– Кредитная карточка, – раздался над ухом Тайкин голос. – Какого банка?

– «Чароит».

– Где-то я уже слышала это название.

Мы долго думали, потом до нас дошло, что это банк супруга Валерии Сидорчук.

– Фантастика, – примостилась рядом Тая.

– И что такого фантастического? Нечаев пользовался услугами этого банка, что тут такого из ряда вон выходящего? Судя по количествам подбородков, у Сидорчука банк не маленький, наверняка клиентов больше пяти штук.

– Ну, значит, все ясно.

– Что?

– Сена, ты тормозишь. Основательно причем тормозишь, с визгом покрышек. Если он клиент банка «Чароит», значит, и ящик абонировал там же, логично ведь?

– Да, точно, – мне стало стыдно за свою тормозявость, – надо ехать в банк. Тая, Сидорчук звонила?

Она вытаращила на меня шоколадные глаза.

– Скажи мне честно!

– Я даже не знаю, как это назвать, – призналась Тая, – на ум приходит только одно слово: «издевательство».

– Видишь ли, я тебе не верю, не верю и все тут. Не могла ты упустить такой шанс.

– Мне что, на Библии поклясться?

Она прекрасно знала, что Библии у меня нет, есть один только маленький молитвенник. Когда я попадала в безвыходные по моему мнению ситуации и мой слабый мозг не справлялся с проблемой, я открывала эту истрепанную книжицу и читала все подряд, надеясь, что боженька услышит мое жалкое лепетание… А если бы она даже на Библии клялась, я бы все равно ей не поверила, слишком уж хорошо я знала способности и возможности своей драгоценной подруги. Замкнутый кру-у-у-г… никому нельзя довериться, даже ближнему своему, вот докатилась на старости лет.

– Ладно, просто знай, если с нами что-нибудь случиться, в этом будешь виновата ты.

– А чего это сразу я?! – взвилась подруга. – Давай на меня всех собак повесим, и пусть они на мне висят! Так и буду ходить вся в собаках!

Еле успокоила, ей богу. Теперь следовало подумать, куда девать портмоне? Я склонялась к мысли, что не мешало и его оттащить Горбачеву с покаянной головой, тогда к чему мы это все затевали? Нет, нужно сначала сходить в банк и посмотреть, что же там такое в этой ячейке? А вообще я трусиха, это да, это правда.

В понедельник с утра пораньше мы помчались к Свете за своими липовыми дипломами. Все было готово наилучшим образом, народ честно отработал свои деньги, дипломы получились на славу, судя по написанному, мы честно отучились на дизайнеров интерьеров жилых помещений и офисов целых три года при МГУ. Все, как я хотела. Расплатившись, мы поехали домой все из себя довольные, при новых высших образованиях. Первая ступень к «Орешнику» была пройдена, еще немного и мы узнаем, чем они там занимаются таким смертельным и противозаконным. Вот такие мы детективы альтруисты, денег нам не надо, мы добровольно под пули лезем.

Пока Тая кошеварила обед, я в задумчивости стояла пред платяным шкафом и пыталась представить, в чем же ходят продвинутые дизайнеры.

– Тая!

– Чего?

– У тебя есть знакомые дизайнеры?

– Откуда? А зачем тебе?

– Во что одеваться?

– А что, – появилась в дверном проеме Тая, – дизайнеры должны как-то отличаться от нормальных людей? Пойдем в своей обычной одежде, чего выпендриваться лишний раз. Пойдем как психически здоровые, это шанс получить работу.

– Мы даже не знаем, сколько запросить за работу…

– Ерунда, сейчас узнаем.

Тая взяла газету бесплатных объявлений, нашла дизайнеров, обзвонила парочку и доложила:

– Цены от двадцати долларов за квадратный метр.

– Слушай, а не плохо! Совсем не плохо, может быть мы еще и заработаем!

Здесь мне не страшно было обманывать, все-таки мы станем работать, будем честно портить какую-нибудь квартиру или чей-то офис. На ум снова стали заползать мысли о бумажнике, от него стоило было избавиться, но как? Краснеть перед Горбачевым? Очень не хотелось… и я решила послать ему все это хозяйство по почте с сопроводительной запиской. Может быть и глупо, но ничего другого на ум мне не пришло. И позора избегу и помогу сбитому с толку следствию. Вот только ключ от ячейки я положила в один из многочисленных карманов моих любимых летних штанов цвета морской волны. Это я решила пока что оставить себе.

Подошло время прогулки с Лавриком и мы отправились вдвоем с Таей, все-таки мне было страшно. И вообще, я ощущала себя человеком совершившим какое-то ужасное преступление – вот что значит сокрытие улик и недоверие собственной подруге. И вообще, настроение было мягко говоря – дрянь.

– Куда пойдем? – Тая накрутила на руку поводок Лавруши. – В школу или во дворе пошастаем?

– Пойдем лучше в школу.

Там я отпускала Лавра в общую стаю и могла заняться своими мыслями, а не следить сиюминутно, побежал он знакомиться к какому-нибудь нервному прохожему или нет.

– Завтра пойдем в «Орешник», – Тайка задумчиво наблюдала, как Лаврик помчался к своим четвероногим друзьям. – Как ты думаешь, чем они там занимаются?

– Текстиль производят.

Тая вытаращила на меня глаза.

– Почему?

– А почему бы и нет? Тай ты меня так спрашиваешь, будто бы я могу угадать по одному названию, чего они там делают. Да все, что угодно.

– Я все-таки склоняюсь к мысли, что это интим-контора.

– Ты потому склоняешься к такой мысли, что видела содержимое шкафа Нечаева, все эти игрушки побрякушки, а они вполне могли быть для личного пользования. Чего гадать, придем – узнаем.

– Тебе не страшно?

– Мне все время страшно, даже сейчас. Мне всюду мерещится слежка и разнообразные субъекты, которые…

– Прекрати, – передернуло Таю, – ты же знаешь, как я легко поддаюсь паническим настроениям.

Утром поднялись как по сигнальному свистку – ровно в девять утра. Оперативно выгуляли Лавра, накормили, напоили псину и с чистой совестью занялись собою. Все-таки дизайнер профессия творческая, а успешный дизайнер должен выглядеть особенно творчески. Тайка на сегодняшний день была жгучей брюнеткой с тонкими синими прядями. Космы болтались чуть ниже плеч и легкими волнами отдаленно напоминали разошедшуюся химию. Я же как всегда имела масть непонятную, а все из-за моей любви к осветлению отдельных прядей, поэтому на макушке я была почти что темно-пепельной, а по краям светло-русой с белыми, желтоватыми и какими-то седенькими прядками. И все это опускалось к лопаткам. Чтобы не травмировать своей прической сослуживцев и случайных прохожих, в особенности детей, я зачесывала это безобразие в хвост, оставляя на свободе жиденькую беленькую челочку. Ну не знала я во что себя выкрасить, ну не получалось у меня остановиться, прекратить эксперименты и оставить свой небогатый волосяной покров в покое. У Тайки волосы от природы были темно-каштановыми, почти черными, они и погуще и пожестче моих, и измывалась она над ними по полной программе. Какой она только не была: и желтая блондинка – жертва перекиси водорода (жуткое зрелище, особенно с черными бровями), и отчаянно рыжая (тоже ничего хорошего, вид совсем какой-то уж больно безнадежный), и модная красная (так себе, если честно), и брюнеткой с разнообразными отливами (самый оптимальный вариант).

– Может ты волосья распустишь? – Тая активно начесывала челку, как говорила Верка Сердючка: «делала челку „Карлсон“». – Будешь смотреться авангардно.

– Зато чувствовать я себя буду утопически, нет уж, я залижу все гладенько и посильнее накрашу глаза и губы – буду как актриса немого кино.

– Хорошо, договорились, – качнула Тая начесом, – ты будешь безумным дизайнером, а я адекватным, как плохой полицейский и хороший.

Я не обиделась. Я уже привыкла.

Облачившись в свои любимые многокарманные штаны, я нацепила симпатичный радостный блузончик, побрякуху в виде пластмассовой ракушки на шею и нарисовала губы красно-коричневой помадой. Смотрелось очень по-дизайнерски. Тем временем Тая, вытаращив глаза и открыв рот, сосредоточенно красила ресницы. Накладывала тушь она всегда не менее пяти слоев, отчего и без того длинные ресницы превращались в толстые ресничищи с комочками. Убедить ее не перебарщивать с тушью было не реально, Тая считала эталоном красоты именно такие зверские опахало. Затем она снова нарисовала красной помадой себе круглые губы и осталась довольна своