Он заставил себя расслабиться. Девочки не должны заметить его обеспокоенность.

Смеясь и болтая, они подбежали к машине, Кайла открыла дверцу, и обе плюхнулись на заднее сиденье.

И Сэм похолодел. В голове его словно пронесся обычный для Оклахомы пыльный ураган, придав всем предметам и фигурам людей фантастические очертания.

Кайла, для похода в кино распустившая свои волосы, днем собранные в хвостик, в точности повторяла, только в более юном варианте, лицо и прическу Марсии Тернер. На какой-то страшный миг он осознал, почему Марсия показалась ему такой знакомой. Это была копия его дочери, вплоть до маленькой, почти незаметной родинки на подбородке.

Он быстро отвел глаза от поразившего его в самое сердце портрета и заставил себя прислушаться к такому родному голосу Кайлы:

– Пап, ты что, не слушаешь меня?

– Почему не слушаю?! Слушаю.

Кайла трагически вздохнула.

– Нет, не слушаешь. Небось все мечтаешь об этой симпатичной блондинке, в которую я сегодня врезалась.

Симпатичная блондинка! Это уж точно.

– Надо мне подыскать тебе подружку, – продолжала Кайла. – А то ты живешь как монах-отшельник.

– Если не возражаешь, с подружками я разберусь сам. – Из числа женщин со здоровой психикой желательно. – В настоящий момент ты единственная дама, к которой я испытываю интерес.

– Прекрасно, конечно, но моложе ты не становишься, а я не знаю, надолго ли хватит моих сил тебя обихаживать. – И они с Рейчел весело захихикали. Расплывшись в улыбке, Сэм повернул ключ зажигания, и машина тронулась. Какие могут быть сомнения, Кайла, конечно же, его и Лизина дочка!

И с чего это он вдруг пошел на поводу у этой Марсии Тернер и, хоть и на минуту, поверил ее фантазиям?

– Угостишь нас пиццей? – спросила Кайла, как только они влились в поток машин. – Я тебя уже спрашивала, но ты ничего не ответил. А молчание, как известно, знак согласия.

Настал черед Сэма тяжело вздохнуть.

– Можно подумать, что я тебе хоть раз в чем-нибудь отказал! Вообще я считаю, что пора бы принять закон, запрещающий отцам баловать своих чад. А то скоро ты совсем от рук отобьешься.

Кайла нагнулась к отцу и громко чмокнула его в щеку.

– Обещаю не донести на тебя, если возьмешь нам гигантскую пиццу с двойной порцией пепперони.

– Какая прелесть! Моя дочка научилась шантажировать папу. – Он бросил взгляд в зеркало заднего обзора, стараясь отыскать в Кайле черты покойной Лизы. А не Марсии Тернер.

Лиза была невысокая брюнетка с черными волосами и темно-карими глазами; Он тоже брюнет, но ведь светлые волосы и голубые глаза Кайла могла унаследовать от отдаленных предков. Цвет волос и глаз ничего не доказывает.

Когда Кайла была маленькой, родственники Лизы считали, что она вылитая мать. Его же родственники утверждали, что она вылитый отец. А они с Лизой согласились на том, что Кайла походит на всех малышей.

И сейчас она походит на всех детей двенадцатилетнего возраста, а не на Лизу или Марсию. Да, у Марсии Тернер такие же шелковистые волосы, как у Кайлы, только чуть темнее: она, видно, редко бывает на солнце. И нос у нее такой же тонкий и прямой, а лицо – правильной овальной формы… Все это решительно ничего не доказывает. Такими чертами обладает великое множество людей.

Группа крови!.. Вот что важно. У Кайлы столько раз брали кровь для общего анализа, что он запомнил ее группу. И конечно, у нее с Лизой одна группа. Мясная подливка.

Все встало на свои места. Знакомое шоссе с магазинами, ресторанами и бензоколонками по обеим сторонам вдруг показалось ему необычайно красивым. А уж неоновые вывески – так просто произведением искусства.

Пусть, пусть эта женщина подает на него в суд, Если каким-нибудь чудом она выиграет дело, придется объяснить Кайле, что Марсия не в своем уме, и, чтобы убедить девочку окончательно, сделать генетический анализ крови. Уж он-то поставит все точки над «i». Докаже Марсии, что Кайла не ее дочь. Только тогда она от них отвяжется. Сэм свернул на парковку пиццерии.

– Самую большую – пиццу с двойной порцией анчоусов, – торжественно обещал он.

– Па-а-а! – только и смогла протянуть обомлевшая от восторга Кайла.

Как, однако же, повзрослела его малышка! Еще пару лет назад она бы закричала, что ненавидит анчоусы, а подавай ей пепперони.

Он вышел из машины, запер ее и догнал опередивших его девочек. Руки ему пришлось засунуть в карманы своих синих джинсов: они сами собой тянулись к Кайле, обнять и прижать к себе, что, естественно, смутило бы ее на людях.

Но у входа в пиццерию, распахнув перед ними дверь. одной рукой, он все же не удержался и другой обнял проходившую мимо Кайлу за плечи. Его так и подмывало дотронуться до нее, убедиться, что она рядом. Дочь, повернув голову, ласково ему улыбнулась.

И в свете горевших в вестибюле пиццерии ламп он ясно увидел перед собой лицо Марсии Тернер. Сомнений не оставалось. На миг он застыл, не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, а Кайла, высвободившись из его объятий, спокойно прошествовала мимо, прочь от него.

Хватит обманывать себя! Показатели общего анализа крови ни о чем не говорят. Да, она может быть дочерью Лизы, а может и не быть.

Только генетический анализ крови точно выявляет родство.

И Сэм не сходя с места изменил свои намерения. Он не допустит генетического анализа, даже если для этого ему придется схватиться с Марсией Тернер не на жизнь, а на смерть.

Марсия свернула на парковку ресторана «Отдых» в Мак-Алестере. Вчера поздно вечером позвонил Сэм и попросил, нет, велел ей утром приехать сюда. Ему надо с ней кое-что обсудить.

Говорил он отрывисто, сердито. Испугался, что ли?

«Я вам не верю, – сказал он, – но хочу избавить мою дочь от нервотрепки.»

Что он говорил, не имеет ни малейшего значения. Раз он попросил Марсию прийти, значит, верит.

За те полтора часа, что Марсия добиралась до Мак-Атестера, ею попеременно овладевали то светлая радость, то беспредельное отчаяние.

Наконец-то свершится! Но понравится ли это Кайле? Не осудит ли дочь ее, Марсию, за нерешительность в отстаивании материнских прав? А может, Сэм заразил девочку своей враждебностью и та успела возненавидеть женщину, упорно вторгающуюся в их жизнь?

Марсия выскользнула из машины и поискала глазами Сэма, который должен был ждать ее на стоянке. Он вылез из своего фургона и пошел навстречу, твердо впечатывая ковбойские ботинки в асфальт парковки. Полинявшие джинсы плотно обтягивали мускулистые бедра, закатанные до локтей рукава рубашки обнажали сильные руки.

Марсия неожиданно для себя вдруг почувствовала расположение к этому мужчине. Удивленная и даже раздраженная столь неуместной реакцией, она постаралась как можно быстрее забыть про нее.

Сэм Вудворд был, бесспорно, красив той диковатой мужской красотой, которая обычно нравится женщинам. Но Марсии было не до того, она не могла допустить никаких отклонений с избранного ею пуги.

А Сэм как раз мог заставить ее свернуть с него. Ибо он производил впечатление человека властного. Марсии же менее всего хотелось подпасть под чье-либо влияние. Ее главная цель сейчас – взять в свои руки контроль над собственной жизнью и разрешить наконец все трудности, возникшие именно потому, что она этого контроля не имела. За нее все решали другие. В борьбе с Сэмом важно иметь на руках все козыри. Лишиться хоть одного она не вправе. У Сэма свои планы на жизнь, свои намерения, даже отдаленно не имеющие ничего общего с ее намерениями. Не будь у нее так много поставлено на карту, она бы бежала от него, как от огня.

Вместо этого она гордо расправила плечи и пошла ему навстречу.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – начала Марсия, стараясь говорить как можно более дружелюбно.

– Вы не оставили мне выбора, – отпарировал он.

– Я тоже была лишена выбора, когда у меня отобрали дочь. – Едва произнеся эти слова, Марсия закусила губу, жалея, что они вырвались у нее. Ничего себе дружелюбное начало! Ведь она же хотела задать определенный тон разговору, вести себя рассудительно, умно, но, не успев толком поздороваться, сорвалась и дала волю чувствам.