Может показаться, что это лишь хаотическое перечисление ничего не значащих пустяков, однако строки, выделенные мною курсивом, дают важный ключ к определению личности таинственного подвыпившего незнакомца (Куильти), встретившегося Гумберту в его первый приезд (с. 157–158) в "Привал Зачарованных Охотников". Куильти, как мы знаем из его биографии в "Кто есть Кто", был автором "Темного Возраста".[41] Прежде всего необходимо вспомнить этот факт. Теперь сравним цитату из "Брайсландского Вестника" с тем, что неизвестный собеседник Гумберта сказал в тот августовский вечер 1947 года. Вот слова, произнесенные незнакомцем на веранде:
"Этой вашей девочке нужно много сна. Сон — роза, как говорят в Персии. Хотите папиросу?" [с. 158]
Читатель должен вспомнить эту фразу через 163 страницы, когда Гумберт прочитает в газете:
Вино, вино, вино,[90] изрек[91] автор "Темного Возраста", который не разрешил нашему фотографу снять его, подходит, может быть, персидскому буль-булю, но я всегда говорю, что дождь, дождь, дождь, стучащий по гонтовой крыше, лучший друг роз и вдохновения. [с. 322]
Если вспомнить отрывок из "Кто есть Кто" и соотнести его с "Темным Возрастом", с Персией и розами, то можно заключить, что этим незнакомцем в "Привале Зачарованных Охотников" был Куильти, а это, в свою очередь, дает нам существенное звено для того, чтобы сделать вывод о том, что именно он написал "Зачарованных Охотников", банальную пьеску, в которой Лолита должна была сыграть главную роль. Вот уж действительно клубок зацепок.
Давайте теперь еще раз вернемся к некоторым деталям биографии Куильти и обратим внимание на то, что он был автором "Дамы, Любившей Молнию" (в сотрудничестве с Вивиан Дамор-Блок).
Этот факт перекликается с «Предисловием» Джона Рэя, откуда мы узнаем, что Вивиан Дамор-Блок написала биографию под заглавием "Кумир мой". Еще более важная связь возникает в 18-й главе II части, перед приездом Ло и Гумберта в курортный городок Уэйс. Чтобы показать, как тщательно Гумберт маскирует намеки, я приведу нужную цитату в более широком контексте:
Мы провели угрюмую ночь в прегадком мотеле под широкошумным дождем и при прямо-таки допотопных раскатах грома, беспрестанно грохотавшего над нами. "Я не дама и не люблю молнии", странно выразилась Лолита, прильнувшая ко мне, увы, только потому, что болезненно боялась гроз. Утренний завтрак мы ели в городе Ана, нас. 1001 чел.[92]
Казалось бы, что может быть естественнее и простодушнее, чем замечание Лолиты, однако, как мы видим, оно отсылает нас к названию пьесы в «сухом» перечне произведений Куильти, процитированном Гумбертом в самом начале на странице 44, и, следовательно, является окончательным подтверждением знакомства Лолиты с Куильти. Кроме того, в Уэйсе Гумберт и Лолита идут смотреть пьесу Куильти и Дамор-Блок (к чему Ло всю дорогу подталкивала Гумберта). Это, скорее всего, и была пьеса "Дама, Любившая Молнию", о чем свидетельствует упоминание в ней радуги, а также тот факт, что, насколько нам известно, Куильти и Дамор-Блок написали в соавторстве только одну пьесу. Гумберт сам называет имена авторов: «Я подумал, помню, что эту идею "радуги из детей" Клэр Куильти и Вивиан Дамор-Блок стащили у Джойса» (с. 271).
Более того, Гумберт мельком видит на сцене обоих авторов и одновременно замечает, какое странное удовольствие доставляет Лолите все происходящее, наблюдая, как ее лицо озаряется новой сияющей улыбкой.[42] (Эта особая мечтательная улыбка Лолиты впервые появляется после того, как она становится любовницей Куильти в Бердслее.) Гумберт говорит Лолите:
"Вивиан — очень интересная дама. Я почти уверен, что мы ее видели вчера, когда обедали в Ананасе".[93]
"Иногда, ты просто отвратительно туп", сказала Лолита. "Во-первых, Вивиан — автор; авторша — это Клэр; во-вторых, ей сорок лет, она замужем, и у нее негритянская кровь". "А я-то думал" продолжал я, нежно подшучивая над ней, "я-то думал, что Куильти твоя бывшая пассия — помнишь, о нем говорилось в милом Рамздэле, в те дни, когда ты любила меня?"
