А Лапин, небось, уже извелся…

– Нет, я понимаю, что нож – инструмент важный и нужный! Но не до уровня фетиша! – командир Ми-второго сбросил на россыпь курумника последний вещмешок и тут же сел на него. Они ожидали Лапина возле избы метеостанции. Хозяина пока не было, наверное, сети проверяет.

Летчик закурил, по привычке отвернувшись от несуществующего ветра, и продолжил спор, начавшийся еще пару лет назад и реанимированный в полете:

– Ствол важней! Спальник, палатка. С таким набором всегда выжить можно. О них и заботиться следует в первую очередь…

Донцов выслушал тираду, глядя на мозолистые руки собеседника, в очередной раз подивился размерам громадных кулаков, устало возразил:

– Ну, какое выживание… Причем оно тут-то! Выживание есть незапланированный выброс человека в дикую среду обитания исключительно с обыденно носимым имуществом. Есть набор типовых случаев. Только пойми, Дамир, ни в одном из них человек реально не окажется с ружьем и спальником! А с ножом окажется, ибо он висит на поясе. С одним ножом, если влипший не дурак, и готов к такой беде – запросто сможет выжить. В зоне возможного выживания все определит наличие или отсутствие устойчивой привычки к постоянному и незаметному ношению ножа.

– Ну, все! Запел! Сам ведь не собираешься выживать с одним ножиком в руках! Вон как экипировался… – летун шевельнул ногой попытавшийся упасть вещмешок.

– Да я тут и жить не собираюсь! Это все для Лапина, чтобы он жил, да с максимальным удобством… Задание Родины выполнял, пока я за пиратами гоняться буду.

– Однако с ножиком не расстаешься даже на обустроенной станции! И на борту. А КВС вообще обязан изъять нож у пассажира на время полета…

– Да ладно тебе! Законник нашелся. Что это тебя разнесло – пассажирские перевозки вспоминать? Соскучился? – шутливо пригрозил Андрей.

– Чтоб тебя… Накаркаешь, – сплюнул пилот.

– А насчет вот этой, например, станции… – Андрей показал рукой на группу строений слева, – Ты знаешь самый типичный случай выживания? Он прост и страшен. Вахтовый дежурный подстанции ЛЭП или нитки газопровода, сторож базы, охотничьего домика, турбазы, вышел за порог сторожки, или балка, или подстанции, а вернулся к пожарищу! Начальники спохватятся только через срок смены, так как связь, один хрен, у нас не заработает толком никогда, сам знаешь.

– Да уж знаю… И тебя знаю столько лет. А понять не могу, ты уже вроде все знаешь о ножах. Ну, сейчас-то что тебя интересовать в них может? Что ты еще не познал?

– Мистики ножа, Серега… – Донцов потянул нож из кармана, картинно открыл его одной рукой, солнечный блик резанул по глазам.

Летчик аж привстал с мешка.

– Слышь, Дончак, может тебе коньячку почаще закачивать в бак? Или в отпуск нарезать, на юга? Какой еще мистики… Тебя уже глючит! Это же просто заточенная железка!

– Ладно, что спорить, сам-то, небось свою ласточку с винтом на башке по имени величаешь?

– Не, ну ты сравнил… Это же Машина! Родимая, кормилица! – при этом летчик простер огромную лапу к вертушке. Сам вертолет стоял на берегу и глупо пялился в темную синь северного моря тупыми стеклянными глазами.

– Вот н о ж все эти машины и выстрогал, образно, конечно. А мистика… Черт его, Дамир, знает. Древний инструмент, много всего вокруг него человечество накрутило. Надо думать, не без основания… Вот так вот.

– Ерунда все это! Мистику воспитывает традиция, преемственность, а ее тут нет, и быть не может. Нет эзотерического смысла, потребности в твоем воздействии на бытие. Ты в аварийной ситуации, если что, один куковать будешь, а потому природа с тобой и без мистики справится! И без ножа.

– Ладно, разойдемся краями… – предложил Донцов, – просто странно слышать это от кавказца, для которого «кинжал – это наше все!»…

Тут он увидел точку моторки, вылетевшую из-за края соседнего острова, и довольно сказал Ахниеву:

– Услышал. Вон, мчится!

