- Правда нравится, или ты это просто так?

- Да хорош уже! Сколько можно, - одно и то же? Нравится. Как я понимаю, этот рисунок я тоже себе оставляю?

- Да ерунда же это, Илья, - но Прыгун всё-таки краснеет от удовольствия. - Ну, оставь, ладно.

- Тащи папку, Жека… Так, мне скоро третью надо будет покупать.

- Да ты выкинь половину, ерунды же там много.

- Ты, Прыгун, дурак, но ты маленький, а поэтому живи, я тебя прощаю.

- Сам ты, Илья! Я не дурак. Почему я д’ург’ак?

- А кто ты? Вот смотри, я ни шиша в этом деле не понимаю, красиво, по-моему, и всё. А знающие люди говорят, что у тебя Т-А-Л-А-Н-Т.

- Да ну…

- Ну да. И можешь мне тут не краснеть. Вот и подумай сам, вот ты вырастешь, знаменитым станешь, вот я тогда эти твои рисунки продавать начну, и бабок тогда кучу заработаю…

- Ха…

- Ху, как Митька говорит…

А может, я и не шучу. Может, так и будет, - ну, продавать-то я Женькины рисунки не буду, - а вот то, что он знаменитым станет, - вот это очень даже может быть. А про то, что знающие люди Женькины рисунки хвалят, это правда, я это сам слышал, когда его мама с одним кексом из художки, из изошколы разговаривала. Как она мне потом объяснила, у Прыгуна его способности к рисованию как-то с глухотой связаны, а точнее со зрением, оно у него обострённое из-за глухоты. Ну, что у него зрение четыреста процентов, это мы с Митькой знали, я-то ничего, а Митька поразился, аж не знаю как. Это же, говорит, у Женьки глаза, как у четырёхкратного бинокля, или, например, как у ПСО, у прицела, что на СВД стоит, на снайперке, фантастика! И ещё Прыгун видит как-то по-своему, по-особенному немного, не знаю, не понять это мне, но вот поэтому-то так он и рисует, что сразу всем, даже кто не понимает ни шиша, всем нравится.

- Илья, а можно я в художественный класс этот венчик возьму показать?

- Во даёт! А чего ты меня спрашиваешь? Бери…

- Так там всем коро понравилась, здорово! Правда, её же не нарисуешь, форму только, а то, что на ней нарисовано, почти не повторить. А что форма, шар на ещё ножках-шариках, а венчик этот запросто.

- Кому запросто, а кому… Иди ближе сюда. Я…

Но договорить я не успеваю, Женька уже зажал мой рот своими губами… Он хочет, я хочу, что ещё? Вот только рука. Ну, это ничего. И я отстраняюсь от Прыгуна, здоровой, правой рукой тяну с себя футболку, Женька не торопится помогать, - обычно он сам в таком темпе с меня всё сдёргивает, что я и не успеваю понять, когда я оказываюсь голышом. А тут смотрит с опаской на мой гипс, дурачок. Помоги. Можно, да? Нужно, да. Облизывает свои губы, - хм, я щас тоже у тебя их оближу, Попрыгун, но до тебя мне всё равно далеко. И ведь самый в чём прикол, - не могу я сказать, чтобы Женька ничему не учился, тоже ведь год мы с ним, но всякий раз у нас как впервые, чудеса, да и только, и каждый раз он удивляется, какой это кайф. Да конечно кайф, это же так и должно быть… Блин, он же уже и без плавок вовсе, а его шорты почему-то у меня возле головы лежат. Темперамент, прав Митька. Дальше-то что? Как же с одной рукой плохо, не обнять Прыгуна толком, ни пощупать, - хотя вот это толком и не получается никогда, щекотки Прыгун боится больше чем… Да, пожалуй, только ведь щекотки Женька и боится, я уж так постарался за этот год, чтобы он больше ничего не боялся… Фу-ух! Аж дыхание перехватило, это же невозможное что-то! А ведь это же я таким должен быть, я же… это, гиперсексуальность у меня ведь. Ха! Гипербайк, Kawasaki Ninja, хм-м-м, а Женька тогда кто? Гипер-супер-гипер? М-м-м, Жека! Постой, да не торопись ты, я же так кончу, а я в рот тебе хочу, ты же сам в прошлый раз, расстраиваешься ведь сам, почему так быстро я… Да? Ладно, а пососи, Илья. А как? Ну, так… Так? Э-эм-м! Т’а-ак! Ах, ты! А так?.. Ил’я! Тише, тише, вот так ещё, да?.. Хм, ишь ты, гимнаст. Как выгибается. А бёдра какие у Женьки, как живые, как будто сами по себе. И подрагивают, а вот щас напряглись, а кожа гладкая, а у Митьки тоже гладкая, но с волосками, хоть и не очень много… Ну, Попрыгун! За уши ухватился, вот же! Ладно, держись, что уж. Смотри-ка ты, а ведь сам качает меня, сам темп задаёт, надо же, по ходу, взрослеет Женька, да ладно, я же не против, я же и так в постели ему подчиняюсь, а с Митькой не так, там я если и не главный, то равны мы с Митькой, по крайней мере… Чего это, на бок, что ли? Новенькое что-то, ладно, давай так… Да нет, так не выйдет, рука ведь, гипс этот. Бля, Женька меня не то, что без слов, без знаков даже понимает! Митька говорит, что это и есть любовь, когда даже без знаков, а почему тогда с Митькой нам столько слов надо? Жека, да чего ты хочешь? Как, - так, что ли? Давай… Женька перевернул меня на спину, забрался своими бёдрами мне чуть не на плечи, сам хочет, что ж, давай сам. Эх, одна рука, а половинки-то у Прыгуна две. Крепенькие такие, и мягкие, и всё рано упругие, и снова крепкие. А вот теперь… Да, кончает. Ага. Раз. Два. Две капли, - ну, не капли уже, всё-таки… И ни стона, ни вздоха, это он сейчас зубы сцепил, серые глаза под своими потрясными ресницами спрятал, - я знаю, мне и видеть не надо, он же всегда так, только теперь его уже не колотит так, как в первое время, а жаль…

