Всюду деревья, кипрей, бледный болиголов… Пятидесятый Сабдж принял смерть среди толстых, волокнистых, тысячелетних корней.
Меж развалин башен бродили гигантские ленивцы — единственные обитатели мертвой столицы. Они жили в затопленных комнатах, день и ночь слонялись по улицам, загроможденным обломками, словно пытались обнаружить цель своих тысячелетних исследований.
Гробец-карлик вел своих спутников по изломанным концентрическим кругам городских проспектов.
— В самом центре, на овальной площади, стоит одинокая башня… — он склонил голову, словно прислушиваясь к незримому лектору, читающему текст у него в голове. — Чтобы спуститься в пещеры под площадью, мы должны туда войти. Некоторые защитные системы могут работать до сих пор. Но, надеюсь, я сумею их перехитрить.
Спуск становился все круче, словно Пятидесятый Сабдж был огромным амфитеатром. То и дело приходилось перебираться через неглубокие водоемчики и мерзкого вида рвы. Ручейки, бурля, струились по развороченным мостовым, но это уже не удивляло.
— …А вот на это я не рассчитывал. Может быть, и бункеры затопило. Похоже, этой весной с Монадлиата немало натекло. Деревьям от этого хорошо, а вот нам нет.
Карлик почти достиг цели, но представить не мог, что новая наука ему не пригодится.
В центре Пятидесятого Сабджа темнело идеально овальное озеро, полное чистой воды.
Посредине торчало то немногое, что осталось от башни. Когда-то она была высокой, но теперь напоминала один из обломанных зубов самого карлика. В глубине шевелились густые водоросли, торчащие из толстой подушки черного ила. Где-то под ним находились входы в подземелье, но теперь туда было не добраться.
В оглушительной тишине раздался голос Биркина Грифа:
— Мы закончили дело, так за него и не взявшись. Здесь все затоплено.
Метвет Ниан посмотрела на карлика.
— Что нам делать?
— Утопиться, — он горько рассмеялся. — Или повеситься — кому что больше нравится. От меня тут толку не будет.
Он торжественно зашагал прочь, но вскоре остановился, присел и начал бросать обломки дерева и камни в воду, которая сыграла с ним такую шутку.
— Да, туда нам не добраться, — проговорил тегиус-Кромис. — Выберем в городе место посуше, переночуем, а утром пойдем дальше. Целлар говорил, что точно не знает, где находится искусственный разум. Он не зря нас предупреждал. Попробуем дойти до второго выхода, что в Малой Ржавой пустыне. Если и там потерпим неудачу, можем вернуться…
Гробец захихикал.
— И будем нырять, как утки? Дурак. Мы проиграли.
Кромис погладил рукоятку меча.
— Мы проиграли давным-давно, на Великой Бурой пустоши. Но все еще живы. Это уже кое-что.
— О да, в самом деле, — произнес мягкий насмешливый голос у него за спиной. — Я тоже думаю, что ваша карта бита.
Кромис обернулся, ужас бутоном раскрылся у него в черепе, меч выскользнул из кожаных ножен.
Перед ним стоял Норвин Тринор. А за ним — еще двадцать северян, и у них в руках шипели и плевались искрами энергоклинки.
— Вам следовало убить меня, когда представился случай, сударь, — он тряхнул головой и театрально вздохнул. — Но… возможно, не судьба.
Он перевел взгляд на Грифа. Шрам, оставленный ножом Торисмена Карлмейкера, сделал половину его лица неподвижной, и когда он улыбался, один глаз и половина рта не желали этого делать. Как и северяне, он носил кожаную одежду, которая была заляпана кровью и вином.
— Привет, Гриф.
Биркин Гриф оскалился.
— Ты, жополиз, — прошипел он. — Твои прихвостни и не подумают тебя спасать. Разве что прикончат меня после того, как я тебя выпотрошу…
Он показал Тринору несколько дюймов своего палаша и смачно сплюнул, а потом шагнул вперед.
— …и раскидаю твои кишки по окрестностям.
Кромис положил руку на плечо великана.
— Нет, Гриф, не надо.
Тринор засмеялся, откинул плащ и сунул клинок обратно в ножны.
