– Да! – проблеял Иван, размазывая слезы и сопли по щекам. – Что теперь делать-то?

– А я знаю? – пожал плечами бандюга. – Мне-то какое дело? Мне сейчас нужно только ментов вызвать и тебя держать, чтобы ты убежать не мог.

После таких слов Ивану больше всего на свете захотелось именно убежать из этой квартиры – как можно быстрее и как можно дальше. Он сбросил с себя связывающие его штаны и вскочил на ноги.

– Свалить хочешь? – усмехнулся бандюга и легким движением руки опрокинул худосочного Ивана обратно на пол. – Не получится.

Пучков упал навзничь, а бандюга вдруг прищурился, внимательно вглядываясь в его лицо.

– А я ведь тебя знаю, – сказал он. – Ты в этом подъезде убираешься. Уборщик, значит. Утром ты приходил. Денег еще у меня просил, но убежал. Ты мне еще тогда странным показался. В этом подъезде живешь?

Пучков кивнул, не в силах произнести ни слова.

– Тогда можешь бежать, – разрешил бандюга и даже отошел в сторону. – Все равно тебя найдут. Личность-то твою определить – раз плюнуть.

Несмотря на то что путь был свободен, Пучков никуда почему-то теперь бежать не собирался. Совсем обессилев, он лежал на полу, слабо всхлипывая.

– Ты чего это? – осведомился бандюга. – Давай, беги. Может быть, удастся скрыться. Хотя от длинных рук правосудия еще никто не уходил.

Упоминание о длинных руках правосудия вызвало у Пучкова новую серию рыданий. Терпеливо дождавшись, когда Иван успокоился, бандюга участливо спросил несчастного ювелира:

– У тебя родня-то есть где-нибудь в деревне? У кого ты шухер переждать можешь?

– Нет у меня никого, – рыдал Пучков. – Никого на свете у меня нет. Сирота я. Пожалейте меня, пожалуйста.

– Да я-то что? – развел руками бандюга. – Беги хоть сейчас. Я тебя держать не стану. Эта Танька, она мне никто была. Просто блядь подзаборная. Так, захаживал к ней иногда переспать.

Бандюга усмехнулся. Иван невольно глянул на Таньку. И то ли из-за слез, застилавших ему глаза, то ли из-за испуга, дурманящего ему мозги, показалось несчастному Пучкову, что Танькин труп после слов бандюги пошевелился.

Впрочем, это, вероятно, только показалось ему.

– Не могу я никуда бежать, – проговорил Пучков и поднялся на дрожащие ноги.

– Да, – вздохнул бандюга. – В таком случае плохи твои дела, братан, очень плохи.

Иван посмотрел на труп Таньки, потом перевел взгляд на бандита.

«А он не такой уж и страшный, – подумал вдруг Пучков. – Борода, шрам на лице, но мало ли в какие передряги люди попадали. Он так участливо говорил со мной… Может быть, он мне поможет. Ведь по виду его ясно, что он – тертый калач. Он, наверное, знает, что в таких ситуациях делать».

И Пучков жалобно посмотрел на бандюгу. Тот ответил ему почти ласковым взглядом. Ну, если не ласковым, то вполне доброжелательным. По крайней мере ничего враждебного во взгляде бандюги не было.

И надежда забрезжила в душе Пучкова.

– Помогли бы вы мне, – осторожно попросил он бандюгу, – я бы вас отблагодарил. Век бы бога заставил за вас молить.

Не зная, чем лучше подкрепить свою просьбу, Пучков неумело перекрестился.

– Как же я могу тебе помочь? – удивился бандюга со шрамом. – Ты ведь убил эту телку, а не я. Взять на себя вину? Ну уж, извини. Я тебе не фраер какой. Тем более любая экспертиза докажет, как дважды два, убийство – твоих рук дело. Куча отпечатков, да и сперма.

Пучков опять разрыдался.

– Не могу я в тюрьму, – провыл он. – Я старый больной человек. Меня там убьют. У меня золото есть, – вдруг перейдя на доверительный шепот, проговорил он. – И деньги. Я ювелиром работаю. У меня кое-какие сбережения есть.

– Сбережения? – заинтересовался бандюга. – Сбережения – это, конечно, хорошо, но как я могу тебе помочь?

– Следы уничтожить, – осмелился предложить Пучков. – И это, с трупом как-нибудь разобраться. Спрятать его. Вы уж не обижайтесь, но у вас такой вид, что я подумал…

– Что?

