Он не знал. Он знал только одно: невозможно больше выносить это вечное одиночество. Он ошибся и будет ошибаться снова и снова. Теперь это ясно.

Что означала такая изоляция? Что каждая попытка вырваться из заколдованного круга окончится катастрофой?

Рамзес положил руку на грубую каменную лапу сфинкса. Песок здесь мягкий и глубокий, ветер поднимает его, песчинки забиваются под одежду и жестоко терзают глаза.

Он снова взглянул на изувеченное каменное лицо. Вспомнил, как когда-то совершал паломничество и подходил сюда в процессии. Услышал флейту и барабан. Почувствовал запах благовоний и услышал ритмичные песнопения.

Теперь он творил свою собственную молитву, но на том же древнем языке и в той же манере, которая была знакома ему с детства.

– Бог моего отца, моей земли! Посмотри на меня всепрощающим оком. Вразуми меня, научи, что мне делать, чтобы вернуться в лоно природы. Или мне уйти отсюда всеми презираемым, плачущим, кричащим о том, что я уже вдоволь настранствовался? Я не бог. Я понятия не имею о том, что такое созидание. И что такое справедливость. Но кое-что я все-таки понимаю. Тот, кто создал всех нас, тоже не очень-то справедлив. А если и справедлив, то его справедливость похожа на твою мудрость, о сфинкс. И это есть великая тайна.

Чем больше светлело, тем отчетливее и резче становилась огромная тень отеля «Шеферд». Рамзес и Самир подходили к нему – две молчаливые фигуры в балахонах.

Крытый черный фургон на четырех колесах подкатил к центральному входу. На асфальт сбросили туго перевязанные пачки газет.

Пока мальчишки разбирали утреннюю почту, Самир быстро вытащил газету из тугой пачки. Полез в карман за монеткой и кинул ее одному из мальчишек.

КРАЖА И УБИЙСТВО В МАГАЗИНЕ ОДЕЖДЫ!

Заглянув через плечо Самира, Рамзес тоже прочитал заголовок.

Мужчины молча переглянулись.

Потом они пошли прочь от спящего отеля – в поисках какого-нибудь кафе, где можно посидеть, подумать, узнать из газеты о новых преступлениях и прикинуть, что делать дальше.

Когда первые лучи солнца проникли сквозь тонкие занавеси, ее глаза были открыты. Какими прекрасными они казались ей – эти теплые руки божества, обнимающие и согревающие ее!

Ну и тупицы же эти греки! С чего они взяли, что кто-то вывозит солнце из-за горизонта на колеснице?

Ее предки знали: солнце – это бог Ра. Дающий жизнь, самый главный из всех богов. Без него другие боги немыслимы.

Солнце достигло зеркала – и дивный золотистый свет наполнил всю комнату, на мгновение ослепив Клеопатру. Она села в постели и легонько прикоснулась к плечу своего любовника, ощутив странную слабость. У нее закружилась голова.

– Рамзес! – прошептала она.

Теплый солнечный луч коснулся ее лица, тонких черных бровей и закрытых век. Она почувствовала его тепло на груди и на протянутой руке.

Покалывание, тепло, жаркое дыхание жизни.

Она встала с постели и неслышными шагами прошла по ворсистому зеленому ковру. Мягче травы, он полностью заглушал ее шаги.

Она остановилась у окна, глядя на площадь и на широкую серебристую ленту реки. Ладонью коснулась своей теплой щеки.

Какая-то живительная волна колыхнула все ее тело. Словно ветер поднял волосы и оторвал их от шеи – горячий ветер пустыни, ворвавшийся в коридоры дворца, обдувающий ее со всех сторон, проникающий внутрь.

Ее волосы зашелестели – словно кто-то водил по ним расческой.

Это началось в катакомбах! Старый жрец рассказал ей сказку, они посмеялись над ней за ужином. Надо же, в глубокой каменной пещере будто бы спит бессмертный человек по имени Рамзес Проклятый, который якобы был советником при царях далеких династий, а потом удалился во мрак и погрузился в сон. И было это еще во времена ее прапраотцов.

А когда она проснулась, то пошла будить его.

«Это очень старая легенда. Отец моего отца рассказал мне ее, хотя сам в нее не верил. И я видел его своими глазами – этого спящего царя. Но знай, это опасно».

