Роза крепко обняла подругу.

– Да разве я могу радоваться, если ты, детка, отправляешься в такое опасное путешествие?

– Не тревожься обо мне. Рид придумал одну штуку, которая избавит меня от опасности, по крайней мере отчасти. Я остригу волосы, переоденусь мальчиком и буду изображать его младшего братца.

Подруга воззрилась на Тресси почти с ужасом.

– В жизни не слыхала подобной чуши! Во-первых, ты похожа на мужчину не меньше, чем я. Во-вторых, хорошеньким мальчиком быть порой еще опасней, чем хорошенькой девушкой.

– Чепуха! Со мной будет Рид, и никто не обратит внимания на его молодого спутника – на меня то есть. Это замечательная идея! – с воодушевлением закончила Тресси, но в глазах ее блеснули непрошеные слезы, и она поспешно прибавила: – Ну пожалуйста, Роза, пожелай мне удачи! Иначе мне будет очень больно вот так прощаться с тобой.

– Ох, детка, – тяжело вздохнула Роза, – я просто беспокоюсь за тебя, вот и все. Ну конечно, я желаю тебе удачи. Только, право, никак не могу взять в толк, почему бы вам не обосноваться на одном месте, зажить своим домом и напрочь позабыть о всей прочей чепухе. К чему вам скитаться по всему Западу в поисках одного бездельника? Оставь ты все как есть – и дело с концом.

– Не могу, Роза. Просто не могу. Мама умерла из-за него. Так я этого не оставлю. Что бы ни случилось, а я его разыщу, посмотрю в глаза и прямо спрошу, как он посмел так с нами поступить. Рид говорит, что я не права, но все равно он отправится со мной. И еще он говорит, что…

– А, да какая разница, что он там говорит! – перебила ее Роза, нервно расхаживая по комнате. – Все мужчины одинаковы, черт бы их побрал! Они не могут просто принять то, что мы им даем, без своих мужских фокусов. Мол, все должно быть так-то и так-то, а если не так, то никак. – Голос Розы дрогнул, и она разрыдалась.

Тресси бросилась к ней и крепко обхватила ее вздрагивающие плечи.

– Что случилось, Роза? Опять Джарред Линкольншир? Что же он на сей раз натворил?

– Он уезжает в Англию, Тресси. Ровно через неделю. – И Роза, всхлипывая, поведала Тресси о том, что хозяин прииска мечтает привезти в Вирджинию жену и дочерей.

– И мне страшно, что, если она все же не захочет поехать, Джарред сам останется в Лондоне! – прибавила она и разрыдалась еще сильнее.

– Ей-богу, – сказала Тресси, – ни за что на свете я не хотела бы влюбиться в женатого мужчину. Знаешь, Роза, уж лучше б ты подумала о себе, чем позволяла Джарреду Линкольнширу губить твою жизнь.

– Я получаю от Линкольншира то, что он может дать, и этого мне довольно. Если б только я его так сильно не любила! – Роза всхлипнула, вытирая мокрые глаза. Никогда прежде она так открыто не показывала своих чувств. Мужчин на свете много, и она заполучит любого – стоит только захотеть. Как же глупо печалиться о том, что один из них так ей и не достанется!

– Роза, дорогая моя, – мягко сказала Тресси, – да забудь ты, в конце концов, Джарреда Линкольншира! У него есть жена и дочери, он их нежно любит, а с тобой только развлекается. Если дело дойдет до выбора, он, безусловно, предпочтет их. – В душе Тресси удивлялась: как хорошо она может решать за других. А отчего же собственные ее дела так запутаны?!

Но сколько Тресси ни убеждала Розу, та упорно стояла на своем. Ей было ясно лишь одно: она теряет любимого мужчину потому, что он слишком порядочен и любит семью. Роза просто не могла признаться себе в том, что Джарреду она и впрямь нужна только для развлечения.

Когда Тресси уже собралась уходить, Роза вдруг вспомнила о синем платье и тотчас вынула его из шкафа.

– Пожалуйста, Роза, сбереги его для меня. Когда все закончится, я непременно вернусь и заберу его.

Роза молча вернула платье на место, потом обняла и поцеловала подругу.

– Я буду по тебе ужасно скучать, – прошептала Тресси.

– И я по тебе. Смотри, береги как следует своего смуглого красавчика. Он нуждается в любви и нежности. Душа у него ранимая, так что будь с ним поласковей, слышишь? А если он обойдется с тобой дурно – дай мне только знать, уж я его проучу!

Тресси лишь кивнула, не в силах больше произнести ни слова – в горле у нее соленым комком стояли слезы, а сердце просто разрывалось от обилия самых разнообразных чувств.

С одной стороны, она радовалась, что наконец уезжает, с другой – страшилась неведомого. С любовью думала о Риде – но здесь, в земле городского кладбища, оставался маленький Калеб, и эта потеря соединялась с печалью прежних утрат. И все же Тресси не терпелось покинуть город, даже если это означало расстаться с Розой, единственной подругой во всей ее взрослой жизни. Точно так же, радуясь и печалясь одновременно, покидала она когда-то далекий Миссури.

Увидит ли она еще Розу? Тресси не знала этого, но решение ее было твердым.

Перебираясь через уличную грязь, Тресси увидела, что у дверей лавки ее уже поджидает Рид. Он поспешил навстречу, легко подхватил ее под руку и, выдернув из грязи, со смехом поставил на крыльцо.

– Осторожней, детка, а не то так и утонешь в этом болоте.

Глаза его искрились нетерпением – так хотелось поскорее тронуться в путь – и чеканное смуглое лицо сияло. Тресси рассмеялась в ответ, невольно заражаясь его настроением.

В лавке они выбрали несколько пар мужских рубашек и брюк, а затем Рид снял с полки шляпу.

– Ну-ка примерь, – сказал он, – может быть, удастся заправить под нее волосы, и тогда не придется их стричь. Мне чертовски не хочется тебя уродовать, – добавил он весело, пытаясь заправить под шляпу ее непослушные локоны.

Тресси покачала головой:

– Ничего не выйдет. Что, если шляпу сорвет ветром? Нет, придется остричься. В конце концов, не так уж это меня изуродует, – заявила она, поглядывая в зеркало. – Когда ты только появился на нашей ферме, мои волосы были коротко острижены. При этом я вовсе не выглядела уродкой.

– Разве? А почему же тогда я удрал сломя голову при первом удобном случае? – поддразнил он.

– Да уж не из-за моей стрижки, мистер Умник. Верно ведь? – С этими словами Тресси ткнула его пальцем, и Рид просто взвыл от смеха. – Верно?

– Я тебя испугался, – с серьезным видом признался он. – Ты всегда добиваешься своего.

– В таком случае прибавь к нашим покупкам ножницы, если ты еще не сделал этого. На первом же привале ты будешь иметь честь собственноручно состричь мои локоны… а пока что я подберу их под шляпу. Вот так.

Увлеченные беседой, они не заметили доктора Гидеона, покуда он не подошел совсем близко.

– А, миссис Мэджорс! – прогудел он. – Какая приятная встреча!

Рид, глядевший на Тресси, резко обернулся. Гидеон подошел ближе.

– Ага, и ваш друг тоже здесь. Кажется, мы незнакомы. Я – Абель Гидеон… а вы, верно, отец малыша? У него были ваши глаза. – Доктор вперил в Рида такой пристальный взгляд, что тот невольно поежился. Странно как-то. Что здесь, черт возьми, происходит? А впрочем, он скорее провалится в ад, чем станет объяснять доктору, что он вовсе не отец Калеба. Не его это дело!

– Рид Бэннон, – буркнул Рид, нехотя протягивая руку.

Гидеон словно и не заметил ее. Раздувая ноздри, процедил:

– Мне очень жаль, что так вышло с вашим мальчиком.

– Спасибо. Тресси, ты готова? Пойдем.

Девушка безмолвно кивнула и двинулась за Ридом. Они оплатили покупки, прибавив к ним пару ножниц, и вышли на улицу.

– Что бы все это значило? – вслух гадал Рид.

– Знаешь, он мне не нравится. По-моему, он плохой врач. Сейчас я жалею, что позволила ему лечить Калеба. От этого человека меня в дрожь бросает. Он так смотрит на меня, словно знает обо мне что-то тайное и постыдное.

– И у меня такое же чувство. Да ну его к черту! По-моему, мы ищем неприятности там, где их вовсе нет. – Рид пожал плечами и крепко взял ее за руку. – Пойдем, я тебе кое-что покажу. Тебе понравится, вот увидишь.

Он повел Тресси в платную конюшню, и в отдельном стойле она увидела прехорошенького серого ослика. Он уставился на людей большими карими глазами и приветственно задвигал ушами.