Он засуетился и забегал по комнате, размахивая руками.
— А ведь я говорил, я верил, я доказывал это… Надо мной смеялись… Меня в сумасшедший дом упрятать хотели… А теперь вот!.. Глядите! Человек уже послал в необъятный звездный мир свой космический корабль! Недалеко то время, когда и сам туда полетит!
Он остановился и посмотрел на меня горящими, странно похолодевшими глазами:
— Вы верите в это?…
— Ну конечно же!
— О-о! Я доживу до этого дня! — воскликнул он и, оглянувшись с опаской по сторонам, тихо добавил: — Больше того — я дождусь их возвращения! Они обязательно вернутся…
— О ком вы говорите, Григорий Николаевич? — с недоумением спросил я.
— Об Арнаутове, о Майгине, обо всех, кого считают погибшими… А ведь они не погибли! Сорок пять лет назад они улетели туда, куда сегодня ушла наша советская новая планета…
Я никогда не слыхал ни о каком Арнаутове, ни о том, что кто-то сорок пять лет назад улетел в космос… И я никогда не видел раньше моего спокойного, уравновешенного Григория Николаевича столь возбужденным. Все в нем кипело, бурлило, ликовало, каждый мускул его лица дрожал, а глаза!.. Я давно не видел людей с такими глазами: они у него сияли, смеялись и, казалось, видели нечто столь удивительное, чего никто никогда не видел…
Я приступаю сейчас к изложению необычайной истории, рассказанной мне Григорием Николаевичем в замечательное утро, когда наша советская ракета с огромной скоростью неслась к Луне. Кроме Венберга, никто не знал этой истории. Венберг никому не рассказывал ее уже сорок три года, с тех пор, как чуть не угодил в сумасшедший дом. Но я верю каждому слову милейшего Григория Николаевича. Не верю только в то, что он когда-либо встретит друзей, которых потерял сорок пять лет назад…
Подземное чудо
В начале 1913 года из Петербурга на Корякский полуостров была отправлена геологическая экспедиция. Целью экспедиции было исследование геологического строения горного плато на юго-востоке полуострова и определение возраста некоторых его пластов. Два геолога и один студент-практикант должны были, кроме того, обследовать район сопок к западу от плато и взять образцы изверженных пород на различной глубине.
Не приходится сомневаться, что в пути на Дальний Восток и на самом полуострове геологам пришлось пережить немало всяких приключений. Но настоящее повествование лучше все же начать с того знаменательного дня, когда один из участников экспедиции в район сопок, молодой геолог Андрей Гаврилович Майгин, сделал необычайное открытие, сыгравшее огромную роль в его жизни и в жизни других участников этой странной эпопеи.
Вместе с Майгиным в районе сопок был опытный геолог Клавдий Владимирович Берсеньев, а также молодой практикант, студент Петербургского университета Петя Благосветлов, сын известного химика, профессора Петра Аркадьевича Благосветлова.
С помощью ламутов геологи добрались до сопки Коронной — так в XIX веке назвали самый большой вулкан в этом районе русские переселенцы. Местное население именовало сопку Коронную «Огненной горой». Триста лет назад Огненная гора дымила и клокотала, выбрасывала тучи сернистых паров, но затем умолкла, заросла низкими, кривыми деревьями.
Об этой сопке у ламутов ходили легенды. В одной из них говорилось, что бог огня и света время от времени вылетал из недр горы и уходил на небо, но затем вновь возвращался на Огненную гору и скрывался в ее раскрытой, пылающей груди… Старики из уст в уста передавали рассказ о том, как «лучезарный бог» прилетел однажды на «большом небесном карбасе». Огненная гора заревела и раскрылась, и «лучезарный бог» ушел в глубь земли. Уже много лет он спит там, но придет время, и вновь разверзнется могучая грудь огнедышащей горы, и «бог света» на большом карбасе снова взовьется ввысь, чтобы облететь всю землю, слетать в гости к луне и к солнцу…
К подножию этой легендарной сопки и прибыли весной 1913 года трое петербургских геологов. Они выбрали живописный, удобный уголок в трех верстах от горного озера и здесь, между лесом и зарослями кустарника, поставили свои палатки. Вторая геологическая партия обосновалась на севере, у подножия Анадыря…
Геологи обследовали местность и приступили к изысканиям. Майгин с Берсеньевым проследили направление и залегание лавового потока многовековой давности. Поток был занесен позднейшими наслоениями, он залегал на различных глубинах и тянулся почти на четыреста саженей от кратера. Геологам предстояло дорыться до него и взять образцы.
Пятнадцатого мая, пока Берсеньев и студент в палатке классифицировали и укладывали коллекцию минералов, Андрей Майгин в глубокой шахте прорубался сквозь слой песчаника, закрывавший доступ к лаве. Майгину тогда только что исполнилось двадцать семь лет. Это был огромный, широкоплечий человек с фигурой гладиатора и глазами безалаберного мальчишки. В узкой наклонной шахте этому великану было тесно и неудобно. Голый до пояса, он с силой обрушивал свою кирку на ноздреватые плиты и валил себе под ноги тяжелые обломки. В воздухе висела пыль и оседала на потное тело. Прицелившись, Майгин ударил киркой по острому торчащему углу. Обвалилась еще одна глыба. Майгин легонько пристукнул по тому же месту и застыл, опустив кирку: сквозь каменную пыль блеснул луч света… В первое мгновение геолог даже не понял, что это свет. Он потянул кирку к себе, но тут же остановился.
«Что за анафема? Откуда тут свету быть, на глубине в пятьдесят аршин?…»
Он сел на корточки и разгреб щебень. Да, это был свет. Настоящий дневной свет…
«Неужели я пробился наружу?»
Геолог оглянулся: вон там светлое пятно входа, шахта идет вниз под углом… Майгин был нетерпелив.
— В чем дело? — сердито сказал он вслух и с силой всадил кирку в щель, излучающую свет.
Тотчас яркий солнечный луч ворвался в шахту. Стало светло, как днем. Щурясь, Майгин нагнулся к светлому пятну, но не увидел ничего, вернее увидел лишь глубокую сияющую пустоту, такую, каким кажется небо, если человек смотрит на него против солнца…
— Андрей Гаврилович!
Майгин оглянулся. Позади стоял Петя Благосветлов. Студент таращил удивленные глаза.
— Наружу прорубились?
— Не думаю…
— Так откуда же свет? Можно поглядеть?
— Гляди… — Майгин отодвинулся.
Петя нагнулся, заглянул в светлую щель и сейчас же выпрямился.
— Чудеса, Андрей Гаврилович! — сказал он. — Будто небо. Только это не небо. Пустота какая-то. — Он озадаченно посмотрел на Майгина и снова нагнулся. — Постойте, да ведь тут стекло! Пустота за стеклом…
— Позволь-ка…
Майгин отстранил Петю и принялся расширять отверстие в песчанике. Петя торопливо отгребал обломки. Наконец, когда было расчищено широкое окно, Майгин и Петя убедились, что перед ними действительно что-то вроде прозрачного тонкого стекла, а дальше — пустота с очень глубокой перспективой. Майгин схватил рубашку, протер «стекло» и прильнул к нему. Петя взволнованно сопел у него над ухом.
То, что они увидели, показалось им сном: под стеклом зияло глубокое полое пространство, а далеко внизу, на глубине примерно в сто пятьдесят саженей, на гладкой круглой площадке стояли… дома, небольшие красивые домики с округленными стенами и серебристыми крышами, похожими на шляпки грибов. Это был целый городок, имевший в окружности не менее двух верст, чистенький и аккуратный, словно игрушечный. Высоко над ним в полом пространстве неподвижно висели три больших сияющих шара. Казалось, что игрушечные сооружения внизу погружены в большой водоем, заполненный прозрачным светом.
Петя отодвинулся от «стекла» и протер глаза.
— Где мы находимся, Андрей Гаврилович?
У Майгина было такое же изумленное лицо, как и у него.
— По-моему, у подножия потухшего Коронного вулкана.
— А что это за город?
— Ты опередил меня, Петух. Точно такой же вопрос я хотел задать тебе.
Петя снова прильнул к «стеклу»:
— Город в земле! Под нами!..
Майгин потер переносицу и медленно сказал, разглядывая покрытые пылью носки своих огромных сапог:
