Полин покачал головой.

— Он не ел и не пил ничего за несколько часов до смерти, а трапезу разделил с несколькими другими братьями, включая того же Лиора… и они ели из общей посуды. Таким образом, никакое вмешательство было бы невозможным.

Он глубоко вздохнул, словно опасаясь говорить дальше, и Хьюберт бросил на него вопросительный взгляд.

— Но какого же именно вмешательства вы ждали?

Полин поигрывал с бахромой своего кушака, затем небрежно принялся разглаживать ее другой рукой, тщательно обдумывая вопрос.

— Вот что меня продолжает тревожить. Конечно, вы понимаете, что Лиора в подробностях расспросили обо всех событиях той ночи. И в первый раз, и по возвращении в аббатство. И хотя эта тема не всплыла при первом разговоре, но затем он… вроде бы припомнил что-то насчет визита к отцу Фаэлану, чуть раньше в тот же вечер. По-моему, я говорил, что они намеревались вдвоем навестить его. Однако вначале Лиор ничего об этом не рассказал.

— Предполагаете, он умолчал об этом намеренно?

Полин покачал головой.

— Нет, упущение вполне объяснимое, поскольку в свете прочих событий той ночи это весьма незначительное событие. Однако тут имеется и кое-что еще. Хм… — он со вздохом покосился на Хьюберта.

— Ну ладно, чтобы рассказать вам об этом, мне придется признаться еще кое в чем. Когда я говорил о подробном допросе, то именно это и имел в виду. Пару месяцев назад я взял себе на службу Дерини.

— Что?

— Пусть вас это не беспокоит. Я принял все необходимые меры предосторожности. Его имя Димитрий. Мои рыцари, возвращавшиеся из Форсинна, встретили его с братом на корабле, отплывавшем из Фианны. Его брат — Коллос, свалился в лихорадке, и ему на помощь пришел один из наших лекарей.

— Не верю собственным ушам, — процедил Хьюберт сквозь стиснутые зубы.

— Сперва выслушайте, а потом будете судить. Как только больной пошел на поправку, и стало ясно, что жизнь его вне опасности, оказалось, что оба они — Дерини, и Димитрий, брат Коллоса, прежде был помощником городского головы в Везаире, однако его сместили с должности за какие-то служебные проступки и хищения. Разумеется, он утверждает, что его попросту подставили… Возможно, это и так, а возможно и нет. По крайней мере, экипаж корабля доверял ему.

Хьюберт возвел глаза к небесам, но Полин продолжал:

— Как бы то ни было, оба оказались без гроша, к тому же Коллос наверняка умер бы, если бы не помощь моего лекаря… Хотя, разумеется, тот не стал бы ему помогать, если бы знал, что перед ним Дерини. Однако Димитрий сообщил, что хотя и надеется рано или поздно вернуться в Везаир и отомстить тем, кто ложно обвинил его в преступлении, однако сейчас благодарность за спасение жизни брата повелевает ему предложить свои услуги… за деньги, разумеется, поскольку он должен думать о возвращении в Везаир, однако именно там он приобрел некоторые навыки допроса. Ему доводилось слышать, что в Гвиннеде подобным талантам можно найти применение, пусть и в довольно специфичных обстоятельствах. Он также продемонстрировал свои таланты на нескольких членах экипажа, причем некоторые пошли на это добровольно, а другие — нет.

— Кто бы сомневался, — пробормотал Хьюберт, но Полин, не обращая на его слова никакого внимания, продолжил:

— Как вы понимаете, такое предложение показалось моим рыцарям весьма заманчивым, и все же они оставались настороже. Но когда от Димитрия потребовали доказательств его верности будущим нанимателям, они с братом с готовностью пошли на то, чтобы брат остался в заложниках. Так что я не сомневаюсь, что мы достаточным образом обезопасили себя.

Однако Хьюберт был потрясен рассказом Полина и отнюдь не разделял его уверенности.

— Вообразить не могу, вы взяли на службу Дерини, заранее не посоветовавшись со мной! — воскликнул он.

Полин, смутившись, постарался высказаться в свою защиту:

— Но ведь вы сами держали на службе Дерини.

— Да, но… — Хьюберт заломил руки. — Возможно, он и впрямь говорил вам правду, но откуда вы знаете, на самом ли деле этот Коллос его брат?

— Я уверен лишь в том, что он Дерини, — отозвался Полин. — Его испытывали мерашей, равно как и Димитрия. У обоих начались весьма впечатляющие конвульсии.

Хьюберт кивнул.

— Ну что ж, в таком случае раз второй Дерини остается у нас в заложниках, мы можем надеяться, что этот ваш Димитрий будет покорен нашей воле. Но насколько часто вы пользовались его услугами?

— Не стоит беспокоиться, я был очень осторожен. Я держал их в Картмуре пару месяцев, и подвергал всевозможным испытаниям. Коллос по-прежнему находится там, восстанавливает здоровье, но Димитрия я привез в Arx Fidei, когда король затребовал к себе отца Фаэлана.

— Так он читал мысли Фаэлана?

— Нет, в ту пору я ему еще не доверял. Он использовал лишь чары истины, однако сопротивление Фаэлана удалось понизить… иными средствами.

— Я так и думал, учитывая, в каком состоянии он прибыл ко двору. Джавану сказали об этом?

— Он знает только, что Фаэлану отворяли кровь. Но я ему объяснил, что этого потребовал лекарь.

— А если Фаэлан скажет ему правду?

— Тогда Джаван лишний раз убедится, что подвергнет Фаэлана большой опасности, если попытается заставить его отступить от верности ордену, — заявил Полин. — Может быть, это поможет приструнить нашего короля.

Хьюберт кивнул, поглаживая епископский перстень.

— Но вернемся к смерти Серафина. Димитрий спрашивал об этом Фаэлана?

— Я к этому и веду, — отозвался Полин. — После похорон Серафина первым делом я вместе с Димитрием подробно расспросил обо всем Лиора. К тому времени Фаэлан еще не прибыл в аббатство. Лиор мало что смог нам рассказать о той ночи, однако я спросил, согласится ли он, чтобы Димитрий считал все его воспоминания. Конечно, я мог приказать, но Димитрий заявил, что обычно результаты бывают куда более достоверными, если человек покорится добровольно.

— И Лиор согласился?

— Да. Они с Серафином привыкли работать с Дерини еще в Картмуре. Во время допроса Лиор и впрямь лучше припомнил, о чем они беседовали с Фаэланом той ночью, однако во встрече их не было ровным счетом ничего примечательного, так что неудивительно, что Лиор даже не вспомнил об этом раньше. Они с Серафином ушли очень скоро. Ну, а о том, что случилось раньше, вы знаете. Впрочем, еще один любопытный момент. Димитрий заявил, что в подсознании уловил некое туманное ощущение, что в какой-то миг там мог оказаться и Джаван. Или, может быть, они втроем просто говорили о короле, Димитрий не был в этом точно уверен.

— Забавно, — пробормотал Хьюберт.

— Ну, а вскоре прибыл и отец Фаэлан, — продолжил Полин. — Учитывая, как все прошло с ним в прошлый раз, я был настроен обойтись с ним помилосерднее, но желал также выяснить все, что ему известно о смерти Серафина. Поэтому два дня я потомил его страхом, в ожидании неотвратимого наказания, а также заставил соблюдать пост и не давал спать. На третье утро после мессы, когда его привели к аббату для допроса, он уже испытывал головокружение от голода, и после того как выпил вино причастия на голодный желудок.

— Весьма действенно, — согласился Хьюберт.

— Да, эффект был именно тот, на который мы и надеялись. Я усилил его опасения, сказав, что если он не ответит должным образом на все вопросы Лиора, то мы сумеем развязать ему язык, и поскольку Альберт как раз в это время вертел в руках перемазанный кровью жгут, то Фаэлан принял угрозу весьма буквально… Хотя аббат и несколько испортил нам игру, заявив, что через месяц слишком рано повторять кровопускание.

Хьюберт хмыкнул.

— Аббату Халексу еще многому следует поучиться.

— Вы совершенно правы, однако того же самого нельзя сказать о Димитрии. Не будь он Дерини, а также приверженцем восточной ветви нашей религии, то я бы едва ли устоял от соблазна сделать его членом ордена… хотя и без того он служит нам на славу.

— Так что же там с отцом Фаэланом? — нетерпеливо поторопил его Хьюберт.