– Влад, мне нужна твоя помощь, ты можешь сейчас разговаривать?

– Да, в эти минуты я могу только разговаривать и больше ничего, ты меня напугала.

– Прости пожалуйста. Так вот. Представь себе фирму…

– Какую?

– Туристическую. Представил?

– Ну-у-у… в общих чертах. Давай дальше.

– В общем, эта фирма занимается не только туризмом, но и чем-то еще, как ты думаешь, в офисных компьютерах может быть какой-нибудь компромат? И можно ли взломать пароли этих компьютеров?

– Исключено.

– Что исключено? – я закрыла воду, решив, что кабачки уже достаточно накупались.

– Все. Если информация не предназначена широкой публике, ее могут держать на закрытом, секретном сервере, а что касается взлома паролей, то с нынешними операционными системами и с их защитами это маловероятно. А зачем это тебе?

– Уже незачем, – излишне радостно произнесла я, – спасибо за помощь, продолжай свое дело. Счастливо!

– Пока.

Ура, значит, сидение под писсуарами отменяется, трястись от страха в темноте и гадать – пришел ли на милицейский пульт сигнал о том, что мы лазаем в офисе, тоже не придется. Осталось убедить Таю в нелепости ее плана.

Я аккуратно резала кабачки, валяла кружочки в муке и укладывала на шипящую маслом сковороду. На душе было светло и чисто. Очень уж мне не хотелось прятаться в здании и ночевать в «Орешнике». Потом мысли переключились на Нечаева. Что мы имели на данный момент? Что мы о нем знаем? Юноша прилично зарабатывал, имел прямое отношение к турфирме «Орешник», возможно, работал там, в сексе был раскрепощен и всесторонне развит, даже слишком – предположительно имел гомосексуальные контакты. И был болен СПИДом. Быть может, он кого-то заразил, и человек в состоянии аффекта забил его до смерти? Тоже вариант…

Явились Тая со сладким.

– Как вкусно пахнет! – донеслось из прихожей. Я в этот момент давила чеснок на первую порцию жареных кабачков.

– Скоро будем ужинать. Тая, ничего у нас не получиться, не станем мы ночевать в «Орешнике».

– Это почему еще? – подруга вымыла руки и присела за стол.

Я передала ей слова Влада, и Таиска призадумалась.

– Скверно, – изрекла она, наконец, – а я уже настроилась, все продумала, жаль, хороший вырисовывался план. Ну да ладно, придумаем что-нибудь еще. Скоро там кабаки поспеют?

– Пять минут. Тай, ты не хочешь устроиться на работу в…

– «Орешник»?

– Вообще-то я хотела предложить тебе агентство Горбачева, но мысль касательно «Орешника» очень неплоха.

– Нет, мысль плоха, пока они прощупают меня, примут за свою и посвятят в курс дела, пройдут годы, а я не хочу работать в турфирме.

– Почему?

– Не хочу и все. Может «Орешник» обычное агентство и нет в нем ничего криминального, а Нечаев сам по себе творил какие-нибудь гадости.

– Говоришь – обычное агентство? Тая, очнись, какая турфирма может позволить себе иметь собственную гостиницу? Да еще нанимать дизайнеров? Турфирм по Москве, как грязи, думаешь, все могут себе позволить так жировать? К тому же визитки. Розовые и голубые. Нет, Тая, тут что-то не чисто. Хоть я и боюсь до безумия, но послезавтра я поеду в «Чароит» и все-таки выясню, что же там хранится.

– А почему не завтра? – вспыхнули глаза у подруги.

На вокзалы ее не затащишь, а вот в банк с дорогой душой, вот ведь пипа суринамская!

– Потому что завтра мы идем проверяться на СПИД.

– Ах да, – приуныла Тая. – Ты знаешь, что-то мне не хорошо… голова кружится и покалывает вот здесь, здесь и еще здесь…

Утром Тая делала все возможное, чтобы оттянуть неминуемый выход из дома и путешествие в анонимный кабинет. Вот ведь странная, идея с этим кабинетом была ее, а теперь получается, я ее насильно туда тащу.

– Это, наверное, еще и дорого, – она вяло застегивала на груди свои жуткие черные кружева.

– Давай не пойдем, останемся дома и всю оставшуюся жизнь будем терзаться – заболели мы или нет.

– Нет уж, давай сходим, – решительно тряхнула она черной челкой с синей прядкой. – Чтоб не мучаться, чтоб успокоиться.

– Или наоборот… – зловеще изрекла я, и Тая посмотрела на меня, как на жабу.

Шли к остановке будто на собственные похороны, заранее мысленно прощаясь со своими непутевыми жизнями. Все-таки люди это очень мнительные животные. Усевшись в маршрутку, Тая прошептала мне на ухо:

– А откуда кровь будут брать?

Мне хотелось сказать какую-нибудь гадость, которая поразила бы ее воображение, но я ничего не придумала и ответила честно:

– Из вены.

– А ты уверена, что не из пальца?

– Нет, я уверена, что из вены.

– Тогда ты пойдешь первой.

– Чего вдруг?

– Потому что со мной долго будут возиться, пока я в обморок упаду, пока меня откачают…

– Тая, я не знаю, конечно, но мне так кажется, что ты уже вышла из того возраста, когда падают в обморок при виде тети в белом халате со шприцем в руках.

– Я все понимаю, но ничего поделать не могу, когда из пальца, я еще держусь, а как только вену начинают ковырять, тут же скисаю.

– Такая большая девочка, – сокрушенно покачала я головой, – ай-яй-яй.

К подъезду с вывеской «Кабинет анонимной диагностики» мы подходили так, будто шли по минному полю, со стороны могло показаться, что мы крадемся, боясь кого-то разбудить в кабинете анонимной диагностики. Зашли внутрь и совсем превратились в трусливых овец. Поликлиника была пустой и гулкой, и в ней наблюдалось гораздо больше кабинетов, чем мы думали. За стеклянной регистратурой сидела пожилая женщина и что-то читала. В полнейшей нерешительности мы подошли к ней, к счастью, людей кроме нас никого не было, и спрашивать, где тут диагностируют на ВИЧ, можно было без боязни, что от нас шарахнется в сторону вся очередь.

– Мы хотели бы анонимно, – добавила я.

– Семьсот рублей, – тетенька принялась писать какие-то цифры на картонных квадратиках.

Мы оторвали от кошельков тысячу четыреста, получили квадратики с номерами, заменяющими наши ФИО, и пошли к кабинету номер 17. В холле стояли кожаные кресла и квадратный ящик с каким-то пышным волосатым растением. В кресле сидел одинокий и очень симпатичный молодой человек.

– Вы туда? – Тая дрожащим пальцем показала на дверь с золотистыми цифрами 17.

Молодой человек печально кивнул и положил ногу на ногу.

– Тогда мы за вами.

Тайка плюхнулась в кресло и занялась детальным изучением цветка. В кои-то веки она не попыталась кокетничать с молодым человеком, видать отдает себе отчет, что венерология не самое лучшее место для знакомства.

Из кабинета выскользнула маленькая девочка, как мне показалось, лет четырнадцати и только ее яркая одежда и высокие каблуки указывали на то, что «девочке» годков гораздо больше.

– Можно заходить? – спросил ее молодой человек.

– Да, – хрипло ответила «девочка» и направилась к выходу.

Красавчик поплелся в кабинет, дверь за ним закрылась.

– Ах, какая гнетущая тишина, – прошептала Тая, – как тяжело на сердце…

– Прекрати сейчас же.

Если Тая начинала впадать в псевдопоэтическое настроение, это могло плохо кончиться.

Молодого человека не было очень долго, около часа, видать нагулял много разноцветного. Тая нервничала все больше и больше, больничная атмосфера сильно ее угнетала, да и на меня действовала не самым лучшим образом. Наконец-то двери приоткрылись, и вышел молодой человек. Выглядел он не самым лучшим образом, а правую руку держал согнутой в локте.

– Ну, – вздохнула я, усмиряя в груди сердцебиение, – я пошла.

– С богом, – всхлипнула Тая, теребя черные кружева на груди.

В просторном кабинете за столом напротив ширмочки с гинекологическим креслом сидел пожилой мужчина яркой еврейской наружности.

– Здравствуйте, – пролепетала я, стараясь не сесть мимо стула, – я провериться… на ВИЧ.

– Угу, – он мельком посмотрел на меня, – давайте талончик. У вас есть подозрение, что вы могли заразиться?