Литмир - Электронная Библиотека

– Я, верно, спятила! – пробормотала она, поднимая фотографию, с которой ручьем стекала вода, и глядя на нее, на эти непонятно откуда взявшиеся маленькие серебристо-белые штрихи. – Мне мерещатся призраки, а это, видимо, всего-навсего засвеченная бумага! – Вода капала с ее дрожащей руки на натертый дубовый паркет, оставляя на нем темные пятна. Должна же быть какая-то причина. Кто-то или что-то должны быть причиной этого… этого… – Просто кто-то работал спустя рукава, когда паковал мое снаряжение. Вот и все, – успокоила себя Хоуп.

Она снова посмотрела на снимок, затем на другие, и у нее едва хватило смелости проверить все фотографии. Но еще до того, как отложить последнюю, она поняла, что бумага оказалась засвеченной только на тех снимках, которые она сделала на вершине холма. Сердце ее учащенно забилось, и она вновь склонилась над фотографиями.

Пожалуй, эти крохотные белые штрихи немного напоминали фигуры людей, расположившихся полукругом. Лиц было не разобрать, но руки и ноги четко выделялись, словно запечатленные вспышкой молнии.

Невозможно! Разум ее отказывался что-либо понять во всем этом.

Хоуп выключила свет и решила отпечатать фото заново. Она вытащила пачку бумаги большего формата и принялась увеличивать снимок, изображающий небольшую часть скалы, где серебристые штрихи, казалось, сконцентрировались гуще всего. Отсчитав необходимое время по таймеру, она опустила лист фотобумаги в проявитель и, нетерпеливо постукивая ногой, стала ждать, когда же появится первый контур изображения.

Глаза ее удивленно расширились, она глубоко вздохнула. Эти крошечные штрихи серебристо-белого цвета оказались вовсе не бумажным браком. Дрожащими руками Хоуп взяла пинцет и потрясла фотографию, затем поместила снимок в раствор фиксажа, промыла и наконец повесила на веревочку над головой. В ее распоряжении было пять фотографий большой скалы, и на всех виднелись эти злосчастные штрихи. Она решила увеличить четыре оставшихся снимка. Заставляя себя действовать медленно и методично, Хоуп начала работу. Если ее подозрения окажутся верными, ей придется весь день разгадывать эту загадку.

Уже близился вечер, когда Хоуп прислонилась к окну своей спальни, глядя на вершину невысокого холма. Забавно. Сколько себя помнит, она всегда приезжала на этот остров, а последние девять лет он являлся уже ее собственностью. Хоуп Лэнгстон не раз путешествовала по своему маленькому королевству и исследовала его, казалось бы, вдоль и поперек. Однако за эти два дня она второй раз припомнила, что неоднократно чувствовала и раньше, будто кто-то (или что-то) наблюдает за ней. Словно бы присматривает. С годами Хоуп не стала обращать на это внимание, сказав себе, что, по-видимому, здесь имеет место игра воображения слишком одинокого ребенка.

Но вот сейчас, будучи взрослой, Хоуп снова заглянула в лицо своему давнему ощущению – страшноватому, сверхъестественному, но какому-то умиротворяющему… Эти фотографии – теперь уже высохшие – надо было как-то объяснить. Она увеличила все пять снимков, и каждый из них подтверждал ее первое впечатление. На фотографиях действительно были люди. Мужчины. Только не из дня сегодняшнего и не из плоти и крови. Духи? Призраки?

Ей надо сделать новые снимки! Необходимо выяснить: что это за мужчины и что это за такая странная скала?..

Хоуп потянулась за фотоаппаратом, зарядила новую пленку и почти выбежала из дома, устремившись в сторону загадочной скалы. Должны же быть на все это ответы!

Она приблизилась к скале примерно на пятьдесят футов, как вдруг явно почувствовала чье-то присутствие. Кто именно это был и с какими намерениями – хорошими или плохими, – она не могла определить. Но на этот раз ей, возможно, удастся найти какие-нибудь доказательства того, что она не сошла с ума…

Хоуп щелкнула затвором, сфотографировав скалу с одной стороны, затем, меняя ракурс, сделала еще несколько снимков. Она опускалась на колени, наклонялась, садилась и вставала, стараясь заснять скалу со всех сторон.

Когда пленка закончилась, Хоуп присела на землю. Мысли стремительно проносились в ее голове, гипотезы сменяли друг друга, но ни одна из них не казалась достаточно убедительной. Ощущение, что за ней наблюдают, не оставляло Хоуп. Она прислонилась к скале, наслаждаясь теплом, исходившим от нее, и свежим влажным ветром, предвещавшим непогоду. Вечера на острове всегда бывали довольно прохладными, если не сказать – холодными. Но не сегодня. По крайней мере не у скалы. Как странно…

Пока еще не стемнело и Хоуп могла разобрать дорогу, она решила спуститься по тропинке, что вела вниз с холма. Поднимаясь с земли и отрывая плечи от камня, она вдруг с мистическим ужасом почувствовала, что кто-то буквально удерживает ее, обволакивая ласкающим теплом, ощутила словно чьи-то любящие объятия. Несмотря на овладевшее ею неведомое доселе блаженство, в душе ее поднялась паника, и Хоуп с силой рванулась, вскочила и бросилась прочь вниз по тропинке. Казалось, сознание возвратилось к ней, лишь только когда она убежала подальше от того места.