– Что у вас в этом деле опыт есть.

Бандюга не стал опровергать этого утверждения, только неопределенно покачал головой.

– Так поможете?

Пучков посмотрел на бандюгу собачьими глазами и затаил дыхание.

– Ладно, – проворчал бандюга, почесывая бритый затылок. – Помогу следы уничтожить. Только и отплатить ты мне должен как следует. Я ведь против закона иду. А против закона идти, как ты знаешь, никому не дозволяется.

– Я знаю! – радостно воскликнул Пучков. – Я знаю, что никому не дозволяется! Я сейчас! Я только сбегаю вниз и принесу. Вам сколько денег надо?

– Неправильно поставлен вопрос, – тактично указал бандюга. – Не «сколько надо», а «сколько есть».

Пучков опешил, но только на секунду. В следующее мгновение он понял, что судьба предлагает ему один-единственный шанс выбраться из того, казалось бы, совершенно безвыходного положения, в какое он по дурости своей и неосторожности влип.

– У меня есть… – забормотал Пучков, – у меня есть…

Заплетающимся языком он назвал сумму.

Бандюга качнул головой и недовольно поморщился.

«Мало, – с ужасом догадался Пучков, – не согласится. Выдаст. Я ведь теперь целиком в его руках. Что мне делать? Квартиру продать?»

– Ладно, – проговорил бандюга, и нотки откровенного сожаления звучали в его голосе, – за грош себя продаю. За грош рискую. Но уж чего не сделаешь ради хорошего человека. Давай, беги за бабками.

– Ага, – только и успел промолвить Пучков и сорвался с места.

– Эй! – остановил его окрик бандюги на самом пороге квартиры.

«Передумал»! – мелькнула страшная мысль в голове у Ивана.

– Штаны-то надень, – посоветовал бандюга. – А то хозяйство застудишь.

– Ага, ага, – забормотал Иван Пучков, кидаясь обратно и дрожащими руками поднимая с пола свои манатки. – Сейчас… Вы не беспокойтесь, я сейчас все принесу. Все будет в лучшем виде…

И он убежал, едва успев одеться.

Как только дверь за Пучковым закрылась, Танька отбросила с лица своего простыню и села на кровати.

– Так, – зловещим голосом поинтересовалась она. – И с какой же стати ты, козел драный, меня блядью обозвал?

На бандюгу это чудесное и невероятное воскрешение из мертвых не произвело никакого впечатления.

– Не с тобой разговаривал, – сказал он. – Вот и заткнись.

– Заткнись?! – взвилась Танька. – Да я под этого дистрофика легла только потому, что ты меня попросил. А ты еще и обзываться будешь! Козел!

– Не ори, – негромко, но внятно проговорил бандюга и смерил Таньку тяжелым взглядом. – Ты труп и, значит, должна лежать тихо и неподвижно. Иначе какой ты тогда труп? Совсем непохоже. Этот кретин бабки мне должен принести сейчас. А бабки мне нужны. И ты мне мешать не будешь. Иначе я могу и это самое: подогнать действительное под желаемое.

– Как это? – не поняла Танька.

– А вот так, – сказал бандюга и своими ручищами произвел в воздухе движение, будто душил кого-то. – Поняла?

И он снова тяжело посмотрел на нее.

Видимо, во взгляде бандюги была скрыта какая-то страшная сила, потому что Танька, визгливая халда и бесстрашная истеричка, не стала ни грозить, ни устраивать скандала, а спокойно и покорно улеглась на кровать.

Бандюга снова прикрыл ее простыней.

– Вот так, – сказал он, – вот так и лежи. И попробуй только шелохнуться, когда этот нытик здесь объявится снова.

– Да чего ты с ним мучаешься? – глухо спросила из-под простыни Танька. – Зашел бы к нему в гости да пристукнул его кулаком. И сам бы все забрал, что тебе нужно. Не надо было бы тогда комедию ломать и меня к этому делу примазывать. Думаешь, мне очень приятно было, когда он костями своими на мне гремел? А уж как изо рта у него воняло…

– Заглохни, – закуривая, тихо произнес бандюга. – Если бы я зашел к нему в гости и стал кулаками махать, это называлось бы – грабеж. Знаешь, какой срок за такие дела дают? Не знаешь. Потому я тебе и сказал – заглохни. А теперь этот фраер так напуган, что не только сам – по собственному желанию – мне все свои сбережения отдаст, он еще и пятки мне лизать будет, чтобы я его бабки поганые взял. Поняла?