– Я хотела бы, чтобы она вернулась, Уолтер. Теперь я уверена, что вы действительно ее любили.

– Любил. И сейчас люблю. Она этого не стоит, но уж как есть. Если она не вернется в ближайшие дни, будет слишком поздно, потому что мы с вами поженимся.

– Это ужасно, – сказала я. – Мы не любим друг друга. Я люблю Дэвида Бреннана, а вы Мари.

– Знаю. Если я не женюсь на вас, он меня вышвырнет. Не думаю, чтобы мне даже удалось найти работу, с которой справлюсь. Если вы откажетесь выйти за меня, музыкальная карьера Дэвида погибнет навсегда.

– После того, что с нами случилось – нас обманом заманили в западню, – вы не думаете, что ваш папа смягчится?

– Нет. Это на него нисколько не подействует, разве что он, возможно, ускорит дело.

– Нам нужно что-то предпринять относительно Лаверна, – сказала я.

– Что? Мы не можем ничего доказать. Мы его не видели. Письмо было написано женской рукой, но он для этого легко мог кого-то найти. И устроить так, чтобы оно было отправлено по почте из города, было просто. Я уверен, что он виновен, но мы не можем просить о помощи, не имея доказательств.

Ночь была душная, но я начинала дрожать – наверно, от мокрой одежды. Я встала и вышла из выбранного нами убежища посмотреть на проходившую рядом дорогу. Никакого движения.

– Пойдемте назад, посмотрим, на месте ли наши лошади, – предложила я.

– Хорошо, но нам нужно быть очень осторожными. Если это Лаверн, он мог видеть, как мы прыгнули в воду, высчитать, что мы спаслись, но не вернулись за лошадьми. Едва ли он ждет, чтобы пожать нам руки и поздравить с избавлением от смерти в огне.

– Мне надо переодеться во что-то сухое.

– Знаю. Может быть, опасности нет. Если все эти старые суда горят, там истинный ад. Это привлечет людей, и Лаверн, зная это, убрался оттуда. Ему не улыбается быть схваченным у места происшествия.

Уолтер был прав. Придя туда, мы увидели, что огонь пожрал почти все суда. Оставшиеся все еще тлели. Появилась дюжина мужчин.

– Я оставил коня подальше от дороги правее нас, – сказал Уолтер. – Пойду за ним. Встретимся на дороге, и не показывайтесь на глаза никому из этих людей, если хотите отсюда выбраться.

Я поймала себя на том, что не только повинуюсь советам Уолтера, но и признаю их разумными. Когда он прилагал усилия, его интеллект и здравый смысл оказывались на высоте. Мы не были друзьями до этого покушения на наши жизни, но, встретившись вместе лицом к лицу со смертью, стали ближе, и я ловила себя на том, что он начинает мне нравиться.

Найдя свою лошадь, я села на нее и медленно двинулась по тропинке, ведущей к дороге, которая шла к плантации. Уолтер ждал меня у поворота дороги. Он, выйдя из кустов, перехватил меня, и мы поехали рядом к дому на плантации.

– Я никого не видел, – сказал Уолтер.

– Я тоже, кроме мужчин, смотревших на огонь, и они меня не видели.

– Хорошо.

Затем мы ехали молча. Я была потрясена происшедшим, но благодарна Уолтеру за то, что он был со мной, а то бы помешалась. Я припомнила, какой ужас объял меня, когда в первый раз увидела его лицо в свете фонаря, как раз перед тем, как с берега прилетела головня. Я ошиблась, принимая его за человека, который пытался меня убить. Я понимала, насколько легко было так ошибиться, когда мои подозрения были столь зыбки.

Я даже не была уверена, что это дело рук Лаверна. Я не была склонна к обвинениям. Одной ошибки было достаточно. И все же это почти наверняка Лаверн. Возможно, он любит меня. Он всегда был так готов помочь, он так защищал меня во всем и даже пошел против Клода. Но если он так сильно меня любит, зачем ему меня уничтожать?

Я отказалась от всяких подозрений по отношению к Селине и Аугусте. Одетта способна причинить мне зло, но я чувствовала, что случившееся – дело рук не женщины, а умного и безжалостного мужчины, для которого моя смерть была чрезвычайно важна.

Мы достигли конюшни, не будучи никем остановлены или замечены. Уолтер помог мне спешиться. Мы несколько минут постояли тихо, прислушиваясь и осматриваясь.

– Нам нужно все хорошенько обсудить, – предложил Уолтер. – Давайте завтра скажем, что едем кататься верхом. Встретимся за завтраком.

– Я буду ждать встречи, – ответила я. – Спасибо вам за то, что вы сегодня сделали. Точно так же, как и Дэвид, когда тонул пакетбот, вы спасли мне жизнь. Я буду вам благодарна до конца моих дней.

– Доброй ночи, – сказал он. – Если вдруг утром до нашего ухода объявится Лаверн, не доверяйте ему.

Кивнув, я быстро зашагала к заднему фасаду дома. Я молилась о том, чтобы никто не запер заднюю дверь, которую я оставила незапертой. Такой она и оставалась, и я, войдя, поднялась по задней лестнице. В своей комнате я сразу поспешно содрала с себя выпачканный в иле, влажный костюм для верховой езды. Потом, как могла, привела себя в порядок. Час был не тот, чтобы спрашивать воды для купания. Я даже не хотела, чтобы кто-либо узнал, что я выходила из дому.

Больше всего хлопот мне доставили волосы, и в конце концов пришлось вымыть их в холодной воде. Утром я намеревалась попросить Колин принести мне воды для ванны.

Она заглянула ранним солнечным утром осведомиться, не желаю ли я чего, и я тут же задала ей работу. После горячей ванны и повторного мытья головы я почувствовала себя лучше. При свете раннего солнца я села высушить, насколько возможно, голову перед завтраком.

Когда я пришла к завтраку, Уолтер уже наполовину управился с ним. К нам почти сразу присоединился Клод.

– О, – сказал он. – Вы оба рано встали. Не похоже на тебя, Уолтер.

– Мы с Дженой намерены сегодня утром покататься верхом, – объяснил он.

– Хорошо. Мне это очень приятно. Почему бы вам обоим и не вести себя как супругам. Было бы замечательно, если бы это дело уладилось на дружеской основе.

– Именно так мы и рассудили, – подтвердила я. – Но я еще раз говорю, мистер Дункан, вы сразу должны восстановить в прежнем положении Дэвида.

– Разумеется. Сегодня я еду в город и подаю прошение об объявлении Мари умершей. Я дам также понять некоторым из совета директоров Французской оперы, что, по-видимому, допустил легкомысленную поспешность в суждении относительно Дэвида, и, вероятно, нам следует пересмотреть свое решение. Они все согласятся, потому что я щедр. Без моей финансовой поддержки никакой оперы не было бы.

– Да, папа, – кивнул Уолтер. Он положил свою салфетку. – Вы готовы, Джена?

– Да, Уолтер. Прекрасное утро для верховой прогулки.

Клод счастливо кивнул, когда мы выходили из столовой. Мы с Уолтером неспешно прошли до конюшни, где подождали, пока будут оседланы наши лошади. Мы поехали по направлению к пастбищу, где была каменная стенка, но на полпути свернули и ехали в сторону от реки, пока не достигли кладбища с его склепами. Уолтер натянул поводья.

– Нам надо поговорить, – сказал он. – Но не здесь, где нас могут увидеть. Однако и недалеко отсюда, потому что я хочу наблюдать за кладбищем. Сегодня я спал мало, думал об этом и хотел бы знать, какое впечатление это все на вас производит.

– Ну так давайте же найдем место, где можем поговорить, – ответила я.

– Следуйте за мной, – он резко повернул лошадь. Мы остановились, привязав лошадей за пределами видимости. Они были хорошо накормлены и напоены, так что могли не пастись. Потом мы пешком пошли обратно к кладбищу и разместились на сухом уединенном месте под кипарисом. Сквозь висящий серый мох мы хорошо видели кладбище, а сами вроде бы не были видны.

– Мари мертва, – вдруг сказал Уолтер.

– О, Уолтер, не говорите мне, что вы нашли ее…

– Нет… Нет, не то. Но она бы вернулась или дала бы мне знать, если бы была жива. Все это время я обманывал себя, думая, что она любит меня и не покинула бы надолго. Полагаю, она никогда меня не любила, разве только за то, что давал нам папа. Она не была хорошей женщиной, Джена. Она дурачила меня, и я это знал. Но не знал, с кем она встречалась. Теперь уверен, что это был Лаверн.

Я была ошеломлена этим утверждением, но быстро усмотрела в нем смысл.