Литмир - Электронная Библиотека

В компании сотрудники на удивление единодушно ненавидели Виолетту. Я пока не слышал о ней ни одного хорошего слова и, по правде говоря, не совсем понимал природу такого отношения. Но атмосфера в компании внешне выглядела деловой, дружелюбной и позитивной. Виолетта разработала хитроумную систему штрафов, и благодаря ей опоздания, простои, конфликты отсутствовали. Только секретарша Сима постоянно опаздывала, за что Виолетта ее безжалостно штрафовала.

Осень выдалась сухой и теплой, и сотрудники часто выходили в положенные десятиминутные перерывы покурить на улицу. Машина стояла наготове у входа, и они с удовольствием болтали со мной. Я часто переводил разговор на предмет своего тайного обожания и пытался узнать хоть какие-то подробности ее жизни. Таким путем выяснил, что у мадам довольно туманное прошлое, что в данный момент она не замужем и ни с кем не встречается, что детей у нее нет, что в ноябре ей уже стукнет тридцать пять лет, что обитает она в одиночестве в роскошной двухуровневой квартире в тихом центре, что имеет загородный дом. Но это я знал и сам, так как отвозил ее и домой и загород. Однажды даже попал в ее квартиру. Виолетта в тот день с утра выглядела бледной, вернее, желтой с ее цветом кожи и, видимо, отвратительно себя чувствовала. Она уселась в машину, почему-то на переднее сиденье, хотя обычно всегда ездила сзади. Откинулась на спинку и закрыла глаза. Я уже тронулся с места, как ее ресницы дрогнули, веки приподнялись.

— Степан, — тихо сказала она, — я забыла документы. Вы не могли бы подняться в квартиру и принести их? Папка красного цвета лежит на тумбочке в коридоре. Вы ее сразу заметите. Сейчас я позвоню консьержке, и она вас пропустит.

— Сделаю, — ответил я и взял ключи из ее холодных подрагивающих пальчиков.

Когда я открыл дверь квартиры, то присвистнул от изумления. Холл был таких размеров, что по площади соответствовал двум нашим с мамой комнатам в коммуналке. Обилие зеркал, хрусталя, ковров, красного дерева вызывало изумление. Сбоку в углу я увидел винтовую лестницу с матово поблескивающими вычурными коваными перилами. Она, по-видимому, вела на второй этаж. Я почувствовал, как неприятно сжимается сердце, потому что, увидев все это великолепие, вдруг осознал, насколько Виолетта богата. И мгновенно приуныл, понимая, что на такого простого и бедного парня она никогда не обратит внимание. Хотя мне она нравилась вовсе не из-за ее денег или статуса, а привлекала именно как женщина, загадочная, необычная и красивая. То, что она была старше меня на четырнадцать лет, совершенно не смущало. Виолетта была поистине женщина без возраста. Я взял папку и вышел из квартиры. Когда подошел к машине, Виолетта уже явно пришла в себя. Даже ее желтоватая кожа слегка порозовела, глаза блестели. Я протянул ей папку и сел за руль.

— Поехали, — безразличным голосом сказала она.

Мне захотелось схватить ее в объятия, поцеловать, рассказать ей о своих чувствах, но я быстро взял себя в руки, тем более перед глазами так и стояла роскошь ее квартиры.

Как-то в конце октября, когда я сидел в машине и внимательно изучал конспект с институтскими лекциями, ко мне подошла Марина, наш бухгалтер.

— Слышь, Степа, — сказала она и улыбнулась, тут же начиная кокетничать по привычке всех хорошеньких женщин, причем кокетничать без всякой цели, а так, на всякий случай, — у нашей мадам 3 ноября день рождения. Мы скидываемся. Ты будешь участвовать?

— Конечно, — улыбнулся я в ответ и выбрался из машины. — А по сколько сбрасываетесь?

— Так, по мелочи, — ответила Марина. — Обычно цветы покупаем и что-нибудь пустяшное и приятное. В прошлом году, например, подарили набор для чайной церемонии. Мадам была довольна.

— Здорово, — заметил я, отчего-то начиная волноваться.

— И потом, — продолжила она довольно зло, — с нашими-то доходами! Пусть и этому рада будет. Мы ведь деньги лопатой не гребем! А мадам все себе хапает. Никак не успокоится! Все ей мало, мало!

— Но ведь, я слышал, наша компания благотворительностью занимается, — попробовал я вступиться за Виолетту. — Вот, в прошлом месяце мы отправили в один детский дом огромную партию сухофруктов.

— Бог мой, Степа! Ты просто святая простота! Да ведь это была та самая подмоченная курага, которая покрылась плесенью и годилась лишь в помойку. Так вот, парень! Хотя откуда ты мог об этом узнать? Но я удивляюсь, как ей только совесть позволяет такие вещи делать?! Сама-то, — Марина почему-то оглянулась и понизила голос, — своего родного дитятку в детский дом отдала.

— Что?! — изумился я. — Этого быть не может! Ведь все знают, что у мадам нет детей.

— Потому-то и нет, — ответила Марина и скривила губы. — Но я тебе ничего, слышишь, ничего не говорила. Вечно болтаю, сама не знаю что! Это большой секрет нашей маленькой мадам, понял?

— Не беспокойся, — сказал я после паузы, — от меня про это никто не услышит.

— Хороший ты все-таки парень, Степушка, — вздохнула Марина и окинула меня оценивающим взглядом. — Надо тебе невесту хорошую найти. А то жаль, что такое добро пропадает!

— С этим я справлюсь как-нибудь сам, — засмеялся я, хотя настроение резко упало.

Марина взяла у меня деньги и вернулась в офис. А я сел в машину и крепко задумался. Но в голове не укладывалось, что Виолетта способна на такое. Тогда это была не женщина, а самое настоящее чудовище.

После обеда мы с мадам поехали в Шереметьево, как я понял, встречать какого-то важного гостя. Но вначале я завез ее домой. Она вышла примерно через час полностью преображенная. Ее платье в национальном стиле блестело темно-зеленым шелком, сплошь расшитым золотыми драконами. Волосы Виолетта гладко зачесала в узел, из которого торчала шпилька, оканчивающаяся золотой хризантемой. Я завороженно уставился на нее, не в силах отвести глаз. Виолетта улыбнулась кончиками губ, бросила пальто на заднее сиденье и уселась рядом со мной, вытянув ножки в поблескивающих золотом крохотных туфельках. Ее личико выглядело оживленным и необычайно хорошеньким. По дороге мы остановились у цветочного магазина, и Виолетта приобрела букет крупных темно-бордовых гладиолусов.

Возле аэропорта я ждал ее довольно долго и с нарастающим нетерпением. И вот, наконец, она появилась в сопровождении невысокого седого мужчины. Его лицо выглядело таким же кукольным, как и у Виолетты, к тому же черты лица были похожи. Он вежливо поздоровался со мной, потом уселся на заднее сиденье. Мадам устроилась рядом. Из разговора я понял, что это ее дядя из Америки. И сразу вспомнил коробки с товаром с надписью «California, Santa Clarita».

«Понятненько, — подумал я, выворачивая на шоссе, — это, видимо, тот самый дядя, который когда-то вытащил племянницу из нищеты. И он глава их бизнеса».

Виолетта решила отметить встречу, и я отвез их в японский ресторан на Октябрьской. Дядя вышел первым и подал руку Виолетте. Они медленно и чинно направились к дверям ресторана. Оба выглядели такими кукольно-невозмутимыми и респектабельными, что меня на миг разобрал смех. И мое восхищение Виолеттой несколько ослабело. Я уселся в машину и приготовился к долгому ожиданию.

Мысли вновь вернулись к разговору с Мариной. Я просто не знал, чему верить. Когда я служил я в Казахстане, однажды наш взвод отправили в детский дом, который располагался в районном центре недалеко от нашей части. Детдом был в ужасно запущенном состоянии. Мы увидели четыре щитовых домика. В них-то и жили дети. Крыши двух из них прохудились, и вода текла внутрь. Директор в отчаянии обратилась к командиру нашей части с просьбой о помощи. Мы работали там два дня, естественно, бесплатно. Когда починили крыши, то принялись за самые необходимые работы по ремонту зданий. А потом я долго не мог забыть детишек и особенно их глаза. Они, освоившись с нами, постоянно находились рядом, прижимались, обхватывая ручонками наши ноги, и все время заглядывали в глаза. Они смотрели с каким-то упорным отчаянием, словно хотели, чтобы мы поняли их без слов, и это изматывало больше всего и даже вызывало невольные слезы. Большинство из них были казахами, их раскосые глаза были такими же непроницаемо черными, как и у мадам Ло.

39
{"b":"109848","o":1}