– А что это за мужик такой? – осведомился он.

– Хороший мужик, – ответил Григорий, – Паганини зовут.

– Как? – удивился Щукин.

– Паганини, – повторил Григорий.

– Это что – его настоящее имя?

– Да нет! – рассмеялся Григорий. – Кликуха. Он старый уже дед. Воняет от него погано, вот и зовут так – Паганини.

– Понятно, – усмехнулся и Николай. – И когда мы к нему пойдем?

– Да прямо сейчас, – сказал бодрый и свежий после стопки водки Григорий. – Вот только…

– Что?

– Мужики! – закричал багровый расплывшийся пивной бочонок, занимавший в этом заведении должность бармена. – Вы допили? Если допили, то освобождайте место! Местов и так не хватает, а они тут треплются стоят…

– Ты говорил что-то о… два по двести, – напомнил Григорий, не обращая внимания на крики пивного бочонка. – Может, мы это самое… шарахнем? И сразу пойдем к Паганини?

– Ладно, – сказал Щукин, опуская руку в карман, – беги за водкой.

Григорий широко распялил в улыбке свои изуродованные губы и, приняв от Щукина деньги, резво поскакал в сторону прилавка.

Оставшись один, Щукин снова принялся обдумывать мысль, которая в последнее время не давала ему покоя.

«Если люди, заказавшие меня, знают о том, что Рустам, являвшийся к ним – то бишь я, – уже начал охоту на Щукина – то бишь опять же на меня, – то не грех будет снова связаться с ними и отрапортовать, что заказ выполнен. Тем самым я отведу опасность от себя. Правда, ненадолго, но… Да черт бы с этим – решение я давно принял, а когда отрезал руку у трупа, не сомневался ни в чем. Дело в другом, как в таком случае придется Рустаму? В смысле, что он будет делать, если узнает, что заказ выполнять не надо. Формально заказ уже закрыт. Правда, деньги нужно все же будет получить, чтобы отвести от себя подозрения, да и лишние бабки не помешают».

Он нащупал у себя в кармане страшный предмет, холодный и тяжелый.

«Целлофановый пакет, – подумал еще Щукин, – два слоя целлофана и плотная бумага. И срочная служба доставки».

Филин нашел Петю Злого в просторной светлой комнате особняка, которая служила браткам кухней и столовой одновременно. При жизни Седого в этой комнате заправлял самый настоящий повар-китаец, носивший почему-то совершенно русскую фамилию Лисицын, произносившуюся, впрочем, как Ли-си-цын. Но несколько дней назад распоясавшиеся без твердой руки Седого братки по пьянке здорово накостыляли Ли-си-цыну за то, что тот, пообещав приготовить традиционное китайское блюдо суши, смастрячил обыкновенные рисовые котлетки с рыбным филе, – и на следующее же утро китаец сбежал. Это событие как трагическое никто не расценивал, тем более что и раньше услугами китайца пользовался в основном Седой, а остальные ограничивались фаст-фудом, который закупали в немыслимых количествах в городских супермаркетах.

Вот и сейчас Петя Злой занимался тем, что сооружал себе громадный трехэтажный бутерброд с копченой лососиной, американской колбасой и корейской капустой.

– Привет, – сказал Филин, присаживаясь прямо на стол.

Петя покосился на нечистые джинсы, обтягивающие сплющенную о поверхность стола задницу Филина, но ничего не сказал.

– А тебе, между прочим, посылка, – сказал Филин.

– Мне? – удивился Петя и отставил в сторону готовый уже бутерброд.

– Ага, – подтвердил Филин и шмякнул рядом с бутербродом небольшой бумажный пакет, затянутый в серую оберточную бумагу.

Петя поднял пакет и уже взялся за лежащий рядом столовый нож, чтобы распороть бумагу, но вдруг остановился.

– А от кого она, интересно? – подозрительно спросил он.

Филин пожал плечами.

– Там адрес, наверное, должен быть, – предположил он.

– Адреса нет, – повертев в руках пакет, проговорил Петя. – Кто принес?

– Посыльный, – сказал Филин, – Серый дежурил. В ворота позвонили, посыльный ему пакет передал.

– А от кого, не сказал?

– Нет.

– А квитанция?

– Да какая квитанция? – усмехнулся Филин. – Ты прямо как пенсионер. Все тебе квитанции и расписки подавай.

Петя положил пакет на стол и внимательно посмотрел на него.

– Странно, – проговорил он, – мне сроду никто посылок не слал. И писем тоже. Только передачки на зоне получал. От того же Седого. Ну, не Седой же мне это прислал… Странно. И обратного адреса нет. Интересно, что там?

– Да не знаю я, – опять пожал плечами Филин.

Петя снова взялся за пакет и снова отложил его в сторону.

– Чего ты? – удивился Филин. – Давай, распечатывай. Интересно все-таки посмотреть, что там такое.

Петя Злой не шевельнулся.

– Ты помнишь Рабиндина Сергея? – спросил он.

– Помню, – кивнул Филин, – у него еще погоняло было – Рабиндранат Тагор. А что?

– А то… Ему вот как-то тоже прислали по почте посылку. То есть не по почте, а это: пришел какой-то мужик к нему домой, представился рассыльным и отдал коробочку такую маленькую. Рабиндин бумагу развернул, коробку стал распечатывать и… Весь подъезд в клочья разнесло, чуть дом не рухнул. От самого Рабиндина вообще ничего не осталось. Пацаны базарили, что это ему самарские так отомстили за то, что он в ихнем городе гастроли давал.

Филин медленно и осторожно сполз со стола.

– Ты что, – тихо проговорил он, – думаешь, что кто-то…

– Ничего, – сказал Петя, – я не думаю. Кто мне может посылки посылать? Да еще без обратного адреса?

Филин помолчал немного.

– Щукин? – предположил он.

– Больше некому, – мрачно подтвердил Петя. – Значит, эта падла все-таки пронюхала о решении сходняка. А Рустам не смог его вовремя поймать.

Филин почесал в затылке.

– Да нет, – не особенно уверенно проговорил он, – не похоже на Щукина. Прислать по почте какой-то пакет… И взрывчатку в него положить. Не его почерк. Он бы что-нибудь поинтереснее придумал.

– А кто мне тогда прислал эту дрянь, по-твоему? – повысил голос Петя. – Мама дорогая? Я детдомовский – своих родителей сроду не видел. Как и других родственников. Так что надо это дерьмо отвезти подальше и швырнуть в овраг какой-нибудь. Убери пакет с глаз моих.

И Петя ткнул пальцем в лежащую перед ним на столе посылку.

Филин тут же подскочил на месте и отпрыгнул в сторону.

– Ты чего? – заорал он. – Дурак?

– Не хами, – посоветовал Петя. – Бери эту штуку и вали.

– Ага, – сказал Филин, отступая еще на шаг, – конечно. Сейчас. Чтобы я на куски разлетелся? Я, Петро, давно замечаю, что ты от меня избавиться хочешь. Как только Седой кони двинул, ты стал одеяло на себя тянуть. А когда я тебе намекнул на это, ты…

– Чего? – приподнимаясь, зловеще спросил Петя.

– Того, – огрызнулся Филин.

– Надоел, в натуре, – прохрипел Петя Злой, – надоел, Филя, ты мне – во как. – Он резко чиркнул по горлу большим пальцем. – С чего ты взял, что я хочу тебя грохнуть?

– С того, – повторил Филин, – с того, что ты хочешь всю власть себе захапать. А со мной делить не хочешь. Хотя мы с тобой не один день знакомы. Нары утюжили вместе, а ты. Да, братан…

– Да-а, братан, – эхом отозвался Петя, – удивляешь ты меня. Хочешь сказать, что я сам эту посылку взрывчаткой начинил?

– Я ничего не хочу сказать, – заложив руки в карманы, нагло ухмыльнулся Филин. – Только, кажется, все так и выходит.

– Тогда какого хрена я себе самому эту посылку послал, а не на твое имя? – взревел Петя Злой и, уже не владея собой, грохнул кулаком по столу.

Пудовый кулак Пети, описав параболу, с силой опустился вниз, но поверхности стола не достиг, угодив прямиком по бумажному пакету.

– Чтобы подозрение от себя отвести! – по инерции проорал еще Филин и смолк, мгновенно побледнев до цвета только что побеленного потолка.

Петя и сам заткнулся. Несколько минут прошло в полном молчании, потом Петя шепотом проговорил:

– Не грохнуло, кажись…

– Ага, – таким же тихим шепотом подтвердил и Филин, – была бы взрывчатка там – точно бы взорвалась. Ты врезал так, что стол чуть надвое не переломился.