Напуганные выстрелом, лошади помчались во весь опор.

Ройс все еще был в нескольких ярдах, когда до него долетело эхо пистолетного выстрела. Кровь застыла в жилах, подгоняемый страхом за жизнь Эйми, он пришпорил лошадь. И хотя Стоунхерст не мог разглядеть, что происходило в карете, сомнений не оставалось, что идет борьба. Он мог только молиться, чтобы Эйми не пострадала.

Лошади неслись во весь опор, а человек на козлах старался обуздать их. Но судя по всему, его труды были напрасны. Набирая скорость, карета летела через все пространство парковых насаждений, отделяющих Мейтленд-Хаус от соседнего особняка. Едва не задев низкое ограждение из камня, подпрыгивая, карета неслась вниз по отлогой лужайке. Впереди маячила рощица, за которой виднелся пруд.

– Нет! – взмолился Ройс. – Только не в пруд!

Перед его глазами замаячили картинки из прошлого: перевернувшийся фаэтон брата, разбитое, все в увечьях тело Корделии. Казалось, Ройс заново переживает худший день в своей жизни. Ничто не могло приблизить его настолько, чтобы он поспел вовремя и предотвратил надвигающуюся катастрофу.

Остолбенев от ужаса, Стоунхерст наблюдал, как лошади бросились в сторону, пытаясь в последнюю секунду уклониться от опасности. Но было поздно. Высекая целый фонтан брызг, карета влетела в воду и перевернулась. Через мгновение Ройс уже осадил скакуна и, спрыгнув на землю, понесся к пруду. Встревоженный, он даже не заметил, что со стороны дома на звук выстрела бегут слуги. Всматриваясь в воду в надежде уловить хоть малейшее движение, он стягивал одежду и обувь, отчаянно молясь так, как молился только в детстве. Пруд казался не очень глубоким, но карета практически целиком оказалась под водой, и запертым в ней или серьезно раненным угрожала реальная опасность утонуть.

Не колеблясь ни секунды, виконт нырнул и поплыл к карете. Все, о чем он мог думать, так это поскорее найти Эйми, дорога была каждая секунда. Он не успел заплыть слишком далеко, как заметил, что из воды вынырнула Эйми. С лица ее стекала вода, она тяжело дышала и отплевывалась.

– Слава Богу! – возликовал Стоунхерст.

Сменив направление, он поплыл к Эйми. И лишь приблизившись к ней, заметил, что она тянет за собой герцогиню.

– Помоги мне, – задыхаясь, еле выговорила Эйми, – Теодосия.

Вцепившись в нее мертвой хваткой, герцогиня тянула Эйми вниз. Ройс тотчас освободил ее и, схватив пожилую даму за талию, помог ей всплыть. Вскоре они нащупали ногами дно и медленным шагом побрели к берегу: Ройс тащил за собой Теодосию, а Эйми шла сбоку, не отставая ни на шаг. Ройс был искренне благодарен одному из слуг Мейтлендов, когда тот, зайдя в воду у берега, помог им выбраться на сушу.

Как только Теодосия оказалась в руках заботливых слуг, готовых оказать ей необходимую помощь, Ройс и Эйми рухнул на землю. Эйми часто и тяжело дышала, но чудесным образом оказалась цела и невредима. Переполненный радостью, Ройс не смог удержаться, чтобы не обнять ее.

– Т… т… – Сквозь стучащие зубы Эйми пыталась что-то сказать, вцепившись в мокрую рубашку Ройса.

– Ш-ш. – Он нежно коснулся губами ее виска. – Ты в безопасности, милая. Не надо говорить сейчас.

– Но Теодосия…

– С ней все в порядке. Дышит, прислуга позаботится о ней.

Минутное молчание, и Эйми снова нарушила его, осипшим голосом она прошептала:

– Я сделала это, Ройс.

– О чем ты говоришь, котенок?

– Я сделала это. Я выжила под натиском твоего проклятия. Отговоркам больше нет места.

Стоунхерст совершенно не знал, что на это ответить. Он молча наблюдал за тем, как слуги вынимали из кареты искалеченное тело. Голова Мейтленда свисала под таким углом, что становилось понятно – у него сломана шея. Что ж, если этот ублюдок все еще жив, он прикончит его.

Неожиданное движение Эйми насторожило Ройса – ему показалось, что она хочет выскользнуть из его рук, – и он быстро прижал ее, не собираясь выпускать из крепких объятий. Он знал, что никогда уже не сможет отпустить ее. После случившегося – никогда.

– Господи, я чуть не потерял тебя сегодня, – шептал виконт ей на ухо. Сейчас, несмотря на то, что она была промокшей до нитки, Эйми казалась ему невероятно красивой. – Пожалуйста, котенок, не допусти, чтобы я потерял тебя, – сказал Ройс и с нежностью поцеловал ее.

– Теодосия, пожалуйста, вам предписан покой. Вы же знаете, доктор велел соблюдать постельный режим.

Выслушав наставления Джиллиан, герцогиня, не скрывая раздражения, вновь откинулась на подушки. Нервное движение ноздрей красноречиво говорило о недовольстве Теодосии.

– Все это излишняя осторожность. Этот доктор – шарлатан. Я прекрасно себя чувствую и не нуждаюсь в столь пристальном внимании с вашей стороны, будто бы вот-вот испущу последний вздох.

– Вы чуть было не утонули сегодня, ваша светлость, – заметил лорд Олбрайт. Скрестив на груди руки, он стоял у ее кровати. – Вам требуется покой и отдых, чтобы вновь набраться сил. И если вы отказываетесь выполнять указания доктора, уверяю вас, я не остановлюсь ни перед чем и прикажу вашим слугам привязать вас к кровати.

Еще раз недовольно фыркнув, герцогиня закончила пререкания. Это служило доказательством тому, что она все-таки, несмотря на внешнюю браваду, была по-настоящему утомлена.

Эйми сидела возле кровати герцогини и с тревогой всматривалась в ее черты. Это чудо, что старушка выжила после всего! Ей придется долго восстанавливаться. Она выглядела очень уставшей и ослабленной. Кожа была бледной, под глазами залегли темные тени.

Заметив на себе обеспокоенный взгляд Эйми, Теодосия прошептала:

– Не волнуйся так, дитя мое. Энергии и жизненных сил во мне больше, чем кажется на первый взгляд. И вообще мы забыли о том, что я не одна сегодня пострадала.

– Теодосия права, дорогая. – Обогнув кровать, отец подошел к дочери. – В последнее время тебе пришлось нелегко, доктор сказал, что и тебе требуется покой. Когда я думаю обо всем, что тебе пришлось пережить…

– Папа, я в порядке. – Эйми кинула на него ободряющий взгляд. – На самом деле все уже позади.

– Однако нам пора идти, – сказала Мора, неохотно поднимаясь со стула. – Теодосии нужно поспать, а нам…

– Пожалуйста, подождите, – остановила ее герцогиня просящим жестом и села в кровати с расторопностью, несвойственной слабому человеку. – Прежде чем вы уйдете, я должна дать некие объяснения. И я… я должна извиниться.

Джиллиан, сидевшая на краю кровати, осторожно уложила герцогиню на подушки.

– Не говорите глупостей. Вам не за что извиняться.

– Нет, есть. Я должна была давно рассказать о том, что связывало Элиз с моим мужем, но… – Пожилая дама запнулась, прикусила губу и сделала глубокий вздох, прежде чем продолжить сдавленным тоном: – Год спустя после смерти его первой жены у него был роман с молодой служанкой. Я не оправдываю его поступок. Он был намного старше этой девушки и отлично знал, что обманывать скверно, но Рэндалл тогда жил в глубокой печали, и, как я думаю, любовь молоденькой девочки на какое-то время смягчила его страдания.

Эйми чувствовала, как рука отца крепче сжала ее плечо.

– Пока она не забеременела, – закончил вместо Теодосии он.

Герцогине оставалось только печальным кивком подтвердить его правоту.

– Рэндалл был готов заботиться о ребенке, но девушка не позволяла ему. Может быть, она думала, что он отберет у нее девочку, или просто чего-то испугалась, уж не знаю, но по какой-то причине однажды она просто исчезла. Годами он искал ее всеми возможными способами. Даже после женитьбы на мне он продолжал искать, прочесывая всю Англию вдоль и поперек и нанимая сыщиков. Настал момент, когда он, отчаявшись, уже перестал надеяться отыскать ее, и тут объявился один из сыщиков и сообщил, что девочка умерла в младенчестве. – На мгновение герцогиня склонила голову, а когда снова подняла ее, в глазах стояли слезы. – Но оказалось, что ребенка отдали в приют. Когда девочка выросла, она покинула приют и подалась в актрисы, а позже стала маркизой Олбрайт.