– Хорошо, – задумчиво сказал Дрейк. – Это уже нечто серьезное, Перри. Я скоро прибуду.

– Сделал ли шериф что-нибудь в отношении машины?

– О твоем сообщении просто-напросто забыли, – ответил Дрейк.

– Ладно, – сказал Мейсон. – У нас еще есть время до того, как Лоррейн Элмор очнется от снотворного. Только боюсь, полиция спохватится раньше, начнет проверять ее машину и тут-то оценит важность моего сообщения… К этому времени нам надо их опередить на полкорпуса, потому что отравленное виски означает, что кто-то будет обвинен в убийстве. И я не поручусь, что они не остановят выбор на моей клиентке.

– Ох, ох! – вздохнул Дрейк и после некоторого молчания сказал: – Я думаю, что ты опять можешь оказаться прав, Перри.

Во второй половине дня раздался условный стук Дрейка в дверь личного кабинета Мейсона. Делла Стрит открыла ему и улыбнулась:

– Наконец-то ты вернулся, Пол.

– Я успел на самолет через Палм-Спрингс.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил Мейсон.

– Боюсь, – сказал Дрейк, – что я засветился.

– Каким образом?

– Прежде всего я насторожил коронера, когда попросил у него разрешения сделать цветную зарисовку глаза покойного.

– Что произошло?

– Я нашел художницу, превосходно рисующую карандашом, и она охотно взялась за дело. Однако коронер решил, что такой редкий материал не должны упускать репортеры. Он намерен позвонить в редакцию местной газеты, а это, сам понимаешь, полное раскрытие карт.

– Еще что-нибудь есть?

– Пожалуй, это все, Перри. Рисунок я получил уже час назад, вручил одному из лучших оперативников и велел заниматься поисками. Он обойдет всех, кто имеет касательство к изготовлению стеклянных протезов.

Мейсон кивнул.

Зазвонил телефон. Делла подняла трубку.

– Алло? – спросила она и сразу же протянула трубку детективу: – Тебя, Пол.

– Да? – сказал Дрейк в трубку. – Что? Молодец! Какой адрес? – Детектив записал что-то на бумажке и спросил: – А он уверен? Ага, хорошо… Повтори фамилию… Хейл? Так, а имя? Вестон… Отлично. Мы все проверим. – Он положил трубку и повернулся к Мейсону: – Похоже, мы сдвинулись с мертвой точки, Перри. Мой оперативник обратился к некоему Селвигу Хендрику, который считается одним из лучших специалистов в этой области. Тот сразу же узнал рисунок глаза. Сказал, что изготовил такой для человека по имени Вестон Хейл, проживающего в многоквартирном доме «Роксли».

– Готов держать пари, – сказал Мейсон, – что Вестон Хейл больше там не появится и никто не знает, что с ним произошло.

– Монтроз Девитт и Вестон Хейл – одно и то же лицо? – спросил Дрейк.

Адвокат кивнул.

Опять зазвонил телефон. Делла подняла трубку и сообщила Мейсону:

– Это Дункан Краудер из Калексико.

Мейсон взял трубку:

– Алло… да, говорит Перри Мейсон. Привет, Дункан. Что нового?

– Мне очень не хочется сообщать вам дурные новости, мистер Мейсон, – сказал Краудер. – Но события развиваются не так, как нам хотелось бы.

– Что случилось?

– Власти внезапно проснулись и сообразили, насколько важно ваше сообщение о машине с массачусетским номером, брошенной в песках. Они послали туда тягач, чтобы вытащить ее из песка, и детектива, чтобы произвести расследование. На переднем сиденье лежала ампула сомниферала, а в комнате, которую занимала Лоррейн Элмор, они нашли упаковку с ампулами сомниферала. В ней, согласно этикетке, находилась сотня ампул.

– Лекарство прописано? – спросил Мейсон.

