Стараясь не выказать владевшей им тревоги, Джаван поднялся и принялся натягивать штаны. Затем он вновь обулся и сел, чтобы Карлан мог закрепить пряжки. Сапог на здоровую ногу он надел сам.

— В общем-то да, мастер Ориэль говорил мне об этом, — заметил он, решившись рискнуть, ибо подумал, что при необходимости всегда сможет изменить воспоминания Карлана, если заметит, что тот готов предать его. — Он этого не одобрял и решил, что мне следует знать об этом — особенно, учитывая, что я не просто брат Алроя, но и его наследник. Ты ведь прекрасно понимаешь, что королю никто не позволил бы в открытую возражать регентам независимо от его собственных мыслей и желаний.

Склонив голову, он пристально взглянул на Карлана, который застегивал последнюю пряжку.

— А что ты сам, Карлан? Помню, когда ты только поступил ко мне на службу, ты честно и откровенно признался, что вынужден докладывать обо всем регентам. Мне было бы приятно верить, что в ту пору между нами возникла искренняя привязанность, и ты не просто отбывал со мной время. Но многое изменилось, когда я покинул двор. Ты стал оруженосцем короля, а значит, все клятвы, что ты дал ему, ты принес также регентам и советникам… — Он глубоко вздохнул. — Так что теперь я хотел бы знать, кому отныне принадлежат твоя преданность. Ты должен ответить мне на этот вопрос прежде, чем мы покинем аббатство.

Он использовал свой дар определять правдивость собеседника, но, к его вящему облегчению, Карлан был совершенно искренен с ним.

— Сударь, я служу вам, — темные глаза оруженосца бесстрашно взглянули в лицо принцу. — И всегда вам служил. Мне кажется, я начал понимать, что клятвы, это нечто большее, чем просто слова, как раз в то время, когда вы покинули двор. А с тех пор, как меня посвятили в рыцари, это сделалось еще более ясным. Кроме того, у вас есть и другие верные люди, о которых вы даже не знаете. Большей частью молодые рыцари, которые служили вам и вашим братьям, но также и некоторые из придворных постарше. Вы можете им доверять. Те, кто ожидают сейчас во дворе аббатства, готовы умереть ради вас, если понадобится.

— В самом деле? — изумленно пробормотал Джаван. В искренности и преданности Карлана он, в общем-то, был всегда уверен, но остального просто не ожидал. — Но готовы ли они жить ради меня, Карлан? Это может в наши дни оказаться гораздо сложнее. Советники удерживали власть слишком долго. Их поколение преследует совсем иные интересы. Кроме того, их сыновья также занимают высокие посты. Я буду вынужден обращаться с ними чрезвычайно осторожно, иначе страна будет ввергнута в пучину гражданской войны… если только меня сперва не убьют.

Карлан заправил последний ремешок на сапоге Джавана и легонько шлепнул по нему ладонью в знак того, что закончил, — однако так и не поднялся с колен.

— Есть люди, готовые на все, чтобы помешать и тому, и другому, сударь, — сказал он, поднимая глаза на Джавана. — Мы даже осмелились за последние несколько недель обговорить с другими рыцарями наши действия и привлечь ваше внимание к некоторым областям, где нужно будет действовать очень быстро, когда вы займете престол. Там, в Ремуте, вас ожидают бумаги и люди, которые объяснят, что в них написано. Разумеется, никто из нас не осмелится указывать вам, что делать, однако там есть информация, которую никаким иным способом вам не получить. — Он сглотнул, и внезапно на лице его отразился испуг. — Вы… вы же не сердитесь на меня, сударь? Мы просто хотели помочь…

Джаван в изумлении уставился на Карлана, не в силах вымолвить ни слова. Он знал, что рыцарь говорит чистую правду, но лишь сейчас он начал осознавать истинное значение его речей. Хлопнув Карлана по плечу, он поднялся и с улыбкой покачал головой.

— Как я могу сердиться, Карлан? — произнес он вполголоса. — Ты подарил мне истинную надежду, тогда как прежде у меня были одни лишь пустые мечтания, и ничего более.

Но теперь пора было заняться практическими вещами, времени для разговоров больше не оставалось. Ибо если они немедленно не уберутся из аббатства, то все усилия молодых рыцарей пропадут втуне. И Джаван поспешно вернулся к сундуку у изножия постели, откуда вытащил тунику для верховой езды, которую одевал месяц назад, когда в последний раз ездил в Ремут. Она была черная, как и все прочие одежды, что он носил в аббатстве, с высоким воротом, подобно рясе, но длиной лишь до колен и с разрезами спереди и сзади, чтобы удобнее было скакать на лошади. При нынешней жаре в ней будет ужасно неудобно, потому что туника была из гораздо более плотной шерсти, чем сброшенная ряса; но тут уж ничего не поделаешь. Он должен быть похож на принца, а не на монаха, но никакой другой одежды не было.

Одеваясь, он не произнес ни слова, и Карлан тоже хранил молчание. Застегнув тунику, всю, кроме верхних трех пуговиц, Джаван вытащил из сундука простой черный кожаный пояс и застегнул его на талии. Затем извлек из-под матраса небольшой кожаный кошель. Внутри хранилось кольцо с гербом Халдейнов, отмеченное знаком второго сына, такое же, как у Райса-Майкла, и его собственная золотая серьга. Кольцо он одел на левый мизинец, слегка пригладил волосы костяным гребнем, а затем попросил Карлана помочь вдеть ему серьгу в мочку правого уха. В келье не было зеркала, и он не мог посмотреть, как выглядит, но судя по выражению лица Карлана, все было вполне сносно.

— Ладно, пора выезжать, — пробормотал он, в последний раз окидывая взглядом келью. — Остальное расскажешь мне по дороге. И будем надеяться, что мы здесь не слишком задержались и во дворе по-прежнему все спокойно.

Карлан распахнул дверь, и прежде чем выйти, Джаван нагнулся и загасил факел, а затем совершенно невозмутимо последовал за молодым рыцарем по тускло освещенному коридору к лестнице. Он взял отсюда все, что мог, и больше не оглядывался назад.

Ты это делал, и я молчал; ты подумал, что я такой же, как ты.[4]

Внизу, во дворе аббатства, в общем-то все было спокойно, но к полудюжине монахов и священников, которые в самом начале собрались при прибытии Карлана, присоединились теперь десяток рыцарей Custodes. Люди короля тревожно толпились у ворот, — у многих в руках были факелы, двое удерживали в поводу запасных лошадей. Custodes выстроились в две шеренги на ступенях аббатства, и большинство также прихватили с собой факелы.

Джавану хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию, когда он вышел из боковой двери вместе с Карланом. Следом за ними вылетел аббат и двое монахов. Если дело дойдет до вооруженного столкновения, шансы были неравные. Custodes числом превосходили рыцарей Карлана два к одному, и вооружены были лучше. Кроме того, на них были кирасы и поножи, а черные шлемы-бригадины с кольчужным воротом защищали голову и грудь. Королевские рыцари были в седле и при оружии, но доспехов на них не было: из-за жары они надели лишь кожаные жилеты с вшитыми легкими стальными пластинами. И хотя в свете факелов Джаван не мог их разглядеть, но он точно знал, что на стене монастыря прячется по меньшей мере полдюжины лучников Custodes, которые ждут лишь приказа, чтобы спустить тетиву.

— Лорд Джошуа, — окликнул он, беря инициативу на себя и направляясь прямо к капитану Custodes. — Благодарю вас за оказанную мне честь. Я признателен, что вы предлагаете мне дополнительную свиту. Однако чтобы вернуться в Ремут, мне вполне хватит и тех рыцарей, что привел с собой по требованию короля сэр Карлан.

Капитан Custodes неуверенно покосился на аббата, но, слава Богу, не потянулся к мечу, висевшему у него на поясе.

— Отец аббат беспокоился, что эти люди могут попытаться забрать вас из монастыря против воли, брат Джаван, — произнес он.

Джаван позволил себе улыбнуться.

— Моя воля тут ни при чем, капитан, — отозвался он веско. — Сам король пожелал, чтобы я сопровождал этих людей в Ремут. Или вы намерены поставить под сомнение его приказ?