У Виктории хватило совести покраснеть. Одно дело епископ Ллангоуский, он же епископ Лангоа. И совсем другое – живой и реальный профессор Понсфут Джонс.

«За это, пожалуй, и посадить могут, – сокрушенно подумала Виктория. – Кажется, это называется самозванство». Но она тут же приободрила себя соображением, что сажают, только если действуешь ради корысти. Так это или нет на самом деле, Виктория не знала, будучи, как и большинство людей, невеждой в юридических вопросах. Однако на сердце у нее полегчало.

Ехать в поезде по незнакомым местам было очень интересно – тем более что поезд оказался далеко не экспресс, – но под конец ее европейское терпение дошло до предела.

На вокзале ее встречал консульский автомобиль и повез ее прямо в консульство. Через широкие ворота он въехал в пышный зеленый сад и остановился у подножия лестницы, ведущей на галерею, которая опоясывала все здание. Навстречу гостье, распахнув металлическую сетчатую дверь, вышла энергичная и приветливая миссис Клейтон.

– Очень рады вас видеть, – сказала она Виктории. – Вы совершенно правы, в это время года в Басре изумительно, нельзя уезжать из Ирака, не побывав у нас. К счастью, сейчас здесь почти никого нет, а то бывает, мы просто не знаем, как всех разместить, но сейчас остался только молодой сотрудник доктора Ратбоуна, обаятельный юноша. Вы, кстати сказать, только-только разминулись с Ричардом Бейкером. Он уехал, и тут же пришла телеграмма миссис Кардью Тренч.

Кто такой Ричард Бейкер, Виктория понятия не имела, но подумала, что с его стороны очень мило было своевременно уехать.

– Он отлучался на два дня в Кувейт, – продолжала миссис Клейтон. – Вот где вам надо побывать, пока там все не затоптали. Теперь уже недолго, боюсь, осталось. Все затаптывают рано или поздно. Что вы хотите сначала: ванну или кофе?

– Ванну, если можно, – обрадованно ответила Виктория.

– А как поживает миссис Кардью Тренч? Вот ваша комната, а ванная дальше по коридору. Вы давно с ней знакомы?

– Ах, нет, – правдиво ответила Виктория. – Мы познакомились уже здесь.

– И она в первые же четверть часа выведала у вас всю подноготную? Она ужасная сплетница, как вы, я думаю, сами убедились. У нее маниакальная потребность все про всех знать. Но дама она приятная и превосходно играет в бридж. Так вы точно не хотите перед ванной выпить кофе или чего-нибудь еще?

– Нет-нет, точно не хочу.

– Хорошо. Тогда увидимся позже. У вас все есть, что нужно?

И она, как хлопотливая пчелка, бодро жужжа, улетела, а Виктория приняла ванну и занялась своим лицом и прической с тем старанием, с каким это проделывает всякая девушка, которой предстоит встреча с понравившимся ей молодым человеком.

Виктория хотела, если удастся, встретиться с Эдвардом наедине. Не то чтобы она опасалась, что он ляпнет какую-нибудь бестактность, он ведь знал ее под фамилией Джонс и дополнительное Понсфут не должно его особенно поразить. А вот что она очутилась в Ираке, это может его поначалу ошарашить, и именно поэтому она хотела бы сначала повидаться с ним с глазу на глаз, пусть бы хоть на одну секунду.

Именно в этих целях она, надев летнее платье (ведь по ее меркам нынешняя погода в Басре ближе всего напоминала разгар лета в Лондоне), тихонько вышла через сетчатую дверь на галерею и стала поджидать Эдварда, чтобы перехватить, когда он будет возвращаться, освободившись от того, что он там делал, – сражался с таможенниками, насколько ей было известно.

Первым приехал долговязый тощий мужчина с серьезным выражением лица. Виктория, пока он поднимался по лестнице, отошла за угол, чтобы не попасться ему на глаза. И вдруг увидела внизу Эдварда! Он входил в сад через заднюю калитку, со стороны реки.

В лучших традициях Ромео и Джульетты[86] Виктория перегнулась через перила и издала сиплое подобие тихого свиста.

Эдвард (который выглядел, по мнению Виктории, еще симпатичнее, чем в Лондоне) обернулся, стал лихорадочно озираться.

– Псст! Смотри наверх! – тихо позвала Виктория. Эдвард задрал голову, и на лице его появилось выражение глубочайшего изумления.

