– Я помню, – кивнул Николай ему, – дальше.

– Ввалились Петрович и еще целая кодла отморозков, – продолжал Григорий, – и сразу, вместо «здрасте», на меня накинулись – мол, отвечай, кто она такая и откуда ты ее выкопал?..

– Ну а ты что? – поинтересовался Щукин.

Григорий низко опустил стриженую голову и судорожно перевел дух.

– А я… честно говоря, я сначала не понял, что они от меня хотят, я под утро уже совсем плохо соображал – нахреначился очень. Они на меня накинулись и сразу пинать стали… Я думал, этот урод Петрович из-за того перстня все злится, который я… ну… который я попытался приватизировать… А потом уже, когда они мне пару зубов выбили, я начал соображать, что к чему. Ну и…

Григорий потупился и снова умолк. Молчал он довольно долго, Щукин даже ждать устал. Григорий только вздыхал и тихонько постанывал.

Несколько минут прошло в тишине.

– Короче говоря, – снова заговорил Григорий, – я немного растерялся и выложил им все, что знал о Наташе… Адреса я не знал. А Петрович сказал – все равно найдем. Они решили потом, как она протрезвеет, найти ее и… По кругу пустить, – сдавленным голосом закончил Григорий.

«Ничего себе перспективка! – мысленно усмехнулся Николай. – По кругу меня пускать! Интересно, что бы они стали делать, когда в ходе процесса выяснилось, что я не женщина, а – мужчина, переодетый женщиной? Наверное, то же самое. Во-первых, подобные процессы прерывать не очень приятно, а во-вторых, по тюремным законам опущение мужчин и женщин происходит примерно одинаково. Разница, как говорится, непринципиальная. Анатомическая разница».

– Все из-за меня, – стонал Григорий, – все только из-за меня. Теперь они ее найдут, и тогда – конец. Живой они ее не выпустят.

– Ладно тебе! – Щукин снова потрепал убивающегося Григория по плечу. – Почему ты себя-то во всем винишь? Наташа такая девушка… Она постоянно во всякие нехорошие истории ввязывается.

– Так из-за меня эта история получилась! – взвыл Григорий. – Это я хотел перстень спереть у Петровича! Это все из-за дурацкой моей болезни…

– Ладно тебе, – проговорил немного подуставший от истерики Щукин.

– Да я сказал им, что она санитаркой работает! – воскликнул Григорий. – Они теперь все поликлиники в этом районе прочешут и найдут ее! Или адрес ее узнают. Для них это – дело чести!

«Дело чести… – подумал Щукин. – И это после того, как Петрович позорно свалил из бара».

– Зачем я им сказал, что она санитаркой работает?! – продолжал убиваться Григорий.

«Ладно, – подумал еще Николай, – пора с этими задушевными разговорами завязывать. Если уж так все получилось, придется мне немного посотрудничать с товарищем Григорием Шнейдером. Одну ночь он переночует у меня, а потом… А потом посмотрим».

– Мне нужно найти Наташу, – твердо объявил Григорий, – мне нужно сказать ей, что я ни в чем не виноват. А если в чем и виноват, то готов искупить это… чем придется… Пусть она меня испытает. Я на все готов ради нее… Не веришь?

– Верю, – охотно согласился Николай.

– Я! Да я!.. – Григорий снова начал кричать. – Да я за нее!..

– Послушай теперь меня, Григорий, – заговорщицки понизив голос, начал Щукин.

Григорий тотчас умолк.

– Тебе знаком такой человек… по кличке Студент? – спросил Николай.

– Д-да… – несколько озадаченно ответил Григорий, – знаком.

– Я так и думал, – многозначительно усмехнулся Щукин, в голове которого только что созрела удачная мысль, – так я и предполагал…

– А в чем дело-то? – растерялся Григорий. – Я про этого Студента уже не один раз слышал за то время, пока на воле гуляю. Прямо свет клином сошелся на этом Студенте…

– А от кого ты слышал еще о Студенте? – быстро спросил Щукин.

– Потом, – махнул рукой Григорий, – говори, что хотел сказать.

Щукин пожал плечами. Ладно. Никуда он не денется. Потом расскажет.

– Ладно, – сказал он вслух, – потом расскажешь. Так вот… – он снова понизил голос до шепота, – вспомни – Наташа с тобой разговаривала о Студенте?