Ей было тогда тринадцать лет. Она не поверила, что это опасно.

Они вместе прошли по узкому каменному коридору. С потолка на них сыпалась пыль. Жрец нес в руках факел.

«Что тут опасного? Опасны сами катакомбы. Они могут похоронить нас!»

К ее ногам упало несколько каменных обломков.

«Говорю тебе, старик, мне это не нравится!»

Жрец шел дальше. Высокий лысый старик с сутулыми плечами.

«Легенда гласит, что, если его разбудить, усыпить снова будет нелегко. Это не бессмысленное существо, а бессмертный человек, наделенный волей и разумом. Он станет советником египетских царей и цариц, каковым и являлся многие годы в прошлом. Он действует вполне самостоятельно».

«Мой отец знал об этом?»

«Ему рассказывали, но он не поверил. Его отец и дед тоже не верили. Ах да, знал и царь Птолемей, который жил во времена Александра, и он пытался разбудить его вот такими словами: „Поднимайся, Рамзес Великий, царю Египта нужен твой совет!“».

«А потом этот Рамзес снова вернулся в темную келью? И доверил свой секрет только жрецам?»

«Так мне говорили, так рассказывали и моему отцу. Мне говорили, что я должен раскрыть эту тайну своему повелителю».

Там было жарко и душно. Совсем не похоже на холод подземелья. Ей не хотелось идти дальше. Ей не нравились блики факела и зловещая игра теней на сводчатом потолке. На стенах повсюду виднелись отметины, какие-то древние иероглифы. Она не могла прочитать их – да и кто бы смог? Ее это пугало, а она ненавидела чувство страха.

Они так часто поворачивали, что она вряд ли в одиночку нашла бы обратный путь.

«И ты рассказал эту сказку своей царице, молодой и глупой, – мол, может, поверит?»

«Ты молода, чтобы поверить. У тебя есть и вера, и мечты. Мудрость не всегда радует стариков, владычица. Иногда мудрость становится проклятием».

«Значит, мы идем к тому древнему ископаемому?» – Она расхохоталась.

«Смелее, владычица. Он лежит там, за этими дверями».

Она бросилась вперед. Там были двойные двери – просто громадные! Испещренные надписями, покрытые пылью. Ее сердце заколотилось.

«Возьми меня в эту келью».

«Да, владычица. Но помни о предостережении. Разбудишь – и уже от него не избавишься. Он очень могуществен и бессмертен».

«Не важно. Мне хочется увидеть его!»

Она пошла впереди старика. В танцующем свете факела прочитала вслух греческие письмена: «Здесь покоится Рамзес Бессмертный, который называет себя Рамзесом Проклятым – из-за того, что не может умереть. Он спит вечным сном, ожидая зова царей и цариц Египта».

Она отступила назад.

«Открой двери! Живее!»

Стоя за ней, старик дотронулся до какого-то потайного места в стене. Со страшным скрежетом двери медленно растворились, открывая взору просторную пещеру.

Войдя, жрец поднял факел высоко над головой. Пыль, чистая бледно-желтая пыль, по которой не ступали ни дикие звери, ни бедные странники, ни охотники за сокровищами пещер и гробниц.

На алтаре лежала высохшая фигура мужчины – с худыми, сложенными на груди руками, с темными волосами, присохшими к черепу.

«Несчастный болван! Это мертвец. Здешний сухой воздух не дает ему разлагаться».

«Нет, владычица. Посмотри на крышку люка наверху. От него тянется вниз цепь. Люк надо открыть».

Старик передал ей факел и обеими руками потянул за цепь. И снова скрежет, звон; пыль закружилась в воздухе, забиваясь в глаза. Но обитый железом люк наверху поддался и приоткрылся – словно глаз в бездонное синее небо.

Горячее летнее солнце осветило спящего человека. Ее глаза расширились от удивления. Какими словами описать то, что она тогда почувствовала? Тело начало раздаваться, полнеть, оживая. Зашевелились темные волосы, дрогнули веки, затрепетали ресницы.

«Он жив, это правда».

Она передала факел жрецу и подбежала к алтарю. Наклонилась над ним – но так, чтобы не загораживать солнце.

И ярко-голубые глаза приоткрылись!