– Деньги у меня были не всегда, – сказала Ив Карпентер.

– Не всегда, – согласился Пуаро. – Я и сам так думал. – Он едва заметно кивнул. – Это многое объясняет. И кое-что оправдывает…

Ив Карпентер вышла тем же путем, что и вошла, не вполне уверенно двигаясь на свету; Пуаро вспомнил, что и раньше обращал на это внимание.

Пуаро негромко произнес:

– Ивлин Хоуп…

Итак, миссис Апуорд позвонила и Дейдри Хендерсон, и Ив Карпентер. И может, не только им? Может… С грохотом в комнату влетела Морин:

– Теперь пропали ножницы. Извините, с обедом задержка. В доме трое ножниц, и ни одних не могу найти.

Она бросилась к комоду, и процедура, с которой Пуаро был хорошо знаком, повторилась. На сей раз поиски увенчались успехом довольно быстро. Взвизгнув от радости, Морин убралась восвояси.

Почти машинально Пуаро подошел к комоду и начал складывать вещи в выдвинутый ящик. Сургуч, писчая бумага, корзинка для рукоделия, фотографии…

Фотографии…

Он вгляделся в снимок, который держал в руке.

Из коридора снова донесся топот бегущих ног.

Пуаро был человеком подвижным, несмотря на возраст. Прежде чем в комнате снова появилась Морин, он успел бросить фотографию на диван, прикрыть ее подушкой и усесться сверху.

– Черт возьми, куда же я сунула дуршлаг со шпинатом?..

– Вон он, мадам.

Он показал на дуршлаг, покоившийся рядом с ним на диване.

– Ага, вот где он, милый. – Она схватила его. – Отстала сегодня на всех фронтах… – Взгляд ее упал на Пуаро, который сидел, вытянувшись в струнку. – Что вы себе такое место выбрали? Хоть и с подушкой, все равно сидеть на этом диване неудобно. Все пружины поломаны.

– Знаю, мадам. Просто я… наслаждаюсь этим полотном.

Морин перевела взгляд на написанную маслом картину – на ней был изображен морской офицер возле телескопа.

– Да, картина хорошая. Пожалуй, единственная достойная вещь в этом доме. Возможно, это даже Гейнсборо. – Она вздохнула. – Но Джонни ее нипочем не продаст. Это его прапра, а то и еще какой-то более древний дед, он приплыл на своем корабле и совершил какой-то жутко отважный поступок. Джонни этим страшно гордится.

– Да, – мягко подтвердил Пуаро, – вашему мужу есть чем гордиться!

В три часа Пуаро стучался в дверь дома доктора Рендела.

Незадолго до этого он съел жаркое из кролика со шпинатом и недоваренной картошкой, а десерт состоял из какого-то странного пудинга, на сей раз неподгоревшего. Зато, как объяснила Морин, «в нем откуда-то взялась вода». Все это он запил мутным кофе. И чувствовал себя не лучшим образом.

Дверь открыла миссис Скотт, пожилая экономка, и он спросил, можно ли видеть миссис Рендел.

Миссис Рендел сидела в гостиной и слушала радио, приход Пуаро явно застал ее врасплох – встрепенувшись, она поднялась со своего места.

Пуаро помнил, какое впечатление миссис Рендел произвела на него при первой встрече. Настороже, смотрит с опаской, словно боится его или того, что он олицетворяет. Сейчас это впечатление подтвердилось.

Впрочем, с прошлого раза она еще больше побледнела, на лице залегли какие-то тени. Резче обозначились черты.

– Я хочу задать вам один вопрос, мадам.

– Вопрос? Какой же?

– Звонила ли вам миссис Апуорд в день ее смерти?

Она уставилась на него. Потом кивнула.

– В котором часу?

– Трубку брала миссис Скотт. Часов в шесть, кажется.

– Что миссис Апуорд просила передать? Чтобы вечером вы пришли к ней?

– Да. Она сказала, что миссис Оливер и Робин уезжают в Килчестер, у Дженит выходной и она будет дома одна. И не хочу ли я составить ей компанию.

– На какое время она вас пригласила?

– На девять часов или позже.

– И вы пошли?

– Собиралась. Хотела пойти. Но как-то вышло, что после ужина я взяла и заснула. А проснулась уже после десяти. Ну и решила, что уже поздно.

– А полиции о звонке миссис Апуорд вы не сказали?

Она сделала большие глаза. Это был взгляд невинного ребенка.

– А что, надо было? Раз я туда не пошла, о чем рассказывать? Я даже чувствовала себя немножко виноватой. Пойди я к ней, может, сейчас она была бы жива. – Она вдруг судорожно вздохнула. – Ужасно, если это именно так.

– Это не совсем так, – уточнил Пуаро.

Он помолчал, потом спросил:

– Скажите, мадам, чего вы боитесь?

Она снова судорожно вздохнула:

– Чего боюсь? Ничего.

– Нет, боитесь.

– Какая ерунда. Чего… чего я должна бояться?

После минутной паузы Пуаро произнес:

– Мне показалось, что вы боитесь меня…

Она не ответила. Но глаза ее расширились. Медленно, с каким-то вызовом она покачала головой.

– Кажется, я вот-вот созрею для Бедлама,[4] – произнес Спенс.

– Ну, не так все плохо, – утешил его Пуаро.

– Что вы меня успокаиваете? Я уже не знаю, куда деваться от этих новых сведений. Все только усложняется. Теперь вы мне говорите, что миссис Апуорд звонила трем женщинам. И всех их пригласила прийти вечером. Но почему трех? Она что, не знала, кто из них Лили Гэмбол? Или Лили Гэмбол тут вообще ни при чем? Ведь на книжке написано: «Ивлин Хоуп». Разве из этого не следует, что миссис Апуорд и Ева Кейн – одно лицо?

– И у Джеймса Бентли сложилось такое впечатление после разговора с миссис Макгинти.

– Кажется, он говорил об этом без уверенности.

– Да, полной уверенности не было. Но Джеймс Бентли из тех, кто ни в чем не уверен полностью. Миссис Макгинти он слушал вполуха. И тем не менее, если у Джеймса Бентли сложилось впечатление, что миссис Макгинти вела речь о миссис Апуорд, вполне возможно, что так оно и есть. От впечатлений отмахиваться не стоит.

– По последним сведениям из Австралии (кстати, она уехала именно туда, а не в Америку), интересующая нас «миссис Хоуп» почила там двадцать лет назад.

– Мне об этом уже говорили, – заметил Пуаро.

– Вам, месье Пуаро, всегда все известно, да?

Пуаро пропустил колкость мимо ушей. Он сказал:

– Итак, с одной стороны, у нас есть «миссис Хоуп», которая отдала богу душу в Австралии, а с другой?..

– С другой – миссис Апуорд, вдова богатого промышленника с севера. Они жили около Лидса, у них родился сын. Вскоре после рождения мальчика муж умер. Мальчик был подвержен вспышкам туберкулеза, и после смерти мужа она в основном жила за границей.

– И когда же началась эта сага?

– Эта сага началась через четыре года после того, как Ева Кейн уехала из Англии. Апуорд познакомился с будущей женой где-то за границей и после свадьбы привез ее домой.

– То есть миссис Апуорд вполне могла быть Евой Кейн. А ее девичья фамилия известна?

– Харгрейвз, насколько я знаю. Но в этом ли дело?

– Вот именно! Ева Кейн, или Ивлин Хоуп, могла умереть в Австралии, а могла инсценировать собственную кончину и возродиться в другом месте под фамилией Харгрейвз и удачно выйти замуж.

– Все это дела давно ушедших лет, – сказал Спенс. – Но предположим, что так все и было. Предположим, она сохранила у себя старую фотографию, а миссис Макгинти ее увидела. Тогда напрашивается вывод, что миссис Макгинти была убита именно миссис Апуорд.

– Вам это кажется невозможным? Робин Апуорд в тот вечер выступал на радио. А что говорила миссис Рендел, помните? Она в тот вечер приходила в коттедж Апуордов, но не смогла достучаться. А миссис Толк, со слов Дженит Грум, утверждала, что миссис Апуорд не была такой уж калекой, а больше делала вид.

– Все это очень хорошо, Пуаро, но ведь убили именно ее, причем после того, как она кого-то узнала на фотографии. Или теперь вы станете уверять меня, что эти две смерти одна с другой не связаны?

– Ну зачем же? Очень даже связаны.

– Тогда я сдаюсь.

– Ивлин Хоуп. Вот ключ к решению загадки.

– Ив Карпентер? Вот куда вы клоните? Не Лили Гэмбол – а дочка Евы Кейн? Что же, выходит, она порешила собственную мать?