Тут-то самое интересное и началось. Сотрудникам лаборатории объявили благодарность и похвалили за сознательность. К их удивлению, им даже не запретили продолжать разрабатывать тот самый препарат для повышения мужской потенции, в результате работы над которым и получился – случайно – наркотик, условно названный ими «йогуртом» – из-за внешнего сходства с этим кисломолочным продуктом.

Сотрудники лаборатории пожали плечами и продолжали свою работу, и продолжали бы ее беззаботно и до настоящего времени, если бы не повышенное чувство гражданской сознательности одного из сотрудников лаборатории.

Ему вдруг показалось подозрительным, что менты не запретили им разработку препарата для повышения потенции, тем самым как бы негласно давая добро на неограниченное производство «йогурта».

«Йогурт», конечно, после экспериментов уничтожался, но, как правильно понимал сознательный сотрудник, до поры до времени, пока технология, которую все равно придется обнародовать для получения патента, не станет известна заинтересованным в побочном продукте распада людям.

А в том, что такие люди рано или поздно доберутся до секрета выработки «йогурта», сознательный сотрудник на сомневался.

Тогда он в один прекрасный день, ни слова не говоря своим коллегам, понес бумаги в местное отделение ФСБ и подробно изложил там всю ситуацию.

На следующий же день экспериментальная химическая лаборатория была опечатана, ее сотрудники по одному сидели в кабинетах местного отделения ФСБ и с запоздалым раскаянием давали показания.

Еще через день взяли того майора, который принял от сотрудников экспериментальной лаборатории формулы и бумаги с подробным описанием процесса приготовления пресловутого «йогурта».

После нескольких часов допроса майор сознался, что замял дело с лабораторией, чтобы самому, без шума и пыли, продать полученные от сотрудников лаборатории бумаги заинтересованным в этом людям.

Продать он ничего не успел и свою неповоротливость объяснил душевными колебаниями. Полное осознание неправильности его поступка, по словам самого майора, пришло за несколько минут перед арестом.

В квартире и кабинете арестованного был произведен обыск, все бумаги, подготовленные для продажи, были найдены, а самого шумно рыдающего майора под усиленным конвоем повезли в следственный изолятор…

А за каждым из сотрудников экспериментальной лаборатории было установлено наблюдение…

Вся эта история с «йогуртом» и незадачливым коррумпированным майором МВД попала к одному местному журналисту совершенно случайно. Тот самый сознательный сотрудник экспериментальной лаборатории, который пошел в ФСБ, был соседом журналиста по лестничной площадке.

Учитывая его повышенную сознательность и ввиду того, что людей у них немного, работники ФСБ решили слежку за ним не устанавливать.

И как показали дальнейшие события – совершенно зря они так решили.

На радостях, что он помог разоблачить преступников, сознательный сотрудник надрызгался дармового медицинского спирта и зашел по-соседски в гости к журналисту.

Журналист поначалу не особенно приветливо встретил соседа, но потом вслушался в его пьяную болтовню и справедливо решил, что такой случай заслуживает пропечатывания в газете.

Журналист живо послал жену в гастроном за коньяком, посадил дорогого гостя на лучшее место и в ожидании коньяка принялся поить потерявшего бдительность сотрудника лаборатории датской мадерой.

Под мадеру журналист пытался выяснить все подробности произошедшей истории. Но сотрудник только лукаво качал головой и все твердил, что он дал какую-то подписку и что за разглашение ему светит… О том, что именно ему светит за разглашение, сотрудник почему-то не распространялся. Да и журналиста это особенно не интересовало. Он все выспрашивал – что же такое они выработали в своей лаборатории, что лабораторию закрыли и всех сотрудников разогнали.

Сознательный сотрудник довольно долго крепился, но под коньяк не выдержал и, очарованный вниманием со стороны маститого журналиста, на едином духу выложил ему весь расклад.

– Не может быть! – удивлялся коварный журналист. – Этого просто не может быть! Такой сильный наркотик, что им даже ФСБ заинтересовалась, а получился как продукт распада такого-то вещества при разработке препарата для повышения мужской потенции… Не могу поверить. Ты, наверное, выдумал все, или… белая горячка у тебя… Давно, милый друг, в запое-то?..

Оскорбленный в лучших чувствах и уже практически – после коньяка – невменяемый бывший сознательный сотрудник потребовал листок бумаги и ручку, а затем с профессионализмом, который не пропьешь, изложил все важные моменты химического процесса, при котором тот самый злосчастный «йогурт» и образуется.

Даже, дурак, для пущей важности поставил под своими каракулями подпись и число – почему-то вчерашнее…

Потом сотрудник выпил еще коньяка, и ему захотелось спать. Журналист быстренько выпроводил сотрудника лаборатории за дверь и всю ночь изучал листок с пьяными иероглифами, которые ему, занимавшему в школе первые места во всех олимпиадах и конкурсах по химии, совсем уж китайской грамотой не казались.

Уже утром журналист позвонил своему знакомому химику и, не сообщая, в чем дело, выяснил у него отдельные темные для себя моменты.

После чего лег спать, по своей журналистской привычке совершенно уже во всей этой истории разобравшись. Перед этим он ясным и понятным языком – чтобы потом снова не запутаться – изложил всю технологию производства «йогурта» на бумаге и передал бумагу жене, которой, не без оснований не доверяя в личной семейной жизни, целиком доверял в своих профессиональных делах.

Жена бумагу спрятала.

Поспать ему удалось всего час. В половине десятого утра приплелся вчерашний уже несознательный и больной сотрудник выяснять, что это он такое наплел вчера, будучи немного в нетрезвом состоянии.

Журналист, выслушав его жалкий лепет о том, что он часто – будучи немного в нетрезвом состоянии – придумывает всякие истории, которым, конечно, верить никак нельзя, сказал сотруднику, что он и сам вчера, признаться, хватил лишнего и ничего не помнит.

Сотрудник лаборатории, тем не менее озадаченный, удалился.

Дома сотрудник вдумчиво похмелился и решил все-таки сходить в отделение ФСБ и на всякий случай покаяться в содеянном, так как в последнее время, находясь еще под впечатлением от произошедших событий, не был склонен доверять человеческому великодушию.

В отделение ФСБ отправился он к обеду, и последний, кто его видел, был лифтер дядя Вася, который без отрыва от своей лифтерской деятельности торговал левой дешевой водкой.

Лифтеру дяде Васе сотрудник лаборатории, вздыхая, сообщил, что вернется через два часа, и попросил дядю Васю придержать для него пару бутылочек водки.

Дядя Вася пообещал, но сотрудник лаборатории через два часа домой не вернулся. Не вернулся он и через три часа, и к вечеру, и через три дня не вернулся. Он вообще не вернулся – исчез.

Как видно, органы решили, что менее хлопотно будет лишить сотрудника возможности растрепать эту историю еще кому-нибудь.

После утреннего визита сотрудника лаборатории тот самый бедовый журналист снова заснул и просыпался еще два раза.

Первый раз – когда жена разбудила его и сказала, что на денек съездит к маме на дачу, помочь ей покрасить забор, а второй раз – когда в его дверь кто-то позвонил.

И лифтер дядя Вася видел, как совершенно растерянного журналиста, смертельно бледного от бессонной ночи и сильного испуга, вывели из подъезда двое молчаливых мужчин в штатском.

Это происшествие так поразило дядю Васю, что он незамедлительно выпил две уже приготовленные для сотрудника лаборатории и им же оплаченные бутылки водки.

Надо ли говорить, что журналиста тоже никто больше не видел. А в редакциях, где он сотрудничал, с волшебной скоростью распространился слух, что журналист уехал в длительную командировку на Северный полюс – интервьюировать трех путешественников-инвалидов, совершивших первый в мировой истории поход от Северного к Южному полюсам на инвалидных колясках.