Тут Филин замолчал, потому что на дальнейшие высказывания у него не хватило воздуха.

– Я? – негромко во внезапно воцарившейся тишине прозвучал голос Пети Злого. – Я болван лакированный? Ты, Филя, в натуре, за базаром следи.

– А то что?

– За базаром следи-и, – зловеще протянул Петя, угрожающе приподнимаясь, – следи, говорю.

– Ты чего, баклан? – вскочил и Филин. – Ты мне грозить будешь? А забыл – как угроза-то появилась, что Щукин над нами главенствовать будет, ты к кому пришел? Ко мне! А я?..

Петя оглянулся и вдруг, мгновенно успокоившись, уселся за стол.

– Ладно, – проговорил он, вытянув ладонями наружу руки по направлению к взбунтовавшемуся Филину, – не кричи, Филя, не надо. Ты погорячился, я погорячился… Чего тут. Ты что – думаешь, я место Седого хочу занять? Да нет. Мы с тобой на пару сколько уже работаем? И ты что же – из-за какого-то дурацкого кабинета хочешь все испортить?..

– Да при чем здесь кабинет? – проговорил сбитый с толку Филин, которого, кстати говоря, не так трудно было сбить с толку – и Петя это прекрасно знал.

– Ни при чем, – развел руками Петя. – А ты тут начал сопли распускать.

– Я? – совсем растерянно сказал Филин. – Да я разве об одном кабинете говорил? Кабинет – это что… Не в кабинете дело. А дело в том…

– Ты про кабинет больше всего разорялся! – Голос Пети окреп. – Ну, хочешь, сам сюда переезжай!

– Да я не…

– И правда, – легко согласился Петя Злой. – На хрена тебе эта конура? Смотри – тут тесно и полутемно всегда. Лучше переезжай в гостевую комнату на втором этаже – она громадная и просторная.

– Да я…

– Решено, – сказал Петя, – сегодня же переедешь.

Филин пожал плечами.

«А неплохо, – подумал он внезапно, – стоило голос поднять, и получил себе самую лучшую комнату в особняке. Значит, Петя от меня зависит, если готов мне все отдать».

– Ладно, – будто ему стало неловко, отмахнулся Филин, – это все бодяга… Что будем делать со Студентом? Сходняк волнуется. Как бы чего нам не сделали. Подумают, что мы вообще ни на что не способны. Может, зря мы так – с шумом, гамом и напролом?

– Зря, – уверенно проговорил Петя, – я об этом уже думал.

– И что же нам?.. Седой-то цацкался со Студентом на равных.

– Я тоже это вспомнил, – сказал Петя. – Студент стал чернуху раскидывать – типа того, что нет у него никаких формул, но Седой не прекращал с ним работать. Значит, точно знал, что были. Есть.

– И будут, – хихикнул Филин.

– И дальше, – продолжал Петя. – Вот ты говоришь, что я целыми днями в игрушки режусь и ни хрена не делаю, а я залез в компьютер Седого, порыскал по документам и кое-что нашел.

– Что? – поинтересовался Филин.

– Седой щедро спонсировал Студента, как ты помнишь. А деньги всегда открывают сердца. Это Седой так говорил.

– И что же ты предлагаешь? – наморщился Филин. – Найти Студента и предложить ему денег? После того как наши пацаны его чуть не угрохали?

– А откуда он знает, что это именно наши пацаны его чуть не угрохали? – спросил вдруг Петя.

– А ты не в курсе? – усмехнулся Филин. – Вова Прусак начал орать – мы из Петиной бригады, мы из Петиной бригады. Не знал?

– Нет.

– Так вот, мало того что себя подставил, так еще…

– Ну, Прусак, – сжал кулаки Петя, – пидор гнойный. Все дело испортил. Хотя можно сказать, что мы ничего про этот налет не знали и все это устроили… черт его знает, наши конкуренты. Беспредельщики какие-нибудь.

– Во! – Филин одобрительно качнул головой. – Точно! Только как ты со Студентом связываться будешь?

– Я же тебе говорил, что порыскал по компьютеру Седого, – напомнил Петя. – Так вот – я там не только телефончик сотовый Студента раздобыл, я еще и место их встреч надыбал. Надо этим воспользоваться.

– Надо, – согласился Филин.

Они помолчали немного.

– Слушай, – сказал вдруг Филин. – Я вот тут думал: если газетчики раздули шумиху вокруг того журналиста, его жены и Студента и формул, то, значит, спецслужбы позволили им это сделать?

Петя пожал плечами.

– Может быть, никаких формул у Студента и нет, – задумчиво продолжал Филин. – Если бы были, то за ним бы ФСБ охотилась.

– Может, и охотилась, – сказал на это Петя, – откуда ты знаешь? Может, они пасут Студента, чтобы узнать, куда он спрятал формулы?

– Непонятно все это, – вздохнул Филин.

– Непонятно, – подтвердил Петя. – Но ведь Седой был битым волком. На фуфло он бы никогда не купился. Он знал, что со Студента можно взять что-то – иначе не стал бы с ним возиться, не стал бы его прикармливать.

– Это точно, – сказал Филин.

Рыжий парик полетел к чертовой матери. Щукин провел ладонью по коротко стриженной вспотевшей голове и выругался.

«Ну и какого хрена? – подумал он. – Я выяснил место, где Студент встречался с братками, и что из этого? Ведь Студент теперь не будет по-мирному с Петей встречаться, после того шухера. Да если и будет – как я об этом узнаю? Впрочем, на большее я и надеяться не мог. Ладно. Но что мне сейчас делать?»

Щукин вдруг вздрогнул.

Показалось?

– Эй, парень! – снова окликнули его.

Нет, не показалось. На лавочке у одного из монументов сидел человек. Как-то странно он сидел – боком, весь искривившись, словно скрученный ревматизмом.

– Подойди сюда, парень, – тихо позвал он.

Щукин подошел поближе. Лицо человека показалось ему знакомым.

«Вот так дела, – пронеслось у него в голове. – Здорово! – подумал он, вглядываясь в лицо сидящего на лавочке человека и узнавая его. – Представление, как говорится, должно продолжаться».

Неподалеку от лавочки горел в сгустившихся уже сумерках фонарь, и у подъезда было довольно светло.

– Привет, – сказал Щукин, садясь на лавочку рядом с человеком.

Внешний облик Григория сильно изменился за то короткое время, пока Щукин его не видел.

Тогда улыбавшееся, сейчас его лицо было сильно изуродовано. Заплывшие багровыми синяками глаза превратились в узенькие щелочки. Изорванные об осколки зубов губы свисали клочьями. На подбородке и на лбу алели страшные, все еще кровоточащие ссадины.

Одежда Григория была испачкана грязью и кровью, руки покрыты царапинами и синяками, а кисть правой руки сильно распухла – видно, вывихнута.

– У тебя минутка свободная есть, парень? – тихо спросил Григорий.

– Есть, – ответил Щукин, – а что?

– Тут… – Григорий поморщился и искривился всем телом, схватившись за правый бок, – тут одна девчонка мне свидание назначила, – договорил он, – мне нужно с ней… пообщаться… немного… А она не пришла. Я уже столько времени ее жду. Хоть с человеком поговорю. Ты выпить хочешь?

Окончание фразы он произнес уже сквозь зубы. Видно, он очень страдал от боли в правом боку.

«Вот так комиссия, – с изумлением подумал Щукин. – На этом месте мне Григорий назначил встречу, а я забыл. Возле монумента. У меня из головы вылетело, что на этом же пятачке местные художники собираются. Но почему он меня окликнул? Ведь я теперь на женщину никак не похож».

Григорий во все глаза смотрел на Щукина, словно пытаясь уловить в его лице черты сходства с той самой Наташей, которую он знал.

– Что с тобой, братан? – спросил Щукин. – Ты под машину, что ли, попал?

– Какой там… – снова поморщился Григорий, но потом вдруг поднял на Николая глаза. – Ну да, – сказал он, – под машину попал. Тебе бы под такую машину попасть… Все ребра мне переломали…

– По пьянке подрался? – осведомился Николай.

– Нет, – сказал Григорий, – не по пьянке. Когда уже протрезвел…

– Да?

– Долго рассказывать, – проговорил Григорий. – Слушай, как ты похож на эту самую девчонку.

– Какую?

– Ну да, – спохватился он, – я же тебе ее не описал…

– Так опиши…

Щукин подавил смешок и откинулся на спинку скамейки.

«Послушаем, как он ее опишет», – подумал Николай.

– Она такая… – вдохновенно начал Григорий, – она…