Значительной долей своей победы Сталин был обязан… ОГПУ. Окончательный «триумф» его власти – кровавая бойня в конце последующего десятилетия была осуществлена уже силами НКВД.

Превратив РКП(б) из нормальной политической партии в подобие, по его собственным словам, «ордена меченосцев», Сталин не мог не перековать органы государственной власти в меч этого ордена в буквальном смысле слова.

До сих пор великое множество наших соотечественников сбивает с толку бросающееся в глаза несоответствие. До сих пор приверженцы так называемого патриотического ^{76} крыла с негодованием вопрошают: как можно отвергать, осуждать советскую власть, когда в те годы отсталая Россия стала одной из самых могучих держав мира, когда при ней была создана мощная индустрия, фундаментальная и прикладная наука достигла неслыханных высот, когда мы одержали исторические победы в культуре, народном образовании, искусстве, здравоохранении, космосе, наконец, разгромили нацистскую Германию?

Никто не отрицает эти реальные успехи. Но какой ценой они были достигнуты? У диктатуры есть одно неоспоримое достоинство: она позволяет за счет неимоверных усилий, концентрации всех средств в кратчайший срок решить какую–то важную задачу, не считаясь ни с жертвами, ни с нормами международного права, ни с собственным законодательством, не говоря уже о таком «пустяке», как права человека, и не абстрактного, а гражданина собственной страны. Самым великим праздником в России по справедливости стал День Победы 9 Мая. И останется, несомненно, таковым навсегда. Но почему для достижения победы надо было вначале отдать вермахту едва не всю европейскую часть страны, позволить ему разрушить тысячи сел и городов, заводов, фабрик, электростанций, ограбить наши музеи, наконец, пожертвовать жизнями двадцати семи миллионов сограждан?!

И почему долгие десятилетия скрывали от народа, что московское метро, Днепрогэс, Магнитогорский комбинат, Байкало–Амурскую магистраль, тысячи других предприятий, плотин, железных дорог, целых городов строили не только звонкоголосые «комсомольцы–добровольцы», но миллионы бесправных зэков? Что за каждым граммом добытого золота, платины, урана – могила безымянного заключенного?

Снова все та же амальгама: победы, успехи, достижения слиты воедино с жертвами, бедами, страданиями, голодом, потерями близких.

Все государственные и общественные институты советской власти также являлись своеобразной амальгамой, им была свойственна уникальная особенность. Они, подобно римскому божеству Янусу, имели два лика. У Януса римского один лик был обращен в прошлое, другой в будущее. Лики Януса советского были обращены один к добру, другой ко злу. Все конституции советской власти, с одной стороны, соответствовали историческим, то есть подлинным, интересам и нуждам страны, а с другой – обеспечивали и ограждали эгоистичные интересы правящей верхушки за счет всего остального населения.

Для пояснения приведу пример – профсоюзы. С одной стороны, это санатории, бесплатные или льготные путевки, дома культуры, спортивные общества, художественная самодеятельность, пионерские лагеря, детские сады и ясли. Несомненно, что все это на благо трудящихся. Но, с другой, профсоюзы – «школа коммунизма». Именно профсоюзы были главными организаторами так называемого социалистического соревнования, действовали в интересах работодателя, каковым являлосьгосударство. Юристы подобное положение называют нонсенс, что в переводе с латыни означает полную несуразицу. Во всем мире профсоюзы создавались и создаются для защиты интересов своих членов, то есть работников, а не их хозяев.

Органы государственной безопасности являются такими же атрибутами любого государства, как правительства, вооруженные силы, уголовные полиции, суды.

Несомненно, советская разведка и контрразведка в системе ВЧК—ОГПУ—НКВД (а также военная разведка в системе наркомата обороны) были жизненно необходимы нашей стране и действовали, невзирая на ошибки, издержки, провалы, на благо государства, общества, народа.

Однако со временем они все больше превращались в тайную политическую полицию, обслуживающую верхушку правящей партии и ее вождя. И не только в тайную полицию, но и в мощную машину репрессий, вначале выборочных, а затем массовых, жертвами которых стали многие члены самой правящей партии (в том числе высокопоставленные, вплоть до секретарей и членов Политбюро ЦК) и кадры самого ОГПУ—НКВД.

