Судя по всему, Custodes отнюдь не намеревались сражаться с незнакомцами. Чуть не доезжая брода, они внезапно развернули коней и напали на своих же недавних союзников, без труда смяв ряды легковооруженных копейщиков. Робер уцелел в первой волне атаки, но Джаван видел, как пал Бертранд под натиском предателей.
— Это западня! — закричал король, устремляясь к Гискарду.
А на вершине холма он видел, что Полин невозмутимо наблюдает за происходящим внизу, сидя в седле рядом с Раном, и внезапно Джаван осознал все масштабы этого предательства. Заговорщики надеялись устранить одновременно и непокорного короля, и загадочного Ревана с его культом крещения, обвинив во всем Дерини и михайлинцев.
Стараясь обуздать рвущегося в бой коня, Джаван постарался взвесить соотношение сил и возможные намерения сторон. Теперь, когда первоначальное удивление было позади, копейщики без труда справлялись с Custodes, однако поддельные михайлинцы воспользовались этим, чтобы обрушиться на беспомощных последователей Ревана.
— Бегите, сир, — прокричал ему капитан копейщиков. — Мы не должны разделять силы!
Он был прав. Джаван даже не осмелился обернуться. С искаженным от скорби лицом он обнажил клинок и подстегнул своего скакуна, взмахнул мечом над головой и устремился к предателям Custodes.
— Никакой пощады предателям! — прокричал он. — Отомстим за Робера…
Но в то же самое время в душе Джаван не переставал сожалеть о горькой участи несчастных, которых он вынужден был предоставить их судьбе. У излучины реки, где Реван взывал к примирению между людьми и Дерини, нападающие уже выбирались на берег, с мечами и копьями наготове.
Одним из первых пал старик с длинной седой бородой, пронзенный копьем и растоптанный копытами лошадей, когда негодяи устремились на беспомощных жертв. Джаван надеялся, что хотя бы сам Реван с учениками сумели спастись бегством, но, оглянувшись через плечо, увидел, что проповедник все так же стоит на берегу, размахивая посохом… Он даже ухитрился выбить из седла одного из нападающих. Рядом с ним Сильвен пытался защитить какого-то ребенка.
Придя в ужас, Джаван натянул поводья, и копейщики проскакали мимо него. Гискард с Карланом также задержались, не переставая, однако поторапливать короля. Ученики Ревана рассеялись по берегу, и их испуганные пронзительные крики раздавались отовсюду, где настигали их всадники в синих плащах. Джаван не видел ни Кверона, ни семью Урсина, однако внезапно заметил Тависа, бегущего к реке, чтобы помочь Сильвену, который пытался увести в безопасное место детей и стариков. Но что-то в Т-висе показалось ему странным.
И лишь в этот момент Джаван осознал, что магия Целителя была по-прежнему блокирована, и он пытался дотянуться до единственного человека, способного вернуть его силу. Джаван остановил лошадь и поднялся в стременах, ибо если Тавис вознамерится использовать свое могущество для ответного удара…
Сильвен стоял по колено в воде, сжимая в объятиях ребенка и пытаясь уклониться от всадника, который летел прямо на него с коротким копьем. В этот миг Тавис достиг наконец Сильвена, и попытался оттолкнуть его в сторону. Однако всадник направил лошадь прямо на них, изо всей силы вонзив копье в грудь Сильвена, одновременно глубоко распоров руку ребенку. Убийца однако тут же поплатился за свое преступление, ибо поток зеленого света вырвался из ладони Тависа, вышиб его из седла, и он умер прежде, чем упал в воду; однако кровь Сильвена уже расплылась по воде вокруг трупов, точно уродливый алый цветок.
На берегу, отражая посохом очередную атаку синеплащника, Реван отчаянно закричал «нет», ибо подобно остальным, видел слепящую молнию Тависа. Однако Целитель, вместо того чтобы вновь прибегнуть к магии, принялся разыскивать в воде ребенка, которого пытался спасти Сильвен, и наконец за волосы вытащил рыдающую кроху.
Из зияющей раны по руке девчушки стекала кровь, и Тавис немедленно погрузил ее в сон, а затем стиснув в объятиях, прижал здоровую руку к порезу, немедленно начав исцеление.
