Через десять минут я был на Кёбаси.

Свернул с Сёва-дори и увидел, что нужный мне дом ничуть не изменился: такой же, как и тогда, когда я здесь работал. Небольшое старое многофункциональное здание. А вот и китайский ресторанчик, и карри-хаус на первом этаже, куда я любил захаживать. Тот же холл. Как когда-то, я не поехал на лифте, а пошел пешком. «Кёби Кикаку» по-прежнему занимало весь второй этаж. Во всяком случае, так гласила табличка у главного входа. На лестнице тот же запах соуса карри, что и десять лет назад.

Офисная дверь распахнута настежь. И это тоже было как раньше. Однако внутри офис сильно изменился. Теперь он напоминал какую-то научную лабораторию. Другие стены. На каждом столе по компьютеру. В мое время об этом и мечтать нельзя было. Сидящие за столами сотрудники не отрываясь глядели в мониторы. На моем лице, видимо, отразилась растерянность, потому что пробегавшая мимо девушка спросила:

– Вы к кому?

– Э-э… – начал я и закашлялся, – ваш директор, господин Иноуэ, на месте? Меня зовут Акияма.

Девушка недоверчиво меня оглядела. Она была в джинсах – особая привилегия тех, кто трудится на ниве дизайна. Конечно, она не знала меня. Область графического дизайна отличается завидным метаболизмом – старое здесь быстро сменяется новым. Интересно, кем я выгляжу в ее глазах?

Тем не менее она приветливо улыбнулась:

– Он еще не подъехал. Будет с минуты на минуту.

– Можно его подождать?

– Конечно, сюда, пожалуйста.

Она с любезной улыбкой проводила меня к дивану у стены. Директор у нас всегда был демократичным. Я снова окинул взглядом офис. Человек пятьдесят, как и раньше. Уже одно то, что штат не сократился, в наше время говорит о многом.

Внезапно раздался громкий возглас:

– Ба! Акияма!

Из глубины офиса ко мне направлялся мужчина.

Через мгновение я вспомнил его имя. Китадзима. Один из немногих в нашем офисе, кто умудрялся с легкостью находить общий язык даже с таким откровенно асоциальным типом, как я. Кажется, мы с ним устроились сюда примерно в одно время.

Широким шагом он пересек комнату и приблизился ко мне. Ухватил обеими руками за плечи и заговорил с былой теплотой:

– Сколько лет, сколько зим… Чем занимаешься?

Я непроизвольно улыбнулся в ответ:

– Все бродяжничаю. Удивительно, что ты на том же месте.

Он раскатисто расхохотался:

– А ты злой. Я не на том же месте. Я теперь начальник. Руковожу.

– Хм, сделал карьеру?

– Ну да. Годы идут. Странно было бы в моем возрасте не сделать карьеры в такой крошечной компании.

Затем, выпятив подбородок, он внимательно оглядел меня:

– А ты изменился.

– Годы берут свое.

– Нет. Тут что-то другое. Не скажу, что именно, но что-то изменилось. А ты, кстати, с чем пожаловал? Неужели решил обратно податься?

– Возможно.

– Да что ты?! И это говорит легендарный патрон Акияма!

Тут в разговор вмешался юноша:

– Господин Китадзима, буклет «Айбы» я скинул на магнитный диск. Как мне с ним поступить?

– Отдай в центр. Я потом посмотрю.

Когда юноша исчез, я спросил:

– Вы все еще работаете с «Айбой»?

– Работаем. Это наш основной клиент. Около семидесяти процентов заказов. Из прямых заказчиков, пожалуй, остались только они.

«Айбой» мы сокращенно называли компанию «Айба Дэнки Когё», которая входила в пятерку крупнейших производителей промышленного электрооборудования и бытовой электроники.

– Н-да… – протянул я, – здесь многое изменилось. Компьютеры на каждом столе.

Китадзима обвел взглядом офис, словно желая убедиться, и со вздохом промолвил:

– Сейчас реже встретишь дизайнерскую компанию, где нет «Макинтошей». Наша отрасль сильно изменилась за последние годы. Лично мне хватило бы и цифровых часов. А вроде привыкаешь, и уже удобно.

– А что такое магнитный диск?

– Магнитооптический диск. Та же дискета. Только объем шестьсот сорок мегабайтов – в сотни раз больше. Дискеты уже недостаточно, чтобы скачивать сложные изображения. Разве могли мы мечтать о том, что графический дизайн окажется в авангарде высоких технологий?

– М-да, время движется вперед.

– Это точно. Движется вперед все стремительнее… Хорошо это или плохо, но мы живем в реактивный век.

Кто-то позвал Китадзиму к телефону. Поднимаясь, он спросил:

– И все же, что тебя привело к нам сегодня?

– Разговор есть к шефу.

– Что ж, если будет время, давай потом перекусим вместе. В нашем возрасте разговоров все больше. Как мусора.

Не дожидаясь ответа, он вернулся к своему столу. Заговорив с невидимым собеседником, Китадзима совершенно преобразился: развязный тон исчез, теперь он был сама учтивость. Видимо, на том конце провода заказчик. Говорить с заказчиками – особое искусство. Над офисом поплыл его жизнерадостный зычный голос. Таким некрупным компаниям, как «Кёби Кикаку», никуда без крепкого отдела продаж. Иноуэ из той же породы. Его деловая хватка в сочетании с творческим потенциалом Мурабаяси рождала прекрасный тандем, уверенно двигавший «Кёби» вперед. И то, что после ухода Мурабаяси компании удалось сохранить штат, несомненно, заслуга Иноуэ.

Кто-то хлопнул меня по плечу:

– Что, ностальгия замучила, а, приятель?

На меня с улыбкой глядел седеющий мужчина. Иноуэ. Они с Мурабаяси были ровесниками, когда-то вдвоем основали эту фирму. Только у Мурабаяси волосы все еще были черными, а у Иноуэ в ярком солнечном свете четко проглядывала седина. В прошлый раз мы столкнулись поздно вечером, и это не так бросилось в глаза. Да… Много воды утекло с тех времен, когда я здесь работал.

Я поднялся:

– Да нет, какая ностальгия? Все иначе. Путешествие во времени.

– Понимаю твои чувства. – Он засмеялся. – Ну, пошли в мой кабинет.

Он все так же подволакивал ногу – был у него такой физический недостаток. Его левая рука тоже двигалась неестественно. Причины никто не знал. Существенный изъян для дизайнера совершенно не мешал ему виртуозно управлять компанией. А это само по себе великое искусство. С одной стороны, Иноуэ был крайне строг к опечаткам и ошибкам в цветопробах. С другой – это было хорошей школой для всех нас. За требовательность его еще больше любили и уважали сотрудники.

Я последовал за ним, стараясь попадать в такт с его неторопливой походкой.

Директорский кабинет ничуть не изменился. Компьютер на столе, хоть и выглядел уместным, был совсем простеньким и старым. Присев в мягкое кресло, я перенесся в своих воспоминаниях на несколько лет назад. Именно из этого кресла я заявил о своем желании уйти. Иноуэ не удерживал. Более того, он сильно удивил меня, сказав, что к выходному пособию добавит еще одну месячную зарплату – в счет того, что мы не успели отметить присуждение мне премии JADA. Все это он произнес с улыбкой. Вот какой это был руководитель.

Девушка принесла чай, и он заговорил:

– В прошлый раз мы столкнулись на мосту Сукиябаси, верно? Когда же это было?

– В середине марта.

Он кивнул:

– Точно. Вспомнил, тогда еще снег лежал не по сезону. Ну а сегодня, значит, к нам пожаловал редкий гость, человек с незаурядными способностями. Каким же ветром тебя занесло?

– Хотел кое-что спросить. Это касается нашей работы. Бывшей работы. В общем, речь пойдет о Мурабаяси.

– Мурабаяси? – пробормотал Иноуэ.

Когда они создавали компанию, Мурабаяси был его другом и правой рукой. Постепенно Мурабаяси увлекся дизайном в промышленной сфере. Я слышал, что, когда он сообщил о своем уходе, Иноуэ полностью одобрил его решение и проводил с почетом. Как когда-то меня. Однако сейчас в его словах мне послышалась горечь.

– У меня есть вопрос. Три дня назад Мурабаяси явился ко мне среди ночи со странным заявлением. Якобы он желает избавиться от пяти миллионов иен, обладать которыми ему противно из-за их происхождения. Сказал, что предпочитает сделать это посредством азартных игр, подчистую проиграв деньги в подпольном казино на Акасаке. Просил ему помочь. Вот такая странная просьба. Вы что-нибудь слышали об этом?