– Какая?

– Насчет твоей двери. Если будешь ставить новую, умоляю, только не алюминиевую!

– Если удастся, – ответил я. – Кажется, вкусы у нас совпадают. Но это будет непросто.

– Ты о катастрофичности нашей эпохи?

– Наверное.

Он проводил меня до двери. Пока я обувался, он произнес:

– Я пока буду продолжать эту работу. Но это не значит, что мы с тобой враги или союзники. Понимаешь? Существует же, в конце концов, логика бизнеса.

– Понимаю, – ответил я, – было бы здорово, если бы ты продолжал эту работу катастрофически долго.

– Ага. Сам молюсь об этом. Ну, пока.

Я спустился в безмолвный двор.

Мы действительно живем в эпоху реактивных самолетов. Только, видимо, каждое поколение летит со своей скоростью.

– Ну ты даешь! Кто-то нагло вторгается в твою частную жизнь, ты ловишь его за руку и спокойно возвращаешься восвояси.

Я рассказывал Мари о своей вылазке, а она распекала меня, словно строгая начальница недотепу-подчиненного. Я предполагал нечто подобное. Мне едва ли удалось воспроизвести во всех подробностях наше общение с юным шпионом. Будь он на моем месте, думаю, из его описания получилась бы настоящая жесть. Может, стоило набраться наглости и захватить баночку пива из его холодильника?

– Это трудно объяснить, но, кажется, я его понимаю.

Она вздохнула:

– Ребенок и тот бы лучше справился.

– Позволь напомнить, что совсем недавно ты вообще не хотела меня туда отпускать. Теперь мы хотя бы убедились в том, что слежка действительно ведется.

– Но ведь каждый твой шаг и вздох и впредь будут известны нашему менеджеру.

– Этот парень, курьер, был со мной предельно откровенен. Если уж слежки все равно не избежать, то лучше наладить с ним отношения. Харада, кажется, тоже не против.

Она склонила голову:

– То-то и подозрительно. С чего бы ему так себя вести?

– Думаю, он пытается меня направить.

– Направить?!

– Если рассматривать все события последних дней именно с этой точки зрения, многое объясняется. Возможно, он в чем-то не до конца уверен или готовит плацдарм для неких действий.

– Тогда при чем здесь Нисина? Харада всего лишь его глаза и уши. Это только кажется, что он действует самостоятельно, – на самом деле он и шагу не ступит без старика. Предлагая мне работу, он сразу заявил, что выполняет волю босса.

– Пожалуй, ты права. К тому же Нисина немолод. – Я тут же вспомнил его сверкающие сталью глаза. – Кстати, сколько ему лет?

Она покачала головой:

– Точно не знаю, но не меньше семидесяти.

Я задумался. Мари, похоже, тоже погрузилась в собственные мысли, но вскоре вскинула на меня взгляд:

– Кстати, а кто такой Номер Третий и где он сейчас?

– Не знаю, но он явно не в приятельских отношениях с Нисиной. Может, он заодно с тем, кто на Нисину покушался. Не удивлюсь, если это так, с такой-то внешностью. Но стрелял явно не он. Ты говорила, стрелявший напоминал клерка, а у этого совсем другой типаж. Думаю, он вернулся в машину.

– Как считаешь, он действует по чьему-то приказу?

– Скорее всего. Хоть я и плохо его рассмотрел, он явно не похож на человека, способного мыслить самостоятельно. Небось сидит сейчас злой и голодный, – сказал я и тут же опомнился: – А ты сама-то, кстати, обедала?

Она помотала головой:

– Я тоже голодная. Кстати, в кухне у тебя хоть шаром покати. В холодильнике одно молоко. Как ты вообще живешь?

– А полуфабрикаты на что? Всегда в продаже в круглосуточном магазине. Думаю, они запросто могли бы стать одним из символов нашей эпохи. Полуфабрикаты, готовые поддерживать жизнь на земле двадцать четыре часа в сутки.

– Ага, вот только жизнью это не назовешь.

– Наш друг курьер тоже прочел мне проповедь о том, что неправильное питание уводит меня с пути истинного.

– Тут я готова с ним согласиться. Так что с едой? Даже не думай предлагать мне полуфабрикаты из круглосуточного магазина. Лучше уж самим приготовить – дешевле выйдет. Скажем, потушить овощи и сварить рис.