Лже-михайлинцы обступили его, неуверенно переглядываясь, ибо никто не предупреждал их, что среди последователей Ревана и впрямь могут таиться подлинные Дерини.
Но в рядах учеников чудотворца ужас внезапно сменился ненавистью, ибо они осознали, что все это время проповедник лгал им. Выходит, не все Дерини, попадавшие в его руки, лишались своей силы. Так, может, ложью было и все остальное? Сам Тавис, чье очищение вдохновило столь многих, по-прежнему оставался колдуном. Обман! Предательство! Дерини были бичом человечества, и этот Дерини должен заплатить за все их преступления… А вместе с ним и Реван, ибо он предал их.
* * *
Коридоры замка были завалены трупами, и почти на всех были камзолы цветов Халдейнов. Испуганный и притихший Райс-Майкл безмолвно последовал за своими пленителями по коридору, что вел к его апартаментам. Сопротивление было немыслимо. Таммарон с Ричардом вцепились ему в предплечья и волокли вперед силой. Рыцарь Custodes, убивший Томейса, следовал за ними по пятам, что еще более нервировало Райса-Майкла, тогда как Хьюберт с Гидеоном гордо шествовали впереди.
Принц до сих пор не мог опомниться от того, что произошло, когда они покидали зал совета. Мягкий, никому не делавший зла Джеровен Рейнольдс погиб. Удаут с полудюжиной стражников собирались увести пленников в темницу, когда те трое с отчаянием обреченных попытались отвоевать себе свободу.
Джеровен пал почти сразу же, с ним покончил один из стражей… Но зачем ему было так рисковать? Он ведь не был воином. Барон Хилдред получил ужасную рану, и почти чудом — или, возможно, благодаря слепой удаче, Этьен де Курси умудрился каким-то образом прорваться на лестницу и сбежал. Удаут со своими людьми бросился за ним в погоню. Все произошло так быстро, что принц был ошеломлен и, несмотря на наркотики, притуплявшие его реакцию, от страха ощутил приступ дурноты, ибо не мог поверить, что книжнику Этьену удастся долго обманывать своих преследователей… Или что те пощадят его, когда настигнут.
Но вот наконец и последний поворот. До апартаментов принца оставалось рукой подать. Райс-Майкл невольно оступился, пытаясь замедлить шаг, но пленители грубо подтолкнули его вперед.
У дверей его покоев, там, где прежде стояли на страже воины Халдейнов, сейчас красовались четверо Custodes, вооруженные маленькими смертоносными луками, на тетиву которых уже были наложены боевые стрелы. Помимо них, в коридоре находились еще шестеро стражников в одеждах цветов Ричарда Мердока, и явно ожидали приказов своего хозяина.
Все они немедленно взяли на караул, едва лишь Гидеон негромко отдал какое-то приказание их старшему. После чего они принялись о чем-то совещаться вместе с Ричардом, а рыцарь Custodes, до сих пор следовавший по пятам за Райсом-Майклом, встал справа от принца и положил тяжелую длань ему на плечо.
Райс-Майкл содрогнулся от отвращения, и не помогло даже зелье, которое должно было притупить его реакцию. Однако он сознавал, что у него не хватит ни сил, ни воли, чтобы оказать серьезное сопротивление. Он не мог остановить этих людей, он едва держался на ногах. В какой-то миг он подумал закричать, предупредить Мику и тех людей, что были с ней внутри, но даже на это усилие он оказался неспособен. Заслышав обреченный вздох пленника, Custodes обхватил его горло левой рукой, а правой зажал принцу рот.
— Не шевелись и молчи, Халдейн, или ты покойник, — произнес он негромко.
И хотя слова эти были сказаны довольно небрежным тоном, но едва он заслышал их, Райса-Майкла пробрал озноб, ибо он уже слышал прежде этот голос и эти же самые слова. Отчаяние охватило его, ибо теперь он осознал всю правоту обвинений Джавана, над которыми он прежде насмехался: что похитителями его были никто иные, как Custodes, ибо этот самый рыцарь, что сейчас схватил его за горло, принимал участие в похищении полгода назад. А это, в свою очередь, означало, что все случившееся тогда было частью куда более масштабного предательского плана, завершение коего они наблюдали сегодня.
