Хоуп вышла из комнаты, слегка постукивая каблуками по старинному паркету. За следующей дверью был кабинет. Огромный письменный стол-бюро сразу же привлекал к себе внимание, но ячейки для бумаг были пусты, и только в одной из них виднелись брошюрки, подобные той, что взяла себе Хоуп. Около стены стоял – тут она наконец заглянула в брошюрку – шезлонг, целиком изготовленный из красного дерева. Действительно, большая редкость, только вот Джон Пикар вряд ли когда пользовался этой вещью…

Хоуп вздохнула. Воодушевление, которое она испытала после разговора с профессором, похоже, медленно покидало ее, оставляя в душе лишь горькую пустоту разочарования.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но тут взгляд ее упал на небольшую рамку, висевшую в тени на стене. Сердце ее застучало. Дыхание прервалось. Должно быть, глаза обманывают ее. Она поморгала.

В резной рамке из темного дерева помещалась коробочка, выложенная светло-зеленым бархатом. Передняя стенка коробочки была стеклянной. В самом центре коробочки лежал большой – не меньше шести дюймов в длину – ключ из слоновой кости, с затейливой резьбой. Латунная проволока оплетала основание ключа, придавая ему большую прочность. Под рамкой виднелась маленькая латунная табличка, сообщавшая, что данный ключ прадед Джона Пикара в середине XVIII века получил от какого-то капитана одного из морских судов.

– Господи, он действительно существует! – прошептала Хоуп, не отрывая глаз от ключа, о котором так часто говорил Арман. Ключ был настоящий.

Она подняла руку, поглаживая стекло, отделявшее ее от предмета, который она и не надеялась разыскать.

Раздавшийся позади голос прервал ее мечтания.

– Прошу прощения, я не знала, что здесь кто-то есть. – Хоуп отдернула руку, словно стекло обожгло ее, и повернула голову. В проеме двери стояла высокая женщина в костюме викторианской эпохи. На лице ее была улыбка, но глаза казались настороженными. Она оценивающе рассматривала молодую посетительницу, которая оказалась настолько нахальной, что осмелилась дотронуться до предметов старины.

– Я позвала, но никто не ответил. – Хоуп попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались.

Женщина помолчала, выразительно глядя на часы.

– Ну что же, хорошо. Но вам, вероятно, лучше всего будет приехать завтра. Сейчас мы уже закрываемся.

– Пожалуйста, подождите! – воскликнула Хоуп, неожиданно пробуждаясь к действию. – Я только на минутку. Пожалуйста, разрешите мне побыть еще немного. Я должна… о, прошу вас, дайте мне всего лишь минутку! – закричала она, через входную дверь выскальзывая на улицу. Она бросилась к машине и схватила свой фотоаппарат. Затем, почти взлетев по ступенькам, ринулась в кабинет с таким диким блеском в глазах, что, кажется, порядком напугала женщину. – Просто дайте мне сфотографировать, и я тихо уйду. Обещаю вам, – задыхаясь, проговорила она, пока женщина осмотрительно отступала из кабинета в прихожую. Хоуп понимала, что ведет себя как сумасшедшая, но ведь так она себя и вела с тех пор, как встретила Армана.

– Прошу прощения, но я боюсь… – начала было смотрительница, но Хоуп прервала ее:

– Я знаю, вам это кажется полным сумасшествием, но, видите ли, один из моих предков как раз и был тем капитаном, что передал прадеду Джона Пикара этот ключ. Я приехала издалека, чтобы посмотреть на него. Мне нужна только минута сфотографировать его, а затем я уйду. Обещаю вам.

Смотрительница явно расслабилась, услышав, как Хоуп, заикаясь, бормочет наскоро сочиненную байку.

– Ну, что же, в таком случае… – начала она, но Хоуп уже отвернулась, наводя свой фотоаппарат и начиная съемку. Она сделала примерно пятнадцать или двадцать кадров – тут женщина начала покашливать, явно напоминая, что терпению ее приходит конец.

Хоуп не помнила, как выехала на главную улицу города, но следующее, что она увидела, был киоск с объявлением, которое большими красными буквами гласило: «Здесь вам сделают фотографии за один день».

В голове ее начал зарождаться план. Пока она действовала, в основном полагаясь на инстинкт, а не на логику, но решила продолжать в том же духе. К черту логику! Она отдала пленку молодому лаборанту в киоске и получила квитанцию, затем поехала в отель.

Ключ существовал на самом деле! Все это время он был буквально у нее под носом. Теперь все, что ей предстоит сделать, – это украсть его.

Нет, так не получится. Судя по всему, ключ помещен в опечатанную коробочку, прикрепленную к стене четырьмя маленькими латунными винтиками. Если она завладеет коробочкой, кражу тут же обнаружат, и она окажется первой из подозреваемых, особенно после того, как заявила, что ключ принадлежит ее семье.

Осуществить кражу необходимо днем, когда музей открыт. Хоуп уже заметила, что на окнах установлена сигнализация. Это означает, что ее мелкое воровство должно произойти без взлома. Нечего было и думать проникнуть в музей подобным образом.

Еще одна идея пришла ей в голову. Она может заменить ключ на другой, точно такой же. Хоуп еще не знала, как это сделать, и не пыталась продумать все детали. Но этот вариант самый удачный.

На следующее утро Хоуп быстро приняла душ и оделась. Ночью она придумала гораздо более детальный план, чем накануне, и сейчас пришло время приступить к его осуществлению.

Она отправилась в фотолабораторию и получила пленку. Оказалось, в ее распоряжении целых четырнадцать приличных кадров, и на каждом из них ключ показан в ином ракурсе. Он был настоящим произведением искусства. Должно быть, даже в то время Арману пришлось расстаться с кругленькой суммой, чтобы заказать такой великолепный ключ. Прежде всего Хоуп необходимо узнать точные размеры ключа.

Еще час ушел на то, чтобы разыскать хозяйственный магазин и закончить покупки. Она приобрела стальную ленту-сантиметр, потому что металл не растягивается. Ей надо было абсолютно точно узнать размеры канавок или бороздок, вырезанных на ключе. Кроме того, Хоуп приобрела отвертку, которая, как ей показалось, должна точно подойти к винтикам.

Затем она вернулась в дом Джона Пикара.

Колени ее дрожали, когда она шла по длинной дорожке к парадной двери. Хоуп облегченно вздохнула, увидев совсем другую смотрительницу. По крайней мере одной проблемой стало меньше. Ей вполне хватало мыслей о ключе.

Вместе с девушкой-гидом Хоуп бродила по комнатам. Смотрительница певучим голосом рассказывала о мебели и образе жизни в доме. Хоуп заставила себя бросить на ключ лишь мимолетный взгляд, когда переходила из кабинета в спальню в глубине дома. Слушая объяснения девушки, она кивала головой, словно ее интересовало все и одновременно ничего, и изо всех сил старалась скрыть свое нетерпение.

В конце экскурсии девушка подвела ее к шкатулке для сбора пожертвований. Хоуп извлекла из бумажника банкноту в двадцать долларов и улыбнулась, засовывая ее в прорезь шкатулки ровно настолько, чтобы можно было разобрать достоинство купюры Глаза девушки расширились, улыбка стала радостнее.

– Можно, я еще немного тут поброжу в полном одиночестве? Этот дом так великолепен, мне хочется еще раз осмотреть все, о чем вы мне рассказывали.

– Ну, разумеется. Чувствуйте себя как дома, только, пожалуйста, ничего не трогайте руками. Все экспонаты у нас старинные и очень хрупкие, некоторые вазы и тарелки уже приходилось склеивать.

– Понимаю. Мне тоже нравится все старинное, – ответила Хоуп с лукавой улыбкой. Особенно Арман и ключи из слоновой кости…

Девушка-гид пригласила ее в комнаты.

– Тогда будьте моей гостьей. Мне уже через час надо было бы уходить, но я обещала отработать сегодня смену за одну из наших девушек, так что, если у вас появятся вопросы, позовите меня.

Хоуп улыбнулась и поблагодарила ее, намеренно медленно поднимаясь по ступенькам, чтобы было незаметно нетерпение, пульсировавшее в ее венах. Она долго расхаживала в прихожей, притворяясь, что рассматривает одну из вешалок для пальто, а затем направилась в кабинет. Бросив через плечо быстрый взгляд и убедившись, что никто за ней не наблюдает, Хоуп вытащила стальной сантиметр, ручку и лист бумаги и принялась делать то, ради чего приехала сегодня в музей. У нее ушло довольно много времени, чтобы снять точные размеры ключа, – в основном потому, что висел он выше уровня ее глаз и ей было довольно сложно решить, можно ли доверять зрению.