Катер стремительно увеличивался в размерах, Игорь явно встревожился и гнал во всю прыть. Мужчины медленно пошли к воде, – встречать, а заодно «заявиться образом», пусть Игорь еще издали узнает, кто прилетел, и успокоится. Они дождались, пока резина корпуса шоркнет о черную гальку, после чего Андрей пошел придержать лодку, а Ахниев недовольно произнес:

– Кто кого встречать должен? Мы, понимаешь, торопились к нему, устали, как собаки, а ни чаю, ни пельменей нет, массаракш!

Обнявшись с Андреем, Игорь поздоровался с пилотом, и сказал, несколько смутившись от напора кавказца:

– Где же это я вам мясо возьму? – искренне удивился он. – Нет пельменей. А вот уха есть, – утром пару крупных гольцов взял… Пошли в дом, ребята.

– Уха тоже пойдет! – обрадовался Дамир, обладающий общественной характеристикой «горазд пожрать». – Ладно, не дуйся, кунак… Мяса мы с Донцовым тебе захватили немного, в следующий раз налепи! Где твой кот знаменитый? Сейчас отрежу и ему кусок, соскучился, небось, красной рыбой давясь…

Пока они хлебали еще горячую уху и пили крепкий чай с толстыми мягкими пряниками, покрытыми белой патиной сахарной пудры, Лапин рассказал о своих впечатлениях во время захвата сухогруза, своих мыслях по этому же поводу, ну, и о главном, так сказать, на закуску, – находке «автономной станции для мониторинга движения платины на острове Северный». Внимательно выслушав доклад, Андрей с трудом сбросил с коленей окончательно признавшего его кота и спросил у Игоря:

– У тебя есть, где подзарядить видеокамеру?

– Конечно. Вот преобразователь, вот розетка на 220 вольт, крышечку откинь, – Лапин указал перебинтованным указательным пальцем, где нажать.

– Что с пальцем? В носу, небось, ковырял?

– А… – отмахнулся Игорь. – Растяжки поправлял.

– Хорошо, не на правой…

Внимательно посмотрев на Донцова, Игорь быстро уточнил:

– Что, думаешь, мне стрелять придется?

– Да бог его знает. Сам понимаешь, по любому может повернуться… – честно пожал плечами Донцов. – Хорошо. Полчаса курим, потом собираемся и плывем на тот самый шпионский остров.

Дамир, не прекращая орудовать большой ложкой, недоуменно пробурчал:

– А что нам плавать-то? Вон, на «Мишке» и слетаем…

Вертолет принадлежал Комитету, и, в данный момент времени, был полностью подчинен Донцову для выполнение задачи. Однако он рассудил по-другому.

– Не стоит машину гонять. Да и берег надо бы осмотреть, причем с воды. А ты тут останься, – предупредил он желание летчика.

Через час всерьез озабоченный Донцов, так же, как Лапин несколько дней назад, внимательно изучал пластиковый контейнер, карябал ножиком камуфляж раскраски цветов германской полевой формы «фельдграу». Рядом сидел Игорь.

– Чудо враждебной техники, камрад… Четко все сделано, на совесть. Никаким ветром не сдвинет, – сообщил он.

– Вижу… А питание? Радиации тут нет? Мы с тобой не защелкаем? – спросил Андрей, оглядывая антенные устройства.

– Вчера замерял, уже ноль. Никаких рентгенов – литий-йонные аккумуляторы, очень качественные. Но и они не вечны.

– То есть, скоро приедут снимать? – повернул к нему голову Донцов.

– Надо думать, так. Или заменить батареи, если планируется дальше использовать тут… – Игорь подумал и сказал, – Все же, захотят просто увезти, я думаю. Такую акцию провернули… Чего им теперь светиться тут?

Закончив осмотр, Донцов включил видеокамеру и начал тщательно снимать устройство во всех ракурсах, не забывая показать его в ландшафте. Наконец он закончил, уложил камеру в поясной кейс, встал и спросил:

– Ну что? Назад поехали? Или еще что-нибудь из артефактов припас, а? Признайтесь, Штирлиц?

– Такого больше нету. Я все острова осмотрел. Знаешь, даже следов никаких нет, а ведь им надо было не на часок сюда заскочить – установить, настроить, проверить все… Как минимум, день работы!

– Профессионалы. Заранее отрабатывали процедуру.

Они уже возвращались назад к вертолету, когда Донцов очнулся от своих невеселых мыслей и услышал, как Лапин что-то уже давно отчитывается обыденным тоном: