Томми помчался во весь дух – как раз вовремя. Дверь распахнулась, и вокруг засвистели пули. К счастью, ни одна его не задела. Он свернул за угол.

«Надо полагать, стрелять они больше не будут, – подумал он, – не то им придется иметь дело с полицией. Удивительно, как они вообще осмелились».

Позади он услышал топот и припустился еще быстрее. Только бы выбраться из этих переулков, тогда он спасен. Куда запропастились все полицейские! Впрочем, лучше обойтись без них. Придется объясняться, а это ни к чему хорошему не приведет. Тут ему снова улыбнулась удача. Он споткнулся о лежащего посреди тротуара человека, который тут же вскочил и, заорав от ужаса, кинулся наутек. Томми укрылся под аркой подъезда. Через несколько секунд он с удовольствием убедился, что оба его преследователя, одним из которых был немец, энергично устремились по ложному следу.

Он присел на ступеньку и подождал, пока у него восстановится дыхание. Потом неторопливо пошел в противоположную сторону. Он взглянул на свои часы. Почти шесть. Уже начинало светать. Он прошел мимо полицейского, стоящего на перекрестке. Тот смерил его подозрительным взглядом, и Томми почувствовал законное негодование. Но, проведя ладонью по лицу, рассмеялся. Он же не брился и не мылся трое суток! Ну и хорош же он, наверное!

Он немедленно зашагал к турецким баням, которые, как он знал, сейчас были наверняка открыты. Под яркие солнечные лучи он вышел, вновь став самим собой и обретя способность обдумать дальнейшие действия.

Прежде всего надо поесть. Ведь в последний раз он ел вчера днем. Томми свернул в закусочную и заказал яичницу с ветчиной и кофе. Поглощая все это, он просматривал утренние газеты и – чуть не поперхнулся. Целую страницу занимала статья о Краменине – «человек, породивший большевизм в России». Краменин только что прибыл в Лондон с неофициальным визитом. Далее кратко излагалась его биография, а завершалась статья категорическим утверждением, что именно он был творцом русской революции, а не так называемые вожди.

В центре страницы красовался портрет.

– Значит, вот кто такой Номер Первый, – сказал Томми с набитым ртом. – Надо поторопиться.

Расплатившись, он отправился в Уайтхолл[71] и попросил доложить о себе, добавив, что дело не терпит отлагательств. Через несколько минут он был уже в кабинете человека, которого здесь называли совсем не «мистером Картером». Хозяин кабинета строго сказал:

– Послушайте, почему вы явились прямо сюда? Я же дал вам ясно понять, что этого ни в коем случае не следует делать!

– Все верно, сэр, но я решил, что нельзя терять ни минуты.

И Томми, как мог, кратко изложил события последних дней.

В середине его рассказа мистер Картер набрал номер телефона и отдал несколько загадочных распоряжений. Он уже больше не хмурился. Когда Томми умолк, мистер Картер одобрительно кивнул:

– Вы поступили абсолютно правильно. Каждая минута на счету. Но, боюсь, мы уже опоздали. Они наверняка сразу же убрались оттуда. Разве что не все следы успели замести. Так говорите, что узнали в Номере Первом Краменина? Вот это очень важно. Нам как раз необходимо иметь на руках красноречивые факты, чтобы правительство не слишком с ним лобызалось. Ну, а остальные? Вы говорите, что лица двоих показались вам знакомыми? И один из них как будто связан с профсоюзами? Взгляните-ка на эти фотографии, может, кого и узнаете.

Минутой позже Томми протянул ему фотографию. Мистер Картер явно был удивлен.

– Вестуэй? Вот бы не подумал. Он из умеренных. Ну, а что касается второго, тут я вряд ли ошибусь. – Он протянул Томми еще одну фотографию и улыбнулся в ответ на его изумленное восклицание. – Значит, угадал. Кто он такой? Ирландец. Видный юнионист, член парламента. Разумеется, это только ширма. Мы давно его подозревали, но не могли найти доказательства. Отлично поработали, молодой человек. Так вы говорите, что они назвали двадцать девятое? Значит, у нас мало времени. Очень, очень мало.

– Но… – Томми замялся.

– С угрозой всеобщей забастовки мы как-нибудь справимся, – ответил мистер Картер, читая его мысли. – У нас есть основания на это надеяться. Однако, если всплывет этот договор, нам несдобровать. Англию захлестнет анархия… Что еще там? Подали машину? Идемте, Бересфорд, осмотрим эту вашу тюрьму.

Перед домом в Сохо дежурили двое полицейских. Инспектор что-то вполголоса доложил мистеру Картеру, и тот обернулся к Томми.

– Как мы и предполагали, птички улетели. Что ж, пойдемте посмотрим.

Томми, точно во сне, ходил по опустевшему дому. Все оставалось точно таким же, как было. Его темница с косо висящими картинами, разбитый кувшин на чердаке, комната с длинным столом, за которым совещались заговорщики. Но нигде ни единого документа. Все бумаги были либо уничтожены, либо увезены. И никаких признаков Аннет.

– Чего я не могу понять, так это поведения этой девушки, – заметил мистер Картер. – Вы считаете, что она вернулась назад добровольно?

– Похоже на то, сэр. Пока я возился с засовами, она опять убежала наверх.

– Хм, значит, она тоже член шайки. Девичье сердце не выдержало, она не могла равнодушно смотреть, как убивают симпатичного молодого человека. Но она безусловно их сообщница, иначе бы не вернулась к ним.

– Сэр, мне не верится, что она с ними. Она… она совсем не такая.

– Красавица, вероятно? – сказал мистер Картер с улыбкой, которая вогнала Томми в краску. Он смущенно подтвердил, что Аннет и в самом деле красавица.

– Да, кстати, – сказал мистер Картер, – вы ведь еще не виделись с мисс Таппенс? Она просто засыпала меня письмами, и все по вашей милости.

– Таппенс? Я так и думал, что она будет беспокоиться. Она обратилась в полицию?

Мистер Картер покачал головой.

– Тогда как они пронюхали, кто я такой?

Мистер Картер вопросительно посмотрел на него, а выслушав детали, задумчиво кивнул.

– Действительно странно. Разве что «Ритц» был назван случайно.

– «Ритц» – может быть, но меня-то они уж точно каким-то образом вычислили.

– Ну что ж, – сказал мистер Картер, оглядываясь по сторонам, – здесь нам больше делать нечего. Может быть, перекусим?

– Огромное спасибо, сэр, но я хочу побыстрее повидаться с Таппенс.

– Да, я понимаю. Кланяйтесь ей от меня и скажите, чтобы в следующий раз она не поднимала паники раньше времени.

– Меня так просто на тот свет не отправишь, – ухмыльнулся Томми.

– Я это уже заметил, – сухо сказал мистер Картер. – Что ж, до свидания. Но не забывайте, вы теперь у них на примете, а потому напрасно не рискуйте.

– Благодарю вас, сэр.

Томми подозвал проезжавшее мимо такси и помчался в «Ритц», с удовольствием предвкушая, как он ошеломит Таппенс.

«Интересно, чем она занималась? Скорее всего, выслеживала „Риту“. Наверно, именно ее Аннет называла Маргаритой. Как это я сразу об этом не подумал».

Ему на минуту стало грустно – ведь это означало, что миссис Вандемейер и Аннет были очень близки.

Такси остановилось перед «Ритцем». Томми без церемоний ворвался в священные пределы отеля, но его ожидало горькое разочарование. Ему сообщили, что мисс Каули ушла примерно четверть часа назад.

Постояв минуту в растерянности, Томми свернул в ресторан и заказал себе превосходный обед. Четыре дня, проведенные под стражей, заново научили его ценить хорошую еду.

Поднеся ко рту весьма аппетитный кусочек «рыбы а-ля Жанетт», он вдруг увидел, как в зал входит Джулиус. Томми весело замахал картой меню, стараясь привлечь его внимание. Наконец Джулиус обернулся, и брови его изумленно полезли вверх.

Американец стремительно подошел к столику и принялся трясти руку Томми с таким усердием, что тот был несколько озадачен.

– Тысяча койотов![72] – воскликнул он. – Неужели и вправду вы?

– Ну я. А что тут такого?