— Не возражаю, — сказал он. — Но его милости следует иметь в виду, что я еще новичок во всех этих делах.

С улыбкой Ниеллан подошел ближе и провел Джавана в Портал, крепко взяв короля за плечи.

— Все эти пышные титулы ни к чему, сир, — сказал епископ. — Я ведь официально уже не ношу митру. Почему бы вам не называть меня просто по имени? Или хотя бы отец Ниеллан, если так вам больше по душе. А мне было бы очень приятно называть вас «мой принц».

От пожилого Дерини исходило такое душевное тепло, что устоять перед ним было невозможно, и Джаван, обернувшись через плечо, широко улыбнулся ему в ответ.

— Ниеллан, благодарю, мне нравится это имя. Но вам придется простить меня, если время от времени я буду забывать обращаться к вам так просто. Все же последние три года меня учили помнить все титулы церковнослужителей.

— И это только к лучшему, мой принц, — негромко отозвался Ниеллан, и положил правую руку на лоб Джавана. — Теперь закройте глаза и расслабьтесь. Все произойдет очень быстро. Думаю, вы очень скоро сможете отправиться ко сну.

Теплое, ласковое касание его сознания помогло Джавану мгновенно расслабиться и погрузиться в состояние транса. Он полностью подчинил себя епископу-Дерини, ощутил на миг головокружение, затем напор перемещающихся энергий… И вот они уже оказались в Портале в ремутской церкви. Он открыл глаза и почувствовал, как сильно хочется спать, но это ощущение быстро удалось преодолеть. Зевнув, он нащупал пергаментный сверток у себя в кармане.

— Все в порядке, — прошептал Ниеллан ему на ухо, помогая восстановить равновесие, а затем потянулся, чтобы сдвинуть скользящую панель. В тот же миг Гискард оказался перед ними и поддержал Джавана, когда тот слегка оступился.

— Он просто устал, — пояснил Ниеллан вполголоса. — Все будет нормально, когда выспится. Постарайся поскорее отправить его в постель.

— Хорошо, ваша милость.

Гискард взял Джавана под руку.

Из базилики они выбрались без всяких приключений. Грозный отец Асцеллин остался храпеть в своей постели. Он не помнил ничего из происшедшего. Точно также никаких воспоминаний об этом приключении не сохранилось и у Карлана. Он знал лишь то, что король некоторое время провел в молитве у гроба брата, а теперь был готов вернуться в свои покои. Когда они выбрались во двор, он поддержал Джавана под локоть, поскольку камни мостовой были скользкими после дождя, а у короля был очень усталый вид.

У самых ворот замка они обнаружили пару разгоряченных лошадей, которых расседлывали конюхи. Несколько человек проводили Джавана взглядами, когда он с сопровождающими поднялся по ступеням главной башни и прошел через приемный зал. У Джавана слипались глаза, так что он не мог рассмотреть новоприбывших как следует, но Гискард мгновенно напрягся, заметив значки на их плащах, а Карлан поторопил их к лестнице.

— Это люди Мердока, — шепотом сообщил Гискард. — Не нравится мне все это. Почему он не мог подождать до завтра?

Поднявшись на первый пролет, они встретились с Бертрандом, который спускался навстречу. Молодой рыцарь поспешил отвести их в сторону, в боковой коридор.

— Прибыл лорд Мердок, и он в скверном расположении духа, — с этими словами он повел их к другой лестнице. — Сейчас он ждет в ваших покоях, и с ним четверо оруженосцев, сир. Он заявил, что не уйдет, пока не увидится с вами. Сэр Робер объяснил, что вы молитесь в базилике, но он сказал, что готов подождать. Я боялся, что придется возвращаться за вами в церковь.

— Извини, — пробормотал Джаван. — Я и не думал, что кто-то захочет увидеться со мной в столь поздний час. Кто там есть еще из наших, кроме Робера?

— Лорд Джеровен и Томейс, — ответил Бертранд. — И я велел шестерым стражникам держаться поблизости в коридоре. Барон де Курси отправился за коннетаблем Удаутом, на всякий случай, если Мердоку придет на ум какая-нибудь глупость. Таммарон тоже там, пытается успокоить Мердока.

— Пожалуй, мне стоит посмотреть, не нужна ли отцу моя помощь, — предложил Гискард, — и мысленно передал Джавану: — Если не возражаете, мой принц, я предпочел бы пока не показываться им на глаза. Вдруг у Мердока с собой кто-то из ищеек-Дерини.

Джаван изумленно покосился на Гискарда, не ожидав, что тот обратится к нему на мысленном уровне. Он кивнул, отпуская молодого рыцаря, и тотчас принялся перебирать возможные варианты того, что ждет его впереди. Ладно, Мердок — это все же лучше, чем Ран. Мердок примется кричать, беситься, вероятно, будет вести себя оскорбительно, но едва ли предпримет какие-то решительные действия. Ран — тот вполне мог схватиться за оружие, и уж с ним-то наверняка оказался бы кто-нибудь из ищеек-Дерини, а в этом крылась большая опасность, по крайней мере до тех пор, пока он не сумеет тайком связаться с каждым из Дерини и пообещать вырвать их из когтей советников, убедив, что им больше нет нужды предавать собственный народ.

— Да, пожалуйста, передайте барону де Курси, что я полностью одобряю его действия, — сказал он Гискарду на прощание. — И пусть Удаут сделает все, что необходимо, чтобы эти люди внизу не поднимали шума. Лучше, конечно, обойтись без открытого столкновения. Но либо они присягнут нам на верность, либо их следует изгнать из замка. Это ясно?

Гискард с улыбкой отдал честь.

— Все будет сделано, мой принц. Да хранит Господь ваше высочество.

Они достигли вершины лестницы. Гискард начал спускаться по ступеням, а Джаван на пару мгновений задержался, чтобы перевести дыхание и расправить тунику.

— Ну что ж, господа, — обратился он к Бертранду и Карлану. — Пойдемте послушаем, что хочет сообщить нам лорд Мердок.

У входа в королевские апартаменты дежурили шестеро стражников, все в накидках цветов Халдейнов. Дверь была слегка приоткрыта, и изнутри доносились рассерженные голоса. Стражники мгновенно стали навытяжку, завидев Джавана, и их капитан кивнул королю, слегка вытащив меч из ножен, а затем открыл дверь и первым вошел внутрь, придерживая клинок рукой.

У Мердока Картанского был весьма недовольный вид. Это не было чем-то из ряда вон выходящим, ибо даже в лучшие времена Мердок всегда ухитрялся быть недовольным всем на свете, а несколько дней, проведенных в седле, еще более усилили его дурное настроение. Костистое, с резкими чертами, лицо казалось еще более худым. Тени от усталости залегли под глазами, а лоб прорезали морщины. Тонкие губы были поджаты в гримасе отвращения. Обычно Мердок одевался подчеркнуто опрятно, но сейчас его костюм был весь в пыли и промок от пота. Он о чем-то спорил с Таммароном, возвышаясь над канцлером на целую голову, а заслышав шаги капитана стражи, с мрачным видом обернулся на него, и лишь завидев Джавана, сумел удержать свой гнев.

— Милорд Мердок, — вежливо приветствовал его Джаван, перехватывая инициативу, прежде чем тот успел вставить хоть слово. — Вы оказали нам большую честь, поспешив явиться сюда так быстро, дабы засвидетельствовать почтение покойному королю, нашему брату… Мы и сами сделали это только что в базилике. Но вы бы могли отложить нашу встречу до утра, я вижу, вы проделали долгий и трудный путь…

— Да, и я встретился с архиепископами прежде, чем придти сюда, — заявил Мердок, избегая обращаться к Джавану положенным титулом. — Похоже, вы ловко позабыли обо всех святых обетах, чтобы перехватить корону у брата.

— Перехватить корону у брата? — переспросил Джаван с видом совершенной невинности. — Мой брат мертв, кому же еще должна принадлежать корона, как не его брату-близнецу?

— Вы отказались от трона, когда принесли присягу Церкви. — Мердок смерил Джавана ледяным взглядом, задержавшись на его увечной ноге. — Калека не должен вступать на престол. Мне казалось, что вы смирились с этим.

— Значит, вы ошибались, — невозмутимо парировал Джаван и поднял руку, чтобы оборвать возмущенные возгласы своих сторонников. — Мое увечье никак не может помешать мне править, как не могло бы помешать и стать священником. Если вы уже говорили с архиепископом Хьюбертом, то должны знать, что я никогда не собирался отречься от своего королевского долга, и не намерен делать этого впредь.