиболее верные. А ведь можно было решить наш спор на научной основе. Только Кузьминский пошел другим путем. По его инициативе один из конструкторов НИИДАР написал письмо против меня в КГБ СССР. Проводилось партийное разбирательство. Были и другие попытки меня снять с должности. На весьма тенденциозных партийных и служебных собраниях собирались против меня подписи. В конечном итоге нашего противостояния Франц Кузьминский написал докладную записку против меня министру радиопромышленности. Но вся эта борьба не шла на пользу делу и обернулась лично против главного конструктора. Кузьминского очень серьезно проработали в оборонном отделе ЦК КПСС, а потом министр радиопромышленности освободил его от должности.

Считаю, что Кузьминский слишком много внимания посвятил доработке ЗГРЛС под Чернобылем. Однако при этом он оказался в плену личных своих выводов и не признавал критику госкомиссии относительно того, что ЗГРЛС практически не обнаруживают одиночных стартов баллистических ракет. Он считал, что мое предложение по доработке ЗГРЛС на обнаружение еще и самолетов, а также кораблей мешает основной работе по обнаружению баллистических ракет и недопустимо.

Вместо Кузьминского я предложил конструктора полковника Евстратова. Кстати, Федор Федорович работал под руководством Кузьминского и был его выдвиженцем. Но как только Евстратов стал говорить о необходимости переориентации ЗГРЛС еще и на обнаружение аэродинамических целей, то Кузьминский его возненавидел.

– Но тогда почему новый главный конструктор ЗГРЛС Федор Евстратов не смог доработать боевую систему ЗГРЛС?

– Наверняка бы смог. Он подготовленный для такой работы специалист. Но помешала чернобыльская катастрофа. Черниговский радар накрыло радиоактивное облако, и он был законсервирован. Остался один радар под Комсомольском-на-Амуре. Мы бы и его доработали, как замышлял Кузьминский, и как было указано в постановлении Правительства СССР. Проект по доработкам был утвержден главкомом Войск ПВО страны. По нему было принято специальное решение Военно-промышленной комиссии. Имелся четкий график работ. Со своей стороны мы еще предлагали этот локатор использовать многофункционально для обнаружения ракет и самолетов на дальности 1,5-2 тысячи километров. «Дуга» ведь на Дальнем Востоке весьма эффективна по дальнему обнаружению самолетов. Через 2-3 года мы бы доработали эту ЗГРЛС. Но для внедрения новой аппаратуры, дополнительного строительства необходимы были еще 300 тысяч рублей. При этом тогда уже на новую аппаратуру было потрачено до 10 миллионов рублей.

Со своей стороны командование Войск ПВО страны предложило ввести в новую смету расходов еще и средства на замену инженерных систем. В итоге дополнительные расходы увеличились до нескольких миллионов. Таких средств, к сожалению, не нашлось. Поэтому мы не смогли доработать эту станцию.

– Было ли вам известно, что освобожденный от должности бывший главный конструктор Кузьминский с некоторыми единомышленниками научно обосновал решения по доработке радара?

– Знаю, что Франц Кузьминский вместе с учеными из МГУ работал над проблемой совершенствования боевой системы ЗГРЛС. Однако он и его сподвижники это реально не подтвердили и даже отказались от дальнейшего проведения исследований.

Все же специальная комиссия Военно-промышленной комиссии при Совмине СССР рассматривала предложения бывшего главного конструктора ЗГРЛС Франца Кузьминского. Чтобы избежать кривотолков в предвзятости, я, в тот период директор НИИДАР, головной организации по доработке ЗГРЛС, специально послал вместо себя одного из компетентных сотрудников. Все доводы Кузьминского по доработке аппаратурного комплекса тогда посчитали необоснованными. Он даже предлагал предоставить ему для научных экспериментов филиал НИИДАРа в Николаеве. Но ему отказали.

– А снятие с опытного боевого дежурства ЗГРЛС под Комсомольском-на-Амуре вы считаете обоснованным?

- Еще раз отмечу, что «Дуга» это средство так же по дальнему обнаружению и сопровождению самолетов, наведению на них перехватчиков. ЗГРЛС очень эффективна по аэродинамическим целям на дальности 3 тысячи километров. Сейчас радар дорабатывается для обнаружения самолетов. Этот объект своеобразные глаза государства на Дальнем Востоке, которые смотрят очень далеко за горизонт. Можно сокращать лишнее вооружение, но «глаза» у государства в этом регионе должны быть.

В беседе Марков не скрывал, что у него были разногласия с Францем Кузьминским. Более того, он даже утверждал, что Кузьминский сам загнал себя в угол проблем взаимоотношений с директором НИИДАРа. Более того, Марков прямо подтвердил мнение Кузьминского и других, что ЗГРЛС волне можно было доработать. Таким образом, я получил еще одно подтверждение о том, что не было волюнтаризма, как писала газета «Советская Россия» при создании этого сложнейшего вооружения.

В тот же день после разговора с Марковым я позвонил на квартиру Юрия Всеволодовича Вотинцева и попросил военачальника подсказать, у кого ещё из высшего руководства Вооруженных Сил можно узнать компетентное мнение о ЗГРЛС. Не долго раздумывая, Вотинцев назвал начальника управления 4 главного управления Минобороны СССР генерал-лейтенанта Ненашева.

– Михаил Иванович в 4 ГУМО отвечал за создание ЗГРЛС, — ответил на мой вопрос генерал-полковник, — и если бы ЗГРЛС после принятия их на вооружение оказались неэффективными, то одним из первых Ненашев лишился бы погон и должности.

Возможно, генерал-полковник не все сказал о возможных последствиях для Ненашева в случае, если ЗГРЛС после принятия на вооружение оказались бы, мягко говоря, никудышными. Именно он давал министру обороны и начальнику Генштаба экспертную оценку этому вооружению. В случае провала не спасли бы никакие заслуги. За огромную, неэффективную трату государственных средств, вполне можно было лишиться не только погон, но и пенсии, а может быть после расследования Главной военной прокуратуры и угодить в тюрьму.

Деятельность 4 ГУМО (4 Главное управление Министерства обороны СССР) для корреспондента центрального военного журнала в 1990 году была практически неизвестной. Мне было лишь известно, что управление — генеральный заказчик вооружений противовоздушной обороны. В средства массовой информации о деятельности 4 ГУМО поступала очень дозированная информация. После предательства полковника Пеньковского, который продал за рубеж ценнейшую информацию по ряду образцов вооружений, 4 ГУМО вообще оказалось за тройной завесой секретности. Оно было под особенной опекой 8 управления Генштаба Вооруженных Сил, которое следило за режимом секретности, военной контрразведки и непосредственно КГБ. Несмотря на все мои попытки, предварительно мало, что удалось узнать о 4 ГУМО и непосредственно о генерал-лейтенанте запаса Михаиле Ивановиче Ненашеве. Он так сказать был носителем государственных секретов, давал соответствующие подписки о неразглашении государственной и военной тайны и, по роду своей деятельности даже после ухода в запас на встречу с журналистами должен был, вероятно, получить соответствующее разрешение в КГБ и Минобороны СССР.

Авторы материала в «Советской России» «Деньги на оборону» с подзаголовком «Четыре монолога о секретах «закрытой» науки», опубликованном 5 августа 1990 года лишь косвенно, без конкретной фамилии, упомянули о деятельности по ЗГРЛС управления генерал-лейтенанта Михаила Ненашева. Только спустя два года 2 января 1992 года, когда в стране царила полная вакханалия первых лет демократических преобразований и «свободная» пресса могла написать что угодно и о ком угодно, не взирая на заслуги и чины, в газете «Известия» в материале «Миллиарды, потраченные на чиновничьи амбиции» был нанесен удар по Ненашеву. Причем была показана якобы существовавшая коррупционная связь между директором НИИДАР Марковым от промышленности и генерал-лейтенантом Ненашевым от заказчика Минобороны. Так сказать вот они главные коррупционеры, которые протащили абсурдный проект ЗГРЛС «Дута». Но это случилось позднее. А в 1990 году информационный удар в печати был нанесен только по генерал-лейтенанту запаса Маркову, правда, уже тогда отстраненному от должности директора НИИДАР. Так сказать, старый, свергнутый с трона лев не опасен, можно и безбоязненно попинать его.