Мисс Галлант остановилась у двери и после короткого колебания обернулась.

– Что вы хотите этим сказать?

– Раздавай я призы, главный достался бы не вам, а одной толстушке, что приходила по объявлению два дня назад. Узнав мое имя, она лишилась чувств, а поскольку вес у нее был немалый, два крепких лакея едва выволокли несчастную на свежий воздух. – Люсьен откинулся назад и вытянул ноги, уже зная, что завладел ее вниманием. – В этом доме действительно требуется гувернантка для молодой леди и компаньонка для ее матери. Учтите, я человек щедрый, однако, если вам больше по душе обморок, сделайте одолжение.

– Я никогда еще не лишалась чувств и уж тем более не позволю себе этого в вашем обществе! – решительно заявила девушка, вскидывая голову.

Люсьен не мог не улыбнуться. Он давно забыл, когда так охотно и непосредственно улыбался.

– Боитесь, что я задеру вам юбки и сделаю свое черное дело?

– Про вас говорят всякое, – ответила мисс Галлант, краснея.

– Что за радость в обладании бесчувственным телом? – Люсьен пожал плечами. – Ну так вы отказываетесь от места, или все-таки обсудим жалованье? Двадцать фунтов в месяц вас устроит? – Он решил, что будет поднимать цифру, пока она не согласится.

Рука ее непроизвольно сжалась, комкая рекомендательные письма.

– Но вы еще ничего обо мне не знаете…

– Так продолжим, – деловито произнес Люсьен и сделал гостеприимный жест. – Хотя тут вы совершенно не правы.

Мисс Галлант села на самый край стула – очевидно, чтобы в случае чего поскорее сбежать.

– Что же вы знаете, милорд?

– К примеру, цвет ваших чудесных глаз.

– Какое отношение это имеет к моей работе? – Она насторожилась.

– Порой они кажутся совсем зелеными, а порой почти серыми… с голубоватым отливом. Не изумруд, нет… думаю, бирюза!

– Как я вижу, милорд, вы большой знаток полезных ископаемых. – Мисс Галлант принялась тщательно расправлять крученый собачий поводок. – Не лучше ли перейти к моим будущим обязанностям?

– А вот волосы у вас цвета червонного золота, – невозмутимо продолжал Люсьен. – Когда день уже на исходе, солнечный свет обретает этот чарующий оттенок. Сравнение избитое, но верное.

– И все же мои обязанности…

– Ну хорошо, хорошо! – Он протянул руку, и девушка, чуть помедлив, вложила в нее рекомендации. – Вышло так, что мои тетка и кузина временно перебрались в этот дом. – Люсьен полистал бумаги, не вчитываясь в содержание. – Повторяю, временно – лишь до замужества кузины. Теперь кому-то нужно навести на нее лоск, но, увы, это не каждому по плечу – вчера третья по счету гувернантка потребовала расчет.

– Должно быть, ваша кузина страшно огорчена…

– Это ее обычное состояние.

Настороженность исчезла из зеленых глаз Александры и уступила место задумчивости.

– Вот оно что… И как давно все это продолжается?

– Неделю. Три гувернантки за семь дней – это, доложу я вам, пустая трата времени и денег. Я решил взяться за дело иначе. – Люсьен не стал уточнять, что решение пришло к нему в тот самый момент, когда он увидел ее. – Вот как вкратце обстоит дело, мисс Галлант. Моя тетка – дьявол во плоти, а кузина – исчадие ада. Я вынужден был взвалить на себя эту обузу по завещанию отца, а потом и дяди. Роза должна сделать выгодную партию, иначе мне придется содержать ее всю жизнь. До сих пор ее обучали лишь азам латыни – не удивлюсь, если все три старые перечницы родились еще в эпоху Юлия Цезаря!

Губы девушки дрогнули. Если ко всему прочему она обладает чувством юмора…

– Я нанял вас вот так, не глядя, по двум причинам: во‐первых, от отчаяния, во‐вторых, по настоятельной потребности.

Люсьен умолк. Мисс Галлант так же молча ожидала продолжения. Почему из сотен других обитательниц громадного Лондона на объявление откликнулась именно она? Когда-нибудь, решил он, это выяснится.