– Бог ты мой! – произнес он. – Провалиться мне! Черинг-Кросс!

– Тише. Жди там. Я сейчас спущусь.

Виктория метнулась обратно по галерее, кубарем скатилась с лестницы и побежала за угол дома, где послушно стоял Эдвард все с тем же недоуменным выражением на лице.

– С утра вроде бы ничего не пил… – пробормотал он. – Неужели это действительно ты?

– Да я же, я! – радостно отозвалась Виктория, нарушая все каноны хорошего тона.

– Что ты здесь делаешь? Как сюда попала? Я думал, я никогда больше тебя не увижу.

– И я тоже так думала.

– Ну прямо настоящее чудо. Как ты здесь очутилась?

– Прилетела.

– Ясно, что прилетела. Иначе бы тебе не поспеть. Но какое дивное диво привело тебя именно в Басру?

– Поезд.

– Насмешничаешь? Вот вредная! Черт, как я рад тебя видеть! Нет, серьезно, как ты сюда попала?

– Я сопровождала одну женщину, которая сломала руку. Миссис Клиппс, американка. Мне предложили это место назавтра после того, как мы с тобой познакомились и ты рассказывал про Багдад. Лондон мне немного поднадоел, ну я и подумала, почему бы не поехать, посмотреть мир.

– Ну, Виктория, ты и молодчина! А где эта миссис Клиппс твоя, здесь?

– Нет, уехала к дочери под Киркук. Мне оплатили только билет сюда.

– А теперь что ты делаешь?

– Все еще смотрю мир. Но для этого пришлось кое-что приврать. И мне нужно было поговорить с тобой до того, как мы встретимся на людях, понимаешь? Ты не проболтайся, пожалуйста, что я была безработной машинисткой, когда мы последний раз с тобой виделись.

– Да ради бога! Скажи мне, кто ты, и я подтвержу. Жду руководящих указаний.

– Ну, в общем, я – мисс Понсфут Джонс, племянница знаменитого археолога, который ведет раскопки в одном малодоступном месте где-то здесь неподалеку, и я еду к нему туда.

– И все это – враки?

– Конечно! Но звучит очень убедительно.

– Да, вполне. Но вот если вы с этим стариком Фунтпопсом столкнетесь нос к носу?

– Понсфутом. По-моему, это маловероятно. У меня такое впечатление, что археологи, если уж начнут копать, то копают, копают как сумасшедшие, и их уже не оторвешь.

– Вроде терьеров. А что, возможно. Настоящая-то племянница у него есть?

– Откуда я знаю.

– В таком случае ты ни за кого конкретно себя не выдаешь. А это уже проще.

– Ну да. Мало ли сколько у человека может быть племянниц. А в случае чего я всегда могу объяснить, что мы на самом деле троюродные, но я привыкла называть его дядей.

– Ай да Виктория! Все предусмотрела, – восхитился Эдвард. – Потрясающе. Я в жизни не встречал таких девушек, как ты. Я ведь думал, что теперь сто лет тебя не увижу, а когда увижу, ты меня не узнаешь.

И он так на нее посмотрел, так восхищенно и так уважительно, что Виктория почувствовала себя наверху блаженства. Будь она кошкой, она бы сейчас, конечно, замурлыкала.

– Но тебе, наверно, работа нужна? – сказал Эдвард. – Или ты, может, наследство получила?

– Какое там! Да, конечно, я ищу место. Я, между прочим, была в этой твоей «Масличной ветви», познакомилась с доктором Ратбоуном, спросила, нет ли у него для меня работы, но он, услышав про жалованье, дал мне от ворот поворот.

– Да, старикашка прижимист. Он считает, что все должны приходить и работать на него за так.

– По-твоему, Эдвард, он не тот, за кого себя выдает?

– Да нет, вряд ли. Сам не знаю. Он же ничего с этого не имеет, разве бывают такие жулики? Нет, я все-таки считаю, этот пламенный энтузиазм у него натуральный. Хотя, с другой стороны, вроде бы он и не дурак.

– Ну, ладно, пошли в дом, – сказала Виктория. – Еще успеем поговорить.

– А я и не подозревала, что вы с Эдвардом знакомы! – всплеснула руками миссис Клейтон.

– Мы старые друзья, – со смехом отозвалась Виктория. – Просто потеряли друг друга из виду. Я даже не знала, что Эдвард в этих краях.