– Разговаривала… Ну, не то чтобы выспрашивала что-то… Просто разговор зашел случайно о нем, я ей и рассказал все, что про него знал. Хочешь, и тебе расскажу. Я знаю-то немного о нем. Просто в одном бараке были какое-то время…

– Потом расскажешь, – проговорил Щукин, – неважно сейчас. Важно вот что…

Григорий подвинулся поближе и наклонился к Щукину.

– Дело в том, – начал Щукин, лихорадочно соображая, как бы поскладнее соврать, – дело в том, что у Студента… находится одна вещь… которая очень нужна Наташе…

– Что за вещь-то? – спросил Григорий. – Студент у нее спер что-нибудь?

– Ага, – не стал Щукин спорить, – Студент у нее эту вещь украл.

– Да какую вещь-то?

– Это я тебе пока не могу сказать, – таинственно нахмурясь, сообщил Николай ему – ничего не придумывалось, – пока не могу сказать…

– Но я слышал… – начал было Григорий.

– Эту вещь, – быстро перебил его Щукин, – ищут, кроме того, и те бандиты, которые гоняются сейчас за Наташей. Но вещь им не принадлежит. Она Наташе принадлежит. Бандиты – Петрович и остальные… Те, кто стоит за Петровичем.

– Петя Злой, – прошептал Григорий, становясь вдруг очень серьезным.

– Да, Петя Злой, – кивнув, продолжал Щукин. – Они узнали, что вещь эта очень ценна, и теперь хотят заполучить ее…

«Рискую, – подумал вдруг Щукин, – мало того что не особенно складно все получается, так еще этот Григорий может испугаться таких серьезных ребят, как Петя Злой. Говорю ему грубо и простовато, но ведь этот Григорий – именно такой человек, как я понял – грубоватый и простоватый. А я в людях разбираюсь. Если излишне мудрить буду – как раз могут возникнуть осложнения. Жизнь глупее и проще».

Григорий покрутил головой, как лошадь, отгоняющая слепней.

Щукин посмотрел на него и всезнающе усмехнулся.

– Теперь ты понимаешь, Григорий, – проговорил он, – что Петрович не за твой дурацкий поступок на Наташу наехал. И она не просто так в драку полезла.

– Понимаю, – тихо проговорил Григорий, – у них старые счеты… Свои счеты.

– Вот именно, – подтвердил Щукин.

Григорий задумался. Вот этого ему как раз не стоило сейчас делать. Ту не совсем удобоваримую информацию, какую Щукин с разгону и по вдохновению ему нагородил, можно проглотить лишь не обдумывая. И поэтому, чтобы не дать ему времени понять, что что-то тут не так, Николай быстро заговорил снова.

– Если ты хочешь помочь Наташе… – торжественно начал он, – а ты ведь хочешь ей помочь?

– Да! – выпалил Григорий. – Я должен искупить свою вину…

– Очень хорошо, – кивнул Щукин, – что ты это осознал…

Григорий гордо выпрямился, насколько это ему позволили сломанные ребра.

– Итак, – продолжал Щукин, – если ты хочешь помочь Наташе, ты должен помочь мне найти Студента и отнять у него ту самую вещь.

– Я согласен, – почти не раздумывая, ответил Григорий.

– Отлично, – очень натурально обрадовался Щукин, – я так и знал, что ты настоящий мужик…

Григорий пожал плечами с видом: «А кто в этом сомневался?»

– Только я должен знать, – сказал он, – что это за вещь, которую мы ищем. А то как же я ее искать буду, если не знаю даже, что она из себя представляет?..

«Вполне резонное заявление, – мелькнуло в голове у Щукина. – Только вот что-то не придумывается у меня, какую вещь спер у мифической Наташи коварный Студент. Может, драгоценность? Вполне возможно… Ладно, потом придумаю и скажу ему».

– Потом, – твердо сказал Щукин, – потом… Сейчас не могу… Я обещал Наташе никому не говорить. Ни одному человеку! Понятно?

Григорий кивнул.

– Скажу, когда можно будет. А сейчас самое главное – найти Студента.

Григорий вдруг замялся.

– Мне только, – неуверенно сказал он, – Наташу бы сейчас увидеть…

Он робко посмотрел на Щукина.

– Вот этого никак нельзя, – строго сказал Николай, – я сам даже не знаю, где она. Она звонила мне… недавно… Скоро мы с ней должны встретиться, но… не сейчас.