– Жив… – глухо проговорил он. – Вишь, как он меня толканул… Аж под нашу тачку втиснуло.

Толстяк с трудом поднялся и провел ладонью по коротко стриженной голове, будто хотел пригладить волосы. Ладонь его оказалась в крови.

– Что это за гады были? – вытерев рукав о шорты, спросил он.

– А хрен их знает… – пожал плечами человек с автоматом и оглянулся. – А Муха все еще в отключке валяется. Как бы не подох…

– Надо браткам в городе сказать про этих козлов, – проговорил толстяк, – они же в город поехали?

– В город. Ты номера запомнил?

– А на хрена? – Толстяк сплюнул на асфальт. – Тачка у них и так приметная. Только вряд ли они на ней ездить будут, кинут где-нибудь, и все. Я их хари запомнил поганые. А с братвой побазарить надо – это по-любому. Я сам Пете скажу. Может, они где-нибудь нарисовались уже… Гастролеры хреновы.

– Видел, сколько у них бабок было? – спросил человек с автоматом, сдирая с себя милицейскую форму, под которой обнаружилась бледная безволосая грудь с синей татуировкой, изображающей купола православного храма. – В одном пакете, наверное, миллион был. А у них три пакета… Черт, жарко как… А я номер запомнил. У меня связи есть в ГИБДД. Ну, тот крысеныш, который мне форму доставал и «корочки». Так что по этим номерам я их найду… Нет, все-таки смертельно жарко…

– Душно, а не жарко, – поправил его толстяк. – Дождь будет… Не скули, Лом, найдем мы этих козлов. Гадом буду, найдем… Надо Муху посмотреть, может, и правда вглухую они его…

Позади них раздался слабый стон.

– Как бы нам теперь на настоящих ментов не напороться, – отдышавшись, озабоченно проговорил Григорий.

– Не накаркай, – сказал Щукин. – Хотя вряд ли: братки рядом с ментами не встанут. Вообще-то, черт его знает – мусора постоянно точки меняют, чтобы водителей ловить. Менты же не службу выполняют, а деньги зарабатывают. Неужели не знаешь?

– Знаю, – сказал Григорий.

Впереди них что-то мелькнуло, будто гигантский светлячок бросился на асфальт.

– Вот черт, – воскликнул вдруг Щукин.

– А что это?

Впереди снова махнули – сверху вниз – полосатой фосфоресцирующей палкой.

– Ну вот, – растерянно проговорил Щукин, – теперь-то нам что делать?

– Не боись! – крикнул ему Григорий и нажал на газ.

Автомобиль компаньонов со свистом пролетел мимо опешившего милиционера. Несколько секунд тот стоял неподвижно, потом, на ходу доставая с пояса рацию, метнулся к своему напарнику, сидящему за рулем патрульной машины.

– Что ты сделал?! – закричал Щукин. – Ты что – совсем офонарел?

– Не мешай, я машину веду, – сквозь зубы процедил Григорий. – Темно как в… Да еще и скорость какая! А ты под руку говоришь!

– Почему ты не остановился?

– Потому что машина за нами поехала! – заявил Григорий. – Вон из кустов выруливает. Прямо как тогда…

– Придурок!!

Григорий даже отвлекся на секунду от дороги – изумленно глянул на Щукина.

– Это я офонарел? – спросил он. – Это ты, по-моему, офонарел, дорогой мой… Забыл, что совсем недавно было, когда мы по мановению палочки таких же товарищей остановились? Едва живы остались!

– По-твоему, на дорогах в форме сотрудников ГИБДД стоят одни бандиты? – поинтересовался Щукин.

Григорий ничего не ответил – он занят был дорогой.

– Боже мой! – простонал Щукин, посмотрев в зеркало заднего вида со своей стороны. – Они прямо за нами идут!..

– А я что говорю?..

– Да ты посмотри, какая машина едет за нами! – заорал Николай.

– Какая? – невозмутимо спросил Григорий, не отрывая взгляда от дороги впереди себя.

– Патрульная!

Григорий мгновенно глянул в зеркало заднего вида со своей стороны. Отвернулся и глянул снова, будто не поверил в то, что увидел.

– Ну что? – спросил Щукин. – Может у бандитов быть такая тачка?

– Ну… – неуверенно протянул Григорий, – если в прошлый раз у бандитов была милицейская форма, то почему им еще и не приобрести милицейскую тачку?

– Такая тачка слишком приметна, – возразил на это Щукин. – К тому же я видел, что мент, который махал нам палкой, достал рацию, когда мы мимо проехали…

– Может, это… мобильник?..

Щукин саркастически усмехнулся, хотя ему было совсем не до смеха.

– А станут ли бандиты гнаться за какой-то непонятной тачкой, рискуя нарваться на настоящих ментов? – спросил он еще.

Григорий молчал какое-то время, потом тяжело вздохнул, посмотрел в зеркало и проскулил:

– Догоняют… Что же нам теперь делать?

– Из-за тебя, дурака, вляпались! – прошипел Щукин. – Откуда я знаю, что теперь делать? Догнать они нас догонят по-любому… Ехать нам осталось до следующего поста, где, наверное, уже ограждение поставили… Или вызвали кого, я не знаю, что менты в таких случаях делают…

– Вот черт… – Григорий, не сбрасывая скорости, повернул, как того требовала дорога, – придумай что-нибудь! – взмолился он. – Ты же самый сообразительный у нас… А то мы – или разобьемся, или в ментуру попадем.

– Уж лучше разбиться, – рассудил Щукин, – в ментуру нам никак нельзя… Слушай, может, попробовать договориться с ментами? Объяснить им, что к чему?

Сзади них завыла сирена. Может быть, ее включили уже давно, но компаньоны в азарте гонки ее не слышали.

– Как же, – поморщился на звук сирены Григорий, – договоришься с ними…

Николай сжал губы и замычал.

– Нет, – сказал он наконец, – все-таки лучший выход для нас – это остановиться. Документы у меня хорошие… В смысле – настоящие, – быстро поправился он, глянув искоса на Григория.

Григорий продолжал гнать машину. Вой сирены становился все ближе.

– Останавливай, – скомандовал Щукин, – деньги у нас есть. И много – ментам столько за всю жизнь не заработать… Со сверхурочными…

– Сейчас, – ответил Григорий, – остановлю… – и посмотрел куда-то вправо.

Щукин кивнул ему, уверенный, что Григорий его послушается, как и бывало обычно, – в критических ситуациях решения всегда принимал Щукин.

Но Григорий, вместо того чтобы замедлить ход и остановить машину, вдруг резко крутанул руль в сторону, и машина компаньонов, вильнув задом по асфальту, скатилась с дороги и с сумасшедшей скоростью понеслась меж темных деревьев по какой-то едва заметной проселочной грунтовке.

Сзади донесся оглушительный визг тормозов.

– Ага-а! – удовлетворенно протянул Григорий. – Не ожидали, сволочи?

Внезапно кончился лес, началось широкое поле – показалась серая полоска неба.

– Теперь вправо! – закричал Щукин.

– Почему это? – удивился Григорий. – Вправо я повернул, когда сворачивал с дороги, если я еще раз того… вправо, мы в обратную сторону поедем.

– Говорю тебе – вправо! – настаивал на своем Щукин. – И держись ближе к лесу… к деревьям, так нас труднее будет заметить.

– Мы же назад поедем!! А нам в город надо!!

Григорий, однако, повернул туда, куда указывал ему Щукин, и быстро покатил по полю, держась ближе к деревьям.

– Теперь надо найти прогальчик между деревьями, – надрывался подхвативший бразды правления в свои руки Щукин. – И как можно быстрее, пока менты не успели сообразить, куда мы делись…

– Уже сообразили… Что они – совсем дураки, по-твоему?

– Ну, сообразили, а на это поле выехать не успели – я их не вижу. – Щукин оглянулся назад. – Следовательно, они нас еще не заметили тут… Вон! Вон – прогал!! Давай туда скорее!

Григорий пожал плечами и повернул туда.

– Сейчас мы опять на дорогу выедем, – сказал он, – только за спиной у ментов…

– Все правильно, – бледными губами улыбнулся Щукин. – И поедем в противоположную от города сторону.

– Да зачем это?

– Чтобы менты нас потеряли… Да какой же ты на самом деле, Григорий… Неумный, – негромко добавил Щукин.

– Пошел ты! – беззлобно отозвался повеселевший Григорий. – На себя посмотри – договориться, договориться… Договорился бы ты… До следственного изолятора. Это – в лучшем случае. Вообще, если бы не я, мы бы давно уже пропали. Как я сообразил – свернуть-то, а?