Точно так же иногда мы испытываем сексуальное чувство к кому-то, хотя, на самом деле у нас нет сексуального влечения к этому человеку. Внезапное иррациональное чувство желания указывает на тот факт, что в сознательном отношении пропущено нечто, что имеет место быть, какое-то иное чувство, которое у одного или у обоих участников не выражено. И тогда иистинкт компенсирует утрату чувства в таком сознательном отношении. Если мы не знаем данной фундаментальной психологической реальности, то мы, вероятнее всего, сфокусируемся на сексуальном опыте и упустим реальное чувство. (Чувства, переживаемые нами телесно, как сексуальные, не всегда, между прочим, могут оказываться положительными. С равным успехом можно бессознательно сердиться на человека и тут же испытать физическое влечение к нему, или же мы можем испытывать желание, поскольку другой человек не осознает этого гнева).

Общим для всех трех форм видения является снижение уровня сознания. Фактически воин умышленно стремится снизить сознание для того, чтобы уловить происходящее за его рамками. Конечно, снижение сознания включает в себя потерю энергии, и тогда будет возникать вопрос о том, как эту энергию восстановить. Например, фон Франц рассказала историю об одном хироманте, который мог собрать огромное количество сведений о ком-либо, как только тот человек входил в комнату, но ему нужно было сфокусироваться на ладони вошедшего и тем самым снизить уровень своего сознания, чтобы, в свою очередь, дать ход своей интуиции. [118] Этому человеку приходилось буквально «хватать» клиентов, чтобы забрать свою энергию и не остаться с ощущением полной пустоты. Естественно, такая привычка встречала непонимание и многими воспринималась болезненно. Фон Франц далее подчеркивает, что для целителя или аналитика важно получить энергию назад, "вновь наполнить газовый баллон", не причинив вреда пациенту или другим окружающим. Врачу необходимо время для творческой работы, активного воображения или какой-либо другой деятельности, которая генерирует энергию и восстанавливает утраченное.

Рассмотрев видения в различных аспектах, поговорим теперь о том. что действительно видит Карлос, и о тех воздействиях видения на сознание того, кто видит.

Карлос начинает обучаться процессу видения, и дон Хуан советует ему попытаться увидеть стража другого мира. Карлос использует трубку дона Хуана, чтобы «выкурить» стража. Он теряет контроль над своим телом и падает на левый бок. Дон Хуан приказывает ему смотреть пристально левым глазом прямо перед собой. Первое, что увидел Карлос, был комар. Затем он начал осознавать, что встает и смотрит вперед. Он видит перед собой страшного зверя ростом около тридцати метров. Это диковинное животное и есть страж. По мере того, как Карлос разглядывает его по частям, образ стража постепенно проясняется. У него два выпуклых глаза, два коротких крыла, с помощью которых страж легко и быстро поднимается над землей. Когда два месяца спустя Карлос встретился со стражем во второй раз, выявились еще некоторые детали: огромные слюнявые губы, гладкая блестящая чешуя, торчащие пучки волос. При этом казалось, что каждая часть стража жила как бы сама по себе, будто он имел миллион глаз. [119]

Прежде чем выяснить, почему страж предстал перед Карлосом в таком специфическом виде, рассмотрим сам феномен стража. Символ стража-хранителя, часового другого мира, не уникальная особенность мира дона Хуана. Он характерен для религий и мифологий во всем мире. Например, у древних греков ворота Гадеса (Аида) стережет Цербер; у христиан на райских вратах стоит архангел Михаил. Всегда между нашим миром и миром иным, будь то рай или царство мертвых, присутствует фигура стража.

В "Сказках о Силе" дон Хуан говорит Карлосу, что в ходе развития сознания мы неизбежно создаем защиту против подавляющего нас влияния бессознательного, и эта защита выполняет необходимую и целенаправленную функцию, позволяющую эго развивать свою силу. Однако он объясняет, что страх сознания постепенно забирает так много силы, что превращается в тюремного охранника, делая нас своим пленником. Другими словами, страж представляет собой символическое выражение тех аспектов личности, которые однажды защитили Карлоса от его бессознательного, а теперь не дают восстановить разрушенную связь. Страж выражает основную защитную структуру, присущую каждой личности. Это естественный феномен, отличающийся от защитных механизмов невротика. Страж ближе к тому, что в психиатрии называется "защитой характера", к интегральным аспектам личности, таким, как стремление добиться силы, престижа или совершенства, или же таким, как состояние чрезмерной доброты или непомерной капризности. Страж является символическим выражением устойчивых привычек нашего сознательного приспособления к жизни. Эти привычки однажды уже обеспечили личность структурой и поддержкой, но в конце концов встали на пути целеустремленных попыток войти в контакт с бессознательным. Страж — это и есть сумма наших собственных наиболее упорных стремлений.

Пытаясь понять, что такое страж для Карлоса, нам следует посмотреть, что это странное существо обнаруживает в личности Карлоса. В работе по материалам Кастанеды Минделл указывал, что широко открытый слюнявый рот стража имеет отношение к привычной склонности Карлоса говорить, вместо того, чтобы действовать. Карлос следует своей жесткой привычке чрезмерно говорить и использует свой рот, чтобы избежать контакта с самим собой, доном Хуаном или бессознательным. В подтверждение такого понимания стража, Минделл заметил, что Карлос начинает говорить сразу же после встречи со стражем, и дон Хуан выражает недовольство его "вечной болтовней".

У Карлоса есть еще и другая характеристика, также отгораживающая его от бессознательного: склонность к подозрительности, — ожиданию, что кто-то хочет его обмануть, облапошить и к поиску разумного объяснения всего происходящего. Такая подозрительность, мешающая ему увидеть или допустить значимость собственных переживаний бессознательного, символизируется "миллионом глаз" стража. Здесь обнаруживается параллель в греческой мифологии в фигуре Аргоса, тело которого было испещрено множеством глаз. Неусыпный Аргос был приставлен Герой, женой Зевса, стражем к возлюбленной Зевса, Ио, превращенной в корову. Глаза Аргоса символизируют настороженную бдительность. Стремление стража парить над землей тоже символично и выражает упрямство Карлоса, его привычку не стласться по земле.

Наконец, есть особое сходство между чудовищным стражем и комаром. Дон Хуан говорит, что страж по отношению к другому миру является комаром. Это означает, что характеризующие нас вещи и отделяющие нас от бессознательного, кажутся маленькими и незначительными, когда они впервые возникают в сознании. Сами привычки сознания, однако, столь прочно и глубоко укоренены, что и их почти невозможно преодолеть, игнорировать или обойти.

Дон Хуан говорит, что перед тем, как человек пересечет границу в бессознательное, страж должен стать ничем: только подлинное видение позволит стражу стать ничем. В книге "Второе Кольцо Силы" Горда соотносит этот процесс с "утратой человеческой формы".[120] Видение — это больший процесс, нежели сама способность воспринимать образы; это глубокое и преображающее проникновение (инсайт) в природу вещей: глубокий инсайт изменяет и побеждает стража; и это не достигается участием эго.

Разбирая внимательно и детально свои рутинные привычки и свойства (экстраверсия, интроверсия, материнство, отцовство, интеллектуализация и т. д.), можно начать испытывать ощущение своего собственного стража. Рассматривая стража как персонификацию нашего сопротивления бессознательного, мы можем поиграть с этим образом более свободно и тогда обнаружим, что страж появляется самым неожиданным путем. Например, как-то с одним другом из Цюриха мы поднимались по канатной дороге в горы, чтобы съехать на лыжах вниз, и беседовали. В разговоре я затронул тему о страже и начал играть мыслями о том, кем мог быть этот страж. И тут мой приятель заметил, что немногим ранее я пожаловался на боль в колене, говоря, что мне следует быть более осторожным на спуске. Он посмотрел на меня и чисто интуитивно отметил, что именно в тот момент ему показалось, что страж и был той самой болью в моем колене. Другими словами, то, что стояло между мной и ощущением пьянящей радости на склоне горы, предстало в виде предостережения, символизировавшегося болью в колене. Я принял это замечание к сердцу и был доволен тем, что в дальнейшем не чувствовал боли или трудности на склонах.