За его спиной молчаливо стояло здание Академии художеств; когда-то, очень давно, Роман мечтал о том, чтобы стать художником. К сожалению, у него не хватило талантов. А может быть — к счастью.

Кто знает…

Роман вздохнул и, взяв стоявшую рядом с ним бутылку, глотнул пива.

Потом он поставил бутылку на место, достал сигареты и неторопливо закурил. Дым от сигареты уплыл в низкое балтийское небо, и, проводив его глазами, Роман подумал — а что было бы, если бы его жизнь пошла совсем по другой дороге? Конечно же, это глупость, потому что ту, другую жизнь он принял бы как единственную и, возможно, тоже рассуждал бы: а если бы…

И тогда он был бы совсем другим человеком.

Он не стал бы певцом, не пел бы песен о свободе и тюрьме, не оказался бы втянутым в странный и страшный узел событий, у него не было бы друзей — Арбуза и Боровика, не было бы Лизы…

Роман много думал о том, как прихотливо и порой неожиданно судьба раскидывает свои узорные сети, и иногда ему хотелось что-то изменить, но он понимал, что это желание бессмысленно, и, кроме того, если изменить судьбу, то пропадет все то, что ждет тебя впереди, а ведь оно может быть очень важным и принадлежащим только тебе, ждущим тебя.

Лиза…

Сейчас она у себя дома, и через два часа Роман снова увидит ее.

Они договорились встретиться на Стрелке Васильевского острова, чтобы погулять и посмотреть на Неву, а потом пойти куда-нибудь поужинать, а потом… Потом они поедут к Роману.

Между прочим, в силу обстоятельств Лиза так и не была еще в гостях у Романа.

Тут Роман вспомнил, что дома у него, как всегда, бардак, и прежде чем приглашать любимую женщину, стоило бы навести порядок, но потом он подумал — ерунда это все, пусть Лиза видит его таким, какой он есть. А если ей не понравится разгром, который, как всегда, царил в квартире Романа, то пусть сама и займется уборкой.

А завтра нужно будет отправляться выручать Арбуза…

Роман усмехнулся и снова глотнул пива.

Неожиданно справа от него на ступени уверенно опустился какой-то крепкий коротко стриженный парень с телефоном в руке. Роман поморщился — не мог сесть подальше, что ли? Но слева тоже появился незваный сосед, и тоже крепкий, и тоже коротко стриженный.

Что-то тут не так, успел подумать Роман, и тут усевшийся справа человек повернул голову и, прямо взглянув на Романа, спросил:

— Роман Меньшиков?

— И что дальше? — недовольно поинтересовался Роман.

— Я спрашиваю, вы — Роман Меньшиков? — повторил здоровяк.

— Да, я Роман Меньшиков. Что нужно?

— Ну… Как тебе сказать, — здоровяк перешел на «ты», — вообще-то ты и нужен.

— Кому? — Роман подумал, что снова начались бандитские непонятки, и, зная, что за его спиной имеется Арбуз, чувствовал себя уверенно.

Неважно, что Арбуз сейчас в неволе, все равно…

— Понимаешь, — здоровяк замялся, — я ведь знаю, кто ты такой. Певец и все прочее. И песни твои мне нравятся. Но у меня такая работа.

— Какая работа?

— Мы — честные менты. А я — самый честный из присутствующих. И сейчас мы будем проводить задержание.

Роман оглянулся.

Кроме сидевших у него по бокам крепких парней, за спиной Романа оказались еще двое. Тоже крепких.

— Меня, что ли, задерживать? — удивился Роман. — А за что?

— За участие в организации побега из следственного изолятора особо опасного преступника, — четко ответил честный мент.

— Во как…

Роман тут же вспомнил концерт в «Крестах», и ему стало тоскливо.

— Можно было повязать тебя по полной — мордой в асфальт, руки за спину и все такое прочее, но… Ты ведь не бандит, не вооружен… Кстати — оружие есть?

— Нет, откуда ему быть, — криво усмехнулся Роман.

И возблагодарил всех богов за то, что сегодня у него хватило ума не взять с собой на всякий случай «Беретту».

— Вот и хорошо, — честный мент встал, — тогда пошли.

Роман тоже встал и отряхнул брюки.

Посмотрев на честного мента, он сказал:

— Слушай, тут такое дело… У меня через два часа свидание с любимой женщиной. Я бы хотел позвонить ей.

Честный мент взглянул на своих коллег, плотно стоявших рядом с Романом и, вздохнув, сказал:

— Звони. Можешь даже сказать, что тебя арестовали. Но ничего лишнего. И еще — мы из уважения оказываем тебе любезность. Нарушаем закон. И если ты раззвонишь о том, что я позволил тебе воспользоваться телефоном, мы же тебя и уроем. Невзирая на уважение. Понятно?

— Понятно, — кивнул Роман, — не извольте беспокоиться.

Он медленно, чтобы не нервировать честных ментов, достал из кармана трубку.

Набрав номер, он дождался ответа и сказал:

— Лиза, свидание отменяется. Меня арестовали.

После этого он небрежно бросил трубку в воду.

Она громко булькнула и, описав спираль, скрылась в мутной глубине.

— Красиво, — честный мент усмехнулся, — ну что, пошли.

— А куда поедем-то? — спросил Роман.

— В «Кресты», — ответил спец.

— Это… — Роман нахмурился и посмотрел на свою новую «БМВ», — имею последнее желание.

Менты засмеялись, и самый честный из них спросил:

— Какое?

— Отгоните машину на Некрасова.

— К Арбузу, что ли? Так ведь его сейчас нет.

— Ну и что? Все равно к нему. Там за машиной присмотрят.

— Ладно, — ответил честный мент и повернулся к коллеге: — Викторыч, отгонишь телегу?

— Отгоню, — кивнул Викторыч, у которого на щеке имелся большой красивый шрам, — давай ключи.

Роман отдал ключи, и Викторыч, легко взбежав по ступеням, направился к машине Романа.

— А мы поедем в той, — самый честный мент указал на невзрачную «шестерку», стоявшую вплотную к заднему бамперу «БМВ».

Роман шел к ментовской машине и чувствовал, что сопровождавшие его спецы совершенно не напрягаются. Они были уверены, что Роман не будет делать глупостей. И наверняка со стороны все четверо выглядели как одна дружная компания. Самый честный мент сел за руль «шестерки», Роман разместился на тесном заднем сиденье между двумя молчаливыми спецами, и тут водитель, посмотрев в зеркало на Романа, сказал:

— Значит, так. Для сведения. Саня Боровик — мой друг. И вообще — мы немного в курсе дела. Но это строго между нами. Тебе следует быть очень внимательным и осторожным. У тебя очень серьезная проблема. Из твоей шкуры хотят сделать бубен.

— Кто? — спросил Роман, пошевелив желваками.

— Ты сам должен знать.

— Понятно.

— Воры тебя уважают, сам знаешь, но среди них есть те, кто служит другим хозяевам. Это тоже имей в виду.

Роман кивнул.

— В общем, береги себя.

Самый честный мент вздохнул и повернул в замке ключ зажигания. Двигатель заскрежетал, но не завелся.

— Блин! — произнес самый честный мент и повернул ключ еще раз.

Двигатель медленно провернулся еще несколько раз, и аккумулятор умер.

— Блин! — повторил самый честный мент. — Придется толкать.

Роман представил себе, как сейчас в компании двух честных ментов будет толкать машину, на которой его отвезут в «Кресты», и захохотал во все горло.

— Ну что ты ржешь-то! — сказал сидевший слева от него мент. — Давай вылезай, будем толкать!

И пихнул Романа локтем.

— Да отстаньте вы от человека, — негромко сказал наголо бритый зэк в футболке с короткими рукавами, из которых торчали жилистые грабли, украшенные затейливой татуировкой, — человек только в камеру попал, надо же ему освоиться!

Оживленный гомон утих, и Роман понял, что татуированный зэк — смотрящий по камере.

— Твоя шконка, — татуированный указал на аккуратно застеленную койку у стены. — Меня зовут Леха, погонялово — Лысый.

— А меня — Роман.

Лысый засмеялся:

— Можешь не представляться, тут тебя каждая собака знает. А некоторые даже были на твоем концерте, когда ты все «Кресты» на уши поставил. Сам я не был, сидел в карцере в это время, но пацаны рассказали.

Роман сел на койку и осмотрелся.

— Чай будешь? — спросил Лысый, усаживаясь напротив Романа.