"Что?", возразила Лолита, напряженно гримасничая. "Рамздэльский старый дантист? Ты меня, верно, путаешь с какой-нибудь другой легкой на передок штучкой". [с. 272]
Гумберт позволяет Лолите отделаться вопиющей ложью. Если бы его не подвела память, он вспомнил бы, что встречал Куильти-мужчину, а не женщину. С одной стороны, в Рамздэле живет дантист по имени Айвор Куильти. Его упоминает Шарлотта: «"У нас тут в городе", сказала Гейзиха, "есть отличный дантист. А именно наш сосед, доктор Куильти, родственник известного драматурга"»[94] (с. 81). Но еще раз обратившись к главам, посвященным Рамздэлю, мы обнаружим там более четкие указания. Гумберт упоминает, что над постелью Лолиты висела фотография из киношного журнала, на которой она написала его инициалы.
Под этой картинкой была другая — тоже цветная фотография. На ней известный драматург самозабвенно затягивался папиросой «Дромадер». Он, мол, всегда курил «дромки». Он лишь слегка походил лицом на Г. Г. [с. 88–89]
Имя курящего «дромки» драматурга здесь не названо, но позднее Гумберт все-таки узнает его. Когда они с Лолитой вошли в ресторан "Привала Зачарованных Охотников", они увидели там мужчину в клетчатом пиджаке.
"Посмотри, как он похож, как невероятно похож на Куильти", вполголоса проговорила Лолита…
"На кого — на нашего толстого дантиста?" Лолита задержала во рту только что взятый глоток воды и поставила обратно на стол свой затанцевавший стакан.
"Да глупости", сказала она, поперхнувшись смехом, "я говорю о том писателе, который на папиросных рекламах". О, слава! О, женщины! [с. 151]
Эти моменты важны по двум причинам: во-первых, они показывают, что Гумберт слышал, что драматург на рекламе — это Куильти (поэтому он дал маху, поверив Лолите, что Клэр — женщина); во-вторых, мы получаем еще одно доказательство того, что Куильти был в "Зачарованных Охотниках" в то же время, когда там останавливались Гумберт с Лолитой. «Дромки» упоминаются позднее, и читатель должен неизменно связывать их с Куильти. В сцене убийства Куильти отказывается быть серьезным и ведет себя как сумасшедший, когда Гумберт осыпает его угрозами и целится в него из кольта. Вот одна из идиотских (и вегетарианских) реакций Куильти: "Он, меж тем, рвал на части папиросу Дромадер и жевал кусочки" (с. 362). Кстати, «дромки» — это сигареты «Кэмел», на пачке которых изображен дромадер (одногорбый верблюд). Мечтая о том, что Лолита станет профессиональной теннисисткой, Гумберт представляет «Долорес на рекламе папирос "Дромадер"» (с. 285); и сам того не осознавая, он, в сущности, уподобляется ее возлюбленному — Куильти. По сути дела, это «неосознанное» воспоминание о фотографии рекламирующего папиросы Куильти, которую он видел над непорочной постелью Лолиты в Рамздэле. Набоков здесь предстает тонким литературным психологом: ассоциативная связь Куильти, папирос «Дромадер» и Лолиты подспудно возникает в помраченном рассудке Гумберта, хотя он еще не соединил их воедино и не сделал логических умозаключений. Когда Лолита в конце концов говорит ему, что ее похитителем был Куильти, Гумберт нисколько не удивляется — по его словам, он знал это, сам того не ведая.
Реклама папирос, "персидский буль-буль" и "дождь… лучший друг роз" — все это позволяет сделать вывод, что Куильти был в "Зачарованных Охотниках", что именно он был тем невидимым пьянчужкой, который в тот вечер фамильярно заговорил с Гумбертом на веранде гостиницы. Важно иметь это в виду, так как в противном случае разговор между Гумбертом и Куильти покажется бессмысленно загадочным, как сфинкс без тайны:
