– Сегодня утром я здорово позабавилась. Похоже, я неплохая актриса и у меня определенно есть талант внушения. Когда я рассказала Эллсворти о том, что одна из моих прапрабабок чудом избежала костра, будучи обвиненной в колдовстве, мои акции резко пошли в гору. Похоже, меня пригласят принять участие в самых ближайших празднествах.

– Бриджит, бога ради, будьте осторожны.

Она удивленно посмотрела на Люка. Он встал.

– Я только что виделся с дочерью доктора Хамблби. Мы говорили с ней о мисс Пинкертон. Рози сказала мне, что пожилая леди очень тревожилась за вас.

Бриджит так и застыла на месте.

– Что? Мисс Пинкертон… тревожилась… за меня?

– Так мне сказала Рози Хамблби.

– Рози?

– Да.

– Что еще она вам поведала?

– Ничего.

– Вы уверены?

– Совершенно уверен.

Повисла пауза, потом Бриджит сказала:

– Понятно.

– Мисс Пинкертон тревожилась за доктора Хамблби – и он умер. А теперь я узнал, что она беспокоилась и о вас…

Бриджит рассмеялась. Она порывисто поднялась и встряхнула головой так, что длинные черные волосы взметнулись веером вокруг ее головы.

– Не тревожьтесь за меня, – сказала она. – Дьявол не дает своих в обиду.

Люк откинулся в кресле, стоявшем по другую сторону стола управляющего местным банком, мистера Джонса.

– Что ж, я вполне удовлетворен результатом, но боюсь, отнял у вас слишком много времени, – сказал Люк.

Мистер Джонс отрицательно покачал головой. Его маленькое круглое лицо с приплюснутым носом выражало саму доброжелательность.

– Нет, что вы, мистер Фицвильям! Знаете, у нас тут так редко что-то происходит. Поэтому мы всегда рады познакомиться с приезжим человеком.

– Да, у вас просто райский уголок, – выразил свое восхищение Люк. – Полный старинных суеверий!

Мистер Джонс вздохнул и заметил, что, для того чтобы изжить суеверия, требуется немало времени на образование населения. Люк заметил, что образование в наши дни стоит слишком дорого, и его слова слегка задели мистера Джонса.

– Лорд Уитфилд, – заявил он, – настоящий благодетель наших краев. Он отлично осознает недостатки, от которых и сам страдал в юности, поэтому намерен сделать все возможное для того, чтобы молодежь получила образование.

– Однако эти недостатки не помешали ему добиться успеха в жизни и сколотить большое состояние, – заметил Люк.

– Да, благодаря исключительно своим выдающимся дарованиям.

– Или удаче, – подсказал Люк.

Мистера Джонса это снова, казалось, огорчило.

– Удача тоже имеет исключительное значение, – продолжил Люк. – Возьмите, к примеру, убийцу. Почему удачливому убийце все сходит с рук? Это за счет его выдающихся способностей? Или просто удачи?

Мистер Джонс признал, что, вероятно, тут имеет место удача.

Люк тем временем продолжил:

– Или взять Картера, хозяина кабачка. Пил шесть дней в неделю и вот однажды оступился с мостика и упал в реку.

– Для кого-то это и впрямь удача, – заметил мистер Джонс.

– Для кого же?

– Хотя бы для его жены и дочери.

– О да, конечно.

Постучавшись, в кабинет вошел клерк с бумагами. Люк поставил подпись в двух местах и, получив чековую книжку, поднялся.

– Ну что ж, я рад, что все устроилось наилучшим образом, – сказал он. – В этом году на скачках мне сопутствовала удача. А вам?

Мистер Джонс, улыбаясь, сказал, что он человек не азартный и на скачках не играет. Тем более что миссис Джонс придерживается самых строгих правил на этот счет.

– Значит, вы не ездите на дерби?

– Конечно нет.

– А кто-нибудь из здешних ездит?

– Майор Хортон. Он заядлый игрок. Да еще мистер Эббот – он всегда берет выходной в День дерби,[8] хотя редко выигрывает.

– Думаю, не он один, – улыбнулся Люк и, попрощавшись, покинул банк.

Выйдя на улицу, он закурил сигарету. Кроме теории о «менее всего подходящей личности», он не видел причин оставлять в списке подозреваемых мистера Джонса. Управляющий банком никак не отреагировал на тестовые вопросы Люка. Вряд ли его можно представить в роли убийцы. Кроме того, в День дерби он не отлучался из Вичвуда. Между прочим, этот визит не прошел даром – Люк получил ценную информацию: майор Хортон и мистер Эббот бывают на скачках. Таким образом, любой из них мог оказаться в Лондоне в то время, когда попала под колеса мисс Пинкертон.

И хотя Люк больше не подозревал доктора Томаса, он почувствовал бы себя куда спокойнее, если бы точно знал, что в этот день доктор оставался в Вичвуде и исполнял свои профессиональные обязанности. Люк взял себе на заметку уточнить этот пункт.

Теперь Эллсворти. Оставался ли он в деревне в День дерби? Если да, то предположение, что убийца – он, теряло под собой почву. «Хотя, – заметил про себя Люк, – гибель мисс Пинкертон могла оказаться простым стечением обстоятельств».

Однако он отверг подобную теорию. Смерть пожилой леди не могла оказаться случайной.

Люк подошел к стоявшему у обочины автомобилю, сел в него, завел мотор и поехал в гараж, находившийся в конце Хай-стрит.

Незначительные неполадки в моторе послужили поводом для встречи с механиком. Симпатичный молодой парень с веснушчатым лицом внимательно выслушал Люка. Они вместе подняли капот и углубились в обсуждение технических деталей.

– Джим, подойди-ка на минутку, – окликнул кто-то механика.

Веснушчатый парень тут же отошел.

Значит, это Джим Харви. Все верно. Джим Харви, молодой человек, ухаживавший за Эми Гиббс. Джим быстро вернулся, извинился, и они снова погрузились в обсуждение неполадок.

В результате Люк согласился оставить машину для ремонта и, уходя, как бы невзначай спросил:

– Вам удалось выиграть на скачках в этом году?

– Нет, сэр. Я ставил на Кларигольда.

– Вряд ли кто ставил на Джуби Вторую, не так ли?

– Да ни одна газета даже не намекнула, что Джуби вероятная фаворитка из аутсайдеров.

– Скачки – игра ненадежная. Вы бывали когда-нибудь на скачках?

– Нет, сэр. Но очень хотелось бы. В этом году я даже просил выходной на этот день. Можно было купить дешевый билет до города и обратно, чтобы съездить в Эпсом, но хозяин даже слушать не захотел. По правде говоря, у нас было полным-полно работы и рук не хватало.

Люк выразил свое сожаление, и они расстались.

Джим Харви также вычеркивался из списка подозреваемых. Симпатичный парень, вряд ли он мог быть тайным убийцей или тем негодяем, который задавил Лавинию Пинкертон.

Люк зашагал домой вдоль берега реки. И, как это уже случилось однажды, встретил майора Хортона с собаками. Майор точно так же истошно надрывался криком:

– Август! Нелли! Нелли! Кому я говорю! Нерон, Нерон, Нерон!

Как и в первую встречу, его глаза навыкате уставились на Люка.

– Простите, мистер Фицвильям, полагаю?

– Да.

– А я Хортон, майор Хортон. Похоже, я должен познакомиться с вами завтра, в усадьбе. На теннисе. Мисс Конвей любезно пригласила меня. Она ведь ваша кузина, верно?

– Да.

– Так я и думал. Знаете, в таких местах, как наше, каждое новое лицо на виду.

Тут случилось очередное происшествие – все три бульдога набросились на беспородную дворняжку.

– Август! Нерон! Ко мне, ко мне, я сказал!

Когда бульдоги наконец неохотно подчинились команде, майор Хортон вернулся к беседе. Люк принялся поглаживать Нелли, которая поглядывала на него с блаженным выражением.

– Прекрасная сука, а? – не без гордости произнес майор. – Люблю я бульдогов. Всегда их держал. Предпочитаю этих собак любой другой породе. Я живу тут неподалеку, давайте зайдем ко мне и пропустим по стаканчику.

Люк согласился, и они направились к дому майора. По дороге Хортон продолжал разглагольствовать о своей любви к бульдогам и недостатках всех прочих пород перед ними. Люку пришлось выслушать рассказ о призах, полученных Нелли, о том, как Августу несправедливо присудили лишь поощрительный приз и какой триумф одержал Нерон на показательных выступлениях года.