Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

И действительно, против остановки возвышается недавно открывшийся институт ГИПРО-чего-то там, а в первом этаже новый «Гастроном» — люди постоянно идут туда-сюда, карабкаются через сугроб и вязнут в нем чуть ли не до пояса.

Бульдозерист от неожиданности растерялся.

— Вот дает дрозда! — говорит. — Да на хрена мне твой сугроб сдался?!

— Товарищ! — прошу я. — Серьезно. Ведь на такой технике сидишь — раз плюнуть!

— Ты чего привязался? — начинает злиться водитель. — Если ехать, то садись, а не ехать… — и хочет включить скорость.

— Браток! — говорю я, хватаясь за рычаги. — Поимей совесть! Отгреби! Минутное ведь дело!

— А ну убери руки! — говорит бульдозерист. — А то сейчас как отгребу — родных не узнаешь!

И поехал… Но потом, видать, передумал.

— Начальник! — кричит. — Эй!.. А может, тебя все-таки подбросить куда?

Но я уже завелся.

— Катись, — говорю, — отсюда!.. Подбрасыватель… Мне с тобой сидеть-то рядом противно.

Тогда бульдозерист помялся и говорит:

— А ладно!.. Была не была! Давай на бутылку красного — отгребу.

Дал я этому бульдозеристу рубль тридцать две копейки — на бутылку «Рубина». Все равно, думаю, это сейчас не деньги. Ну, что на них купишь, какого фига? Единственно — тот же «Рубин». Или, в лучшем случае, «Анапу». Так я «Анапу» не пью. У меня от нее изжога.

Бульдозер чистит проспект, а я стою, бью в ладоши и размышляю. Господи! — думаю. — Как просто оказывается. Выложил рубль тридцать две — и нет сугроба. А что это за капитал. Так, копейки, мелочь — тьфу! Да только в нашей закусочной, в «аквариуме» мужички после работы столько просаживают на рассыпуху, что можно не один бульдозер, а целый тракторный парк на полный рабочий день откупить. Эх! — думаю. — Мать честная. Это ведь стоит единственный вечер не попить, и мы родной город в конфетку превратим.

Стою я так, размышляя, и слышу вдруг за спиной некоторый шум и разговор. Оглядываюсь — это давешний милиционер и с ним какой-то взволнованный гражданин в ондатровой шапке и в пальто с каракулевым воротником. Причем милиционер указывает на меня пальцем, а этот гражданин кидается и чуть ли не за грудки:

— От какой, — кричит, — организации?!

— Минуточку, — говорю. — Не топчите меня. В чем дело?

— Вы приказали снег отгрести?

— Ну уж и приказал, — говорю я. — Скажете тоже. Да разве ему, черту, прикажешь…

— Вы понимаете, что наделали? — приступает гражданин.

— А что такое? — спрашиваю.

— Я семь человек с работы снял на полтора часа! — машет руками гражданин. — Семь специалистов!.. Это наша подшефная территория… А теперь куда мне их прикажете?!

И точно, за ним — вижу — стоят семь молодых людей с лопатами. И вид у них довольно ошарашенный.

— Извините, — говорю. — Ей-богу не знал, что это ваш снег. А то бы, конечно, палец о палец не стукнул, — Да, ситуация! — вздыхает один из семерки, здоровый парень спортивного сложения.

— Может, назад, в институт? — предлагает другой, очкастенькнй, в демисезонном пальтишке.

— Ты понимаешь, что говоришь?! — кидается теперь уже на него каракулевый гражданин. — Мы же специальное собрание проводили, обязательство брали! Как ты перед пародом отчитаешься, перед молодежью? Скажешь, что чужой дядя за тебя убрал?!

— Да, ситуация! — сдвигает шапку спортсмен.

— Есть идея! — говорю я. — Глядите — он только за остановку снег отпихнул, на чистое место. Давайте перекидывайте его дальше — как раз на полтора часа хватит, даже с хвостиком.

— А Цветметпроект? — оборачивается ко мне разгоряченный гражданин. — Это же их участок, они тоже обязательство брали. Вы понимаете, чем тут пахнет?

— Да, ситуация! — бормочет спортсмен. — Тогда — по домам.

— Я не могу, — расстроенно говорит очкастенькнй. — Как хотите, а не могу… Все еще работают, а мы уже домой. Другое дело, если бы мы за полчаса задание выполнили, тогда оставшийся час был бы наш.

— Ребята! Парии! — говорю. — Ладно, моя вина, елки-палки! Готов искупить. Тем более, все равно уже опоздал, куда торопился. Раз вам домой совесть не позволяет, а на работу нельзя — пошли со мной. Ну, как будто вы уже свое отмантулили…

И я повел их в «аквариум» — у меня еще шесть рублей в кармане было… А потом и они — видят, человек от души — тоже сбросились. Так что мы чудесно провели эти полтора часа. Я не жалею. Главное — с хорошими людьми познакомился. Парни оказались что надо. Все с высшим образованием, а очкастенький этот вообще — без пяти минут кандидат наук.

Так он мне увлекательно про свою работу рассказывал, так трогательно — ну, прямо, чуть не плакал.

Вот такие пироги

Решил я внести свой вклад в борьбу за качество продукции и культуру производства — проявить, короче говоря, гражданскую активность. Сейчас этот вопрос (качества и культуры) очень злободневный. И я подумал, что если один человек, которому по должности и месту работы надлежит бороться, будет ломать голову и ночей не спать, а другой, официально не уполномоченный, потребитель, так сказать, — тем временем в кулак свистеть, — мы это дело не скоро с мертвой точки сдвинем. И, значит, надо за него всем миром браться. Тем более, что нас к этому ежедневно призывают.

Дальше я подумал, что, конечно, на какой-нибудь там завод точного приборостроения меня или кого другого не пустят. И не надо. Там люди грамотные, специалисты своего профиля, как гайки завинчивать, они, допустим, и без меня знают. Однако есть общедоступные сферы: торговля, например, общественное питание или бытовое обслуживание. Здесь, наоборот, рядовым, но заинтересованным гражданам — полный простор и карты в руки. В общем, решил я начать с общественного питания.

Выбрал близлежащий объект в нашем квартале — кафетерий «Ландыш» — и захожу туда однажды с непринужденным видом. Время дневное, в кафетерии пусто, одна буфетчица за стойкой томится.

— Будьте любезны, — говорю, — мне — бутылочку соку и пирожок. С чем у вас пирожки-то?

— С мя-ясом, мальчики! С мясом пирожки! — нараспев отвечает буфетчица.

— Ну, кладите один, — говорю.

Сел я за столик, надкусил пирожок и чувствую: ни с каким он не с мясом, а с голимой капустой. «Вот, — думаю, — как хорошо! На ловца и зверь бежит. Ты смотри, что делают! Набивают его капустой, а зафуговывают по цене мясного! Сейчас же я с этим безобразием поборюсь».

Поднимаюсь я и предъявляю пирожок буфетчице.

— Это что же такое? — спрашиваю.

— Что-что? — говорит буфетчица, но не прежним своим певучим голосом, а отрывисто и даже враждебно.

— Я как за с мясом платил, а вы мне с чем подсовываете?

— Ничего я не подсовываю! — обижается она. — Может, ты этот пирожок из дому принес.

— Ах, так! — говорю. — Принцип — на принцип! Обыскивайте меня тогда. Если я этот пирожок, как вы утверждаете, из дому принес, то другой, с мясом, у меня в кармане должен остаться.

— Чего мне тебя обыскивать. Я только что получила пятьдесят штук с мясом. Вот и фактура — русским языком написано: «Пирожки с мясом — 12 копеек». Обыскивайте его… Пусть тебя жена обыскивает.

Тогда я выковыриваю оставшуюся капусту на прилавок и спрашиваю:

— Так это мясо, по-вашему, да? Мясо?

— Не знаю я, что это такое! — говорит буфетчица. — И не свинячь мне на прилавок. А то я тебя как шугану отсюда, алкаш проклятый!

Вышла на крик заведующая, разобралась, в чем дело, и строго сказала:

— Маша, ну как ты себя ведешь! Сколько можно говорить: требование покупателя — для нас закон. Хотя бы он и за несчастные две копейки здесь скандалил. Сейчас же обмени ему пирожок — пусть подавится.

Я разломил замененный пирожок, не отходя от стойки. Он был начинен луком и яйцами.

— Что будем делать, граждане? — любезно спросил я.

Буфетчица зарыдала.

— Знать ничего не знаю! — выкрикивала она. — У меня их пятьдесят штук!.. Я как за мясные расписывалась! Что ж я их теперь себе на шею повешу?!

7
{"b":"109314","o":1}