— Вот тегиус-Кромис все понимает правильно. Героизм бесполезен против стратегии: этому Метвен учил нас много лет назад.
— Ты учился быстрее остальных, — сухо ответил Кромис. — Гриф, мы уже могли убить его четыре раза. Но после придется отбиваться от двадцати баанов. Даже Гробец с ними не сладит. А пока мы деремся, королеву убьют.
Норвин Тринор отвесил глубокий поклон Младшей королеве.
— Верно. Прелестный расклад, сударь. Однако у вас есть выход. Видите ли, мне нужен ваш карлик… Позвольте объяснить. Я ищу то же, что и вы. Скажу вам прямо: здесь, в Пятидесятом Сабдже вы попусту тратите время, если только не питаете интереса к археологии. Кстати, о времени… До последнего времени наши союзники не доставляли нам беспокойства. Во время определенных исследований в библиотеке нашей доброй королевы… — он снова поклонился, — в Пастельном Городе, я выяснил, какое это ненадежное оружие — Чемозит. Заметьте, выяснил совершенно самостоятельно. Они служат только сами себе… Потерпите еще немного, лорд Гриф. Нет ничего оскорбительного в том, чтобы выслушать ближнего… Вы это, конечно, тоже выяснили. Между прочим, было бы очень интересно знать, каким образом.
Он выдержал паузу.
— Кроме того, я нашел еще одну часть ответа на свой вопрос: точное местонахождение машины, которая сможет… скажем так, вывести из строя Гетейт Чемозит. Как я понял из вашей беседы, карлику сообщили сведения, которые мне получить не удалось. Короче говоря, он нужен мне, чтобы выполнить свою задачу. Да-да, конечно, Гробец: живым ты не дашься… Убедите его поработать на меня. Объясните, что это в наших общих интересах — и я вас пощажу. И вашу королеву тоже.
Во время этого монолога Гробец по-прежнему сидел на краю озера. Теперь он заставил свой топор выбросить лезвие и поднялся на ноги. Волки Норвина Тринора тревожно зашевелились. Их клинки мерцали. Карлик выпрямился во весь свой одиннадцатифутовый рост, который обеспечивала ему броня, и стоял, возвышаясь над предателем. Потом поднял топор.
— Я родился в глухом переулке, Тринор. Помнишь, как мы дрались за Мингулэй? Знал бы, что ты скажешь такое людям, которые сражались рядом с тобой — сунул бы тебе баан под Ребра, пока ты дрых. Я сделаю за тебя эту работу, потому что это работа, ради которой я сюда пришел. А когда сделаю, отрежу твою погремушку и засуну ее тебе в рот.
— До этого момента Метвет Ниан будет оставаться целой и невредимой.
Карлик уронил топор.
— Очень хорошо. Значит, перемирие. Сомнительное, конечно, но это не должно слишком омрачить вашу радость. Я позволю вам оставить при себе оружие… — Тринор улыбнулся, увидев удивление Кромиса. — Но мой человек будет постоянно находиться рядом с королевой. Мы оставили летающую лодку на южной окраине города. Вылетаем немедленно.
Позже, когда они поднялись на борт черной лодки — люк открывался прямо под злобно скалящейся головой волка, — Кромис спросил:
— Как ты нас нашел? Только не говори, что шел за нами по пятам через лес. На пустоши мы бы тебя заметили…
Тринор сделал вид, что озадачен, потом криво ухмыльнулся.
— А ты еще не понял? Нам просто повезло. Мы оказались здесь прежде, чем вы вошли в город. В том-то и красота. Мы остановились, чтобы добыть свежего мяса. Тогда я думал, что нам предстоит долгий путь по пустыне…
И он указал на гору трупов, которые лежали около трапа. Белые шкуры были перемазаны кровью, близорукие глаза остекленели. Команда готовились поднять их в грузовой отсек, опутав цепями. Кромис перевел взгляд на пейзаж Пятидесятого Сабджа, похожий на головоломку.
— Вы животное, — выдавил он.
Норвин Тринор рассмеялся и хлопнул Кромиса по плечу.
— Когда забываешь, что ты животное, мой лорд, начинаешь проигрывать.