– Ваше отчаяние, милорд, мне понятно, а вот потребность…

– Все очень просто. – Люсьен поднялся, обошел стол и присел на его край прямо перед ней. – Я чувствую настоятельную потребность зарыться руками в червонное золото ваших волос, стянуть с ваших плеч это чопорное платье и покрыть их неторопливыми, но страстными поцелуями.

Ее выразительный рот ошеломленно приоткрылся, однако чувств она, слава Богу, не лишилась, а значит, он мог продолжать.

– Внушить мне такое желание нелегко, мисс Галлант. Весьма нелегко.

– Без сомнения, потому, что годы пьянства и разврата вас пресытили, – заметила она с легким презрением в голосе.

– Совершенно верно. Так вот, я хочу, чтобы вы развили в моей кузине способность внушать желание даже самым пресыщенным джентльменам. В данный момент ей до этого безмерно далеко.

После долгого испытующего взгляда мисс Галлант поднялась и укрылась за стулом, держа перед собой сумочку как щит.

– Вы надо мной смеетесь, милорд?

– Ни в коем случае! Ваши услуги будут щедро оплачены.

– Думаю, вам все же следовало заняться поисками любовницы.

– И чему бы она обучила мою кузину? – Люсьен передернул плечами. – Любовниц в жены не берут.

– Лорд Килкерн, я даю уроки этикета, иностранных языков, музыки и живописи. – Она сделала шажок к двери, потом другой и третий. – Обольщение не из моего репертуара, а скорее из вашего, и посему я не стану вам потворствовать. Если вашей кузине нужна наставница такого рода, перепишите объявление и продолжайте искать. Вы невозможны, милорд!

Люсьен вздохнул. Если бы Александра Галлант знала, как благопристойно он вел себя на протяжении всего разговора!

– Продолжим! Вы владеете французским?

– Да, я изучала языки в частной школе мисс Гренвилл, которую окончила с отличием.

– Вы в самом деле получили хорошее образование, мисс Галлант, поэтому у меня есть все основания считать, что вы вполне подходите на это место. Прошу прощения за настойчивость, но оно ваше.

Лорд Килкерн скрестил руки на груди и устремил на Александру выжидательный взгляд. Всю жизнь она терпеть не могла кисейных барышень и считала, что здравомыслие и истеричность несовместимы. Однако что-то в серых глазах Люсьена Балфура не позволяло ей забыть о его непристойных намерениях по отношению к ней, и это ее нервировало, более того, даже пугало. Не то чтобы Александра считала графа человеком, способным на деле осуществить свои не слишком чистые намерения, однако ее бросило в жар, когда он так откровенно их высказал. До сих пор ей не приходилось сталкиваться ни с одним светским повесой и уж тем более быть объектом подобного интереса.

– Милорд, – начала она осторожно, – я считаю своим долгом уведомить вас… кое о чем.

– Все, что нужно, я уже знаю.

– Среди рекомендаций нет письма от моего последнего нанимателя. – Она помедлила, но вопросов не последовало. – У меня с собой записка леди Виктории Фонтейн, где…

– Ах, леди Виктория!

Отлично, просто превосходно!

– Она моя близкая подруга.

Граф приоткрыл рот, подумал и закрыл его снова, к большому облегчению Александры.

– Милорд, мое последнее место было в семействе Уилкинс.

– Так это вы задрали юбки для лорда Уилкинса и довели его до апоплексии?

Кровь отлила от ее лица. Никогда еще обвинение не бывало брошено ей в лицо в столь откровенно грубой манере.

– Вы ошибаетесь, милорд! Удар хватил лорда Уилкинса без всякого участия с моей стороны!

– Тогда почему вы лишились места?

– Леди Уилкинс рассчитала меня, – коротко ответила Александра, не желая вдаваться в подробности.

Граф столь внимательно и долго изучал ее лицо, что она задалась вопросом, не увидел ли он там чего-нибудь особенного.

– Это случилось полгода назад, – наконец сказал он. – Что вы делали потом?

– Искала работу.

Он легко спрыгнул со стола, собрал бумаги, подошел и вложил в ее опущенную руку.

– Благодарю за честность.

Александра поняла, что сейчас заплачет: если даже граф Килкерн с его ужасной репутацией отказывает ей, она может прекратить поиски. Никто никогда не наймет ее.