На спину Прыгуна. Та-ак. Понравилось? Ясен перец. Лыбится. А не буду я тебя в рот, давай-ка… Женя, давай, можно? Туда, Илья? Туда. Ладно, только… Женя, я осторожно! Да нет, Илья, я это, давай, ладно, я же терплю, только потом я ещё, ладно? Гигант. Ха. Вот те и ха. Как, Илья, мне на живот? Не-е, Жека, так вот давай, на спине, ноги подними. Согни их, ага. Так, щас, послюнить надо… Давай я. Ладно, Жека, я сам, так вот. Эх, упираться не удобно, одна рука токо… Ладно, Женя, направь… Сюда? Да, Илья, сюда, только сперва не сильно, ладно, а потом можешь, ладно… а-а-а… э-эм-м… Терпит. Молодец, Попрыгун, терпит. Это мы совсем недавно с ним так, в попку, и то, если бы он сам не предложил, я бы и не стал, я же помню, как это было со мной впервые, в детдоме, да и потом тоже… Мне только с Митькой это стало… ну, не то, чтобы приятно, ничего в этом приятного я не вижу, а так, - это же с Митькой. А Прыгун сам, и ведь больно ему, ну сначала, хоть я и осторожно, но терпит, и даже нравится ему, говорит, что так он меня всего чувствует, и ещё, - ведь это же я, это же со мной… Но даже вот так, не быстро, осторожно, это же так… не опишешь ведь. И Женька ещё, он такой вот щас… ну да, красивый, хотя, не все же его красоту видят, - так, пацан, как пацан, глазищи вот только, это все замечают у него. А я бы на Прыгуна смотрел и смотрел, а сейчас особенно, и ещё он беззащитный сейчас, но это ерунда, никакой он не беззащитный, я же с ним, а когда я с ним, то какой же он беззащитный…

Я… М-м-м, Женя! А-а-ах… По-пры-гун! Я! Вот… Пошло… М-м-м… Бля-а-а…

- Ничего себе, Илья! Я даже почувствовал, ничего себе, здорово, а сегодня и не больно почти, вначале только, чуть-чуть…

- Тихо, тихо… - я валюсь на Женьку, осторожно, сильно, плотно, слегка, всем телом, как пёрышко, всем весом, я лечу, тихо, тихо, Женя…

- Да-а, ка-айф, - шепчу я Прыгуну в шею, ну и что, что он не слышит, он же мои губы чувствует кожей, и ладно.

И надо же, ведь у Прыгуна стоит его колышек, я это чувствую тоже кожей, животом. Ладненько. Бля, сосать чо-то… В губы сначала. М-м-м, кайф, как всё-таки он это делает, вот ведь самородок. А губы у Женьки такие, вообще, кайф! А у Митьки жестче, и умелые у Митьки губы, а у Прыгуна детские ещё, но такие, - кайф, вообще… А как вот это, - то, что я двоих сразу люблю? Митька говорит, что нормально, не грузись, говорит, Ил… Вот же! Ух, ты! Как это так Женька языком придумал, ну даёт! Ой, у меня у самого встаёт, ну, воще!

И Попрыгун тут же крепко хватается за мой член, валит меня на правый бок, - подчиняюсь, - залазит на меня, - опять чо-то придумал, - снова целуется, - кайф, - поднимается на мне, - и что? - затейник, прав Митька…

- А мн’е, мошн’о мн’е, мошн’о? Ил’я?

- Ж-женя! Ж-ж! Мож-жно.

- Д’а? Так… Не больно?

Ох, Женька, больно, насмешил… Блин, и правда, не рассмеяться бы, - так потешно Попрыгун губу прикусил, пыхтит, хм, - Попыхтун… А глаза, - вот съел бы, сырого и без соли! А Митька не пыхтит, не сопит, - просто прерывисто дышит, и ещё, когда кончает, воздух резко так сквозь зубы выдыхает… А те гады, в детдоме, те пыхтели, но не так, как вот щас Прыгун на мне пыхтит, он это так потешно делает, что я его ещё больше люблю за это, хотя, куда уж больше. А те… пыхтели. Мне в тот день десять исполнилось, ну, а там такой порядок, - раз десять, значит, твоя очередь подошла. Блядь, неужто четыре года прошло?..