– Да, это средство было прописано. Похоже, что наша клиентка находилась в эмоционально неустойчивом состоянии. Она обратилась к врачу, объяснила, что собирается в длительную поездку, и попросила прописать ей достаточное количество снотворного. Он дал ей рецепт. Шериф разговаривал с ним по телефону. Врач сказал, что нервная система миссис Элмор настолько расшатана, что если бы еще она стала переживать из-за недостатка снотворного, то ничего хорошего ожидать не пришлось бы. Он рекомендовал ей по одной ампуле, когда она начнет волноваться, и в среднем она принимала от восьми до двенадцати ампул в месяц, а когда они заканчивались, страшно переживала. Он был готов выписать ей в три раза больше, лишь бы только она не нервничала по пустякам. Естественно, теперь им не терпится выслушать объяснения миссис Элмор. Особенно их интересует, каким образом сомниферал из ее упаковки попал в желудок к Монтрозу Девитту…

– Они не в состоянии доказать, что это тот самый сомниферал! – заметил Мейсон.

– Возможно, но они явно исходят именно из этой предпосылки. Доктор Кеттл держится твердо и заявляет, что его пациентка находится под воздействием наркотика, если ее разбудить, то любое ее показание может оказаться неточным, подлинные факты могут перемешаться с плодом больного воображения. Он выразил это куда более внушительно и солидно, чем я.

Мейсон задумался, потом сказал:

– Хорошо, Дункан, пусть доктор Кеттл еще раз подчеркнет тот факт, что ее заявление, если она его сделает в нынешнем состоянии, может быть неточным, окрашенным собственной фантазией. Но если они возьмут на себя ответственность за последствия столь несвоевременного допроса, пускай разговаривают с его пациенткой, как только она проснется.

– Они сразу же ухватятся за такое предложение, – сказал Краудер. – Им просто необходимо немедленно выяснить, что все это значит, каким образом ее машина оказалась в песках, какая связь между миссис Элмор и Монтрозом Девиттом, когда она его в последний раз видела и так далее. Должен ли доктор Кеттл будить ее сейчас же?

– Нет, пусть дождутся естественного пробуждения, – решил Мейсон. – Только намекните доктору Кеттлу, чтобы он еще раз убедительно рассказал им о возможной неточности ее показаний. Ну, а потом будь что будет.

– Разве вы не знаете, что будет потом? – грустно усмехнулся Краудер. – Ее заберут в камеру для подследственных, а когда она полностью придет в себя, дадут ей прослушать запись собственного допроса и спросят, что тут правда, а что вымысел.

– К этому времени мы ей посоветуем ничего не говорить, – ответил Мейсон. – Только нужно действовать согласованно и расторопно. В ту самую минуту, когда она сделает заявление, вы предупредите меня, и я выражу возмущение по телефону и обвиню их в том, что они воспользовались неосведомленностью моей клиентки. И заявлю, что при сложившихся обстоятельствах я рекомендую ей не делать больше никаких заявлений, если при этом не будут присутствовать оба ее адвоката.

– И она будет молчать?

– Конечно, – заверил Мейсон.

– Вы в этом уверены?

– Если вы с нею поговорите, она вас послушает.

– Что вы хотите сказать? – не понял Краудер.

– Объясните, что ее могут обвинить в убийстве, – сказал Мейсон.

– Хорошо, – согласился Краудер. – Я поговорю с ней.

– Мы здесь работаем в новом направлении, – сообщил Мейсон. – Игра оказывается интересной. Самое главное сейчас – это заставить клиентку замолчать сразу же после того, как она расскажет свою историю.

– Я сделаю все, как вы сказали, – заверил Краудер и повесил трубку.

– Мы проверяем Вестона Хейла? – спросил Дрейк, когда Мейсон повесил трубку.

Адвокат кивнул.

– Это тот сенсационный случай, Пол, когда мы держимся на шаг впереди полиции, вместо того чтобы быть на два позади.

– Я думаю, сенсация будет, когда они догонят нас, – усмехнулся детектив.

– Мы не нарушаем закона, скрывая вещественные доказательства, – заметил Мейсон. – Мы их просто проверяем. Каждый имеет на это право.

– Я знаю, знаю, – ответил Дрейк. – Но все равно беспокоюсь.

– Мне кажется, – сказал Мейсон, – что никакого Вестона Хейла мы не найдем. Узнаем, что он внезапно исчез.

– Я тебе нужна, шеф? – спросила Делла Стрит.

Мейсон немного подумал.

– Нет, Делла, ты останешься здесь и будешь защищать крепость, – решил адвокат. – Поехали, Пол!