Поблизости не было ни одного супермаркета. Только несколько старинных продуктовых магазинов, но и те уже закрыты. К тому же у меня отсутствовала кухонная утварь, и заводить ее я не собирался.

– Иногда приятно перекусить в каком-нибудь ресторанчике. Роскошный пир в отеле на сей раз не обещаю, но…

– Но это будут не пончики?

– Это будут не пончики.

Словно делая огромное одолжение, она спросила:

– Куда пойдем?

– В квартале отсюда, на той стороне Гиндзы, в Синтомитё полно ресторанчиков и забегаловок, где питаются клерки.

– А что будем делать с твоими преследователями?

– Если они увяжутся за нами, тем лучше – будет случай повнимательнее их рассмотреть.

Выйдя на улицу, мы увидели, что окно квартиры напротив заметно преобразилось. Шторы были отдернуты, в комнате горел свет. Курьер, облокотившись на подоконник и подперев щеку, беззастенчиво нас разглядывал. Вероятно, этап закулисных игр закончился. Что ж, разумное решение. Внезапно он расплылся в белозубой улыбке. Я украдкой взглянул на Мари – та показывала ему язык. О-хо-хо. Может, я участвую в пьесе абсурда? За что мне это все? Тихие, спокойные дни, гладкая пластмассовая жизнь, вернетесь ли вы когда-нибудь? Или потеряны безвозвратно?

Мы обогнули парковку. Делая вид, что увлечена разговором со мной, Мари искоса наблюдала. Когда мы дошли до светофора, позади раздался уже знакомый глухой стук закрывающейся дверцы. На этот раз Сёва-дори осталась у нас за спиной. Мари тихонько сообщила мне, что сейчас на парковке стоит на три машины больше, чем днем. По ее мнению, наблюдение велось из неброского серого универсала.

– Это потрясающе.

– Что именно?

– Твоя наблюдательность.

– Просто ты невнимательный.

Так мы и шли. Вдоль тротуара тянулась металлическая сетка. С внутренней стороны к ней почти вплотную прилегала стена. Выбеленное ветром и снегом и впитавшее городскую пыль бетонное здание выглядело необитаемым. В узком промежутке между стеной и металлической сеткой торчало несколько чахлых деревьев. Оживление многолюдного квартала, казалось, совершенно не затронуло огромного заброшенного строения. Настоящая черная дыра в самом сердце столицы.

Мари с подозрением спросила:

– Что это за место?

– Начальная школа, – ответил я, – вернее, бывшая школа. Из-за малого количества учеников три года назад ее объединили с другой школой, неподалеку. Дети ушли туда. Что ж, обычное дело для столицы. Когда-то я здесь учился.

Мари остановилась перед большим белым щитом, оповещавшим о начале строительных работ. Похоже, она совершенно перестала замечать нашего соглядатая.

– Застройщик – одна из столичных корпораций – будет строить корпоративное жилье. Здесь написано, что работы начнутся в декабре.

– Ясно.

Мы продолжили путь.

– Ты, кстати, что хочешь на ужин?

– Мне все равно.

Мы забрели в китайский ресторанчик. Я был здесь впервые. Аккуратные столики, небольшое помещение. Место выбирала Мари.

– Видишь кафе напротив? Думаю, наблюдатель направится туда. Вряд ли он рискнет зайти в один ресторан с нами – слишком мало места. Значит, мы сможем спокойно поговорить и заодно прекрасно его рассмотрим.

Так и вышло. Мужчина занял столик у окна в кафе напротив и был виден через стекло как на ладони. Его пышная шевелюра, именно такая, как ее описал Сато, подрагивала, когда он поворачивал голову и смотрел в нашу сторону.

Мари тоже взглянула на него, отметив, что его внешность и манеры действительно мгновенно выдают род его занятий. После этого она, похоже, окончательно потеряла к нему интерес. Не глядя на меня, она долго изучала меню и наконец заказала бокал пива и жареную лапшу. Я выбрал свинину в кисло-сладком соусе.

Пока мы ждали наш заказ, она спросила:

– Послушай, а ты хорошо дерешься?

– Почему ты спрашиваешь?