Монопольное положение правящего «ордена меченосцев» привело к тому, что в РКП(б)—ВКП(б) потянулись тысячи и тысячи карьеристов, да и просто обывателей, осознавших, что без вожделенного членского билета в кармане в этой жизни ничего не добиться.

Если карьеристы в партии – это плохо, то карьеристы в органах государственной безопасности представляли уже прямую угрозу народу, обществу, стране, партии и самим органам!

О подобной опасности еще в 1920 году предупреждал один из видных чекистов и старых членов партии: «Каждая революция имеет одну неприглядную, хотя и преходящую, черту: появление на сцене всяких проходимцев, наемных дельцов, авантюристов, просто преступников, примазывающихся к власти с корыстными или иными преступными целями. Вред, причиняемый ими революции, колоссален…»

В одном лишь слове ошибся чекист – «преходящую»…

С годами выявилось еще одно страшное и трагическое последствие долгой работы в органах ВЧК—ОГПУ—НКВД: огромная, порой неограниченная власть разлагала многих, когда–то честных и добросовестных сотрудников, особенно склонных к наградам, привилегиям, карьеризму. Они деградировали, превращались из людей с подлинными заслугами в прошлом в мастеров фальсифицированных дел, настоящих извергов. Драки за власть в высших эшелонах партии проецировались, и весьма причудливо, на все остальные государственные организации, комсомол, вооруженные силы, даже творческие союзы. Органы ОГПУ—НКВД не могли стать исключением из общего правила.

В начале 30–х годов председатель ГПУ Украины Всеволод Балицкий и член коллегии ОГПУ СССР и начальник секретно–оперативного управления ГПУ Украины Израиль

Леплевский открыли «кампанию» массовых репрессий в отношении бывших военных специалистов из числа генералов и офицеров старой русской армии. По этому делу, получившему условное наименование «Весна», было арестовано свыше трех тысяч человек на Украине, в Белоруссии, Москве, Ленинграде, других крупных городах, где имелись военные училища, штабы крупных воинских соединений, оборонные предприятия. Большой мастер липовых дел Леплевский «состряпал» несколько антисоветских офицерских организаций, «участникам» которых приписали и шпионаж, и подготовку диверсий и террористических актов, и заговор военный с целью свержения советской власти и установления диктатуры генералов. (К слову сказать, фальсификаторские наклонности Леплевского, его мстительность и жестокость были в чекистских кругах известны. Подчиненные его боялись, сотрудники, равные по должности, предпочитали с ним не связываться, знали, что Леплевского поддерживают и Балицкий, и какие–то силы в Москве. Позднее Балицкий и Леплевский рассорились и стали врагами.)

С «Весной» смыкалось и частично пересекалось другое агентурное дело под названием «Генштабисты», начатое еще в 1924 году, а по отдельным проходящим по нему лицам и того раньше – с Гражданской войны. Объективно говоря, ничего предосудительного в том, что ВЧК—ОГПУ приглядывало за бывшими царскими генералами и полковниками, не было. К сожалению, в ходе Гражданской войны, да и после нее, имели место случаи измены спецов. В Красной армии служили тысячи генералов и старших офицеров, большинство из них были честными людьми, истинными патриотами, добросовестно относящимися к своим обязанностям. Однако 350 спецов были взяты на оперативный учет как «неблагонадежные». Список постоянно изменялся: одних по результатам длительного наблюдения исключали, других добавляли.

Под постоянным наблюдением были такие крупные фигуры, как Михаил Тухачевский, бывший военный министр Временного правительства и генерал–майор, затем – профессор Военной академии Александр Верховский, замнар–кома по военным и морским делам, заместитель председателя Реввоенсовета СССР, бывший полковник Сергей Каменев (впоследствии командарм первого ранга), бывший генерал–лейтенант, а ныне тоже преподаватель военных дисциплин Михаил Бонч–Бруевич, бывший генерал–майор, ныне профессор и крупный военный теоретик Александр Свечин, бывший генерал–лейтенант, позже – профессор, Герой Труда Андрей Снесарев (владевший четырнадцатью языками), бывший полковник, а позднее также профессор Николай Какурин и др.