Это невозможно! Она повернулась и бросила взгляд на скалу, замечая, что ночь медленно окутывает ее тьмой. Это ведь только скала, огромный камень с поблескивающими в лучах луны частичками слюды. И ничего больше.

Только скала.

Темные облака стремительно скользили по поверхности ослепительно яркой полной луны, и чувствовалось, что им не терпится избавиться от бремени накопившейся в них воды. Сегодня ночью будет просто ливень – Хоуп была в этом уверена.

Старательно отгоняя прочь всякие мысли о возможном появлении призраков и духов у себя на острове, Хоуп вошла в дом, поднялась наверх, в спальню, и сразу же глубоко заснула.

Утро оказалось дождливым, как она и предвидела. Но, несмотря на плохую погоду, Хоуп чувствовала себя лучше, более отдохнувшей, чем когда-либо. Позавтракав на скорую руку, девушка удалилась в свою фотолабораторию, проявляя снимки, которые казались ей такими важными вчера, но которые, несомненно, в утреннем свете будут выглядеть просто глупо.

Спустя два часа пленка была проявлена и фотографии отпечатаны. Удары сердца глухо отдавались в ее голове. Хоуп сидела за столом в кухне, веером разложив перед собой снимки. Она долго меняла их местами, словно кусочки головоломки, и наконец ей показалось, что удалось найти некую последовательность.

На первом можно было увидеть, как на опушке леса сражаются четверо мужчин. Трое из них были одеты будто торговцы, скупавшие когда-то меха у первых поселенцев. Французские охотники-трапперы пробрались в эти края сотни лет назад в поисках драгоценных шкур и мехов, которые согревали бы аристократов всей Европы. На последней фотографии Хоуп увидела, что один из мужчин лежит, смертельно раненный. На нем была старинная военная форма – элегантный камзол, доходивший ему до колен. Сбоку валялась треуголка.

Хоуп пристально вглядывалась в фотографию, пытаясь рассмотреть черты лица раненого воина, но они казались размытыми, толком ничего нельзя было разобрать. Очевидно, какие-то события у скалы разыгрывались снова и снова. Сколько же лет этим мужчинам и что они делают на ее острове? Право же, ей следует испытывать больший страх, чем она испытывает. Призраки, будь они кто угодно, должны вызывать страх.

Взяв в руки одну из фотографий, Хоуп принялась рассматривать ее через лупу, изо всех сил пытаясь вспомнить давно заложенную в память информацию о деталях военной одежды. Она не знала, почему ей вдруг так показалось, но была почти уверена, что форма эта французская.

Что-то в ее голове начало пощелкивать, как телетайп. Французы… Ну конечно! За эту территорию, равно как и за штат Мичиган, да и за Канаду, воевали французы и англичане,[1] а торговцы и охотники-трапперы иногда оказывались в самой гуще событий.

Только когда же все это было? Хоуп припоминала уроки истории, с трудом выуживая из памяти сведения, которые считала давным-давно позабытыми. Шамплен первым обнаружил, какую ценность представляют собой меха, добываемые в крае, который называется теперь Канадой. Вскоре о промысле узнали в Европе, и сотни французов устремились в страну, названную ими Новая Франция. Они наживали сказочные состояния, отправляя корабли с мехом в страны Европы. Затем Великобритания приблизилась к канадской части Гудзонова залива, и последовала война между французами и индейцами. И все это было примерно в середине XVIII века. Хоуп была почти уверена.

вернуться

1

В 1497 г. английский мореплаватель Джон Кабот достиг берегов Ньюфаундленда, который был в 1583 г. провозглашен владением Великобритании. В 1534 г. француз Жак Картье исследовал залив Святого Лаврентия, а в 1603 г. французский гидрограф Самюэль Шамплен в устье реки Св. Лаврентия основал город Квебек. Известная под названием Новой Франции, эта территория в 1663 г. стала королевской провинцией. В ходе своих исследований Шамплен поддерживал индейцев-гуронов в их союзе с северными племенами против ирокезов. Позднее, когда ирокезы нанесли гуронам и их союзникам сокрушительное поражение, французская колония была почти полностью уничтожена. Торговля мехом, высоко ценившимся в Старом Свете, приобрела в этот период исключительно важное значение, и в 1670 г. англичане создали компанию «Гудзонов залив». К 1696 г. Великобритания и Франция вступили в открытый конфликт за владение территорией, сулившей сказочные прибыли. В 1713 г. по Утрехтскому договору Акадия (совр. Новая Шотландия), Ньюфаундленд и Гудзонов залив перешли под юрисдикцию Великобритании. По окончании Семилетней войны, согласно Парижскому договору 1763 г., Канада была полностью передана Великобритании. – Здесь и далее примечания переводчика.

3
{"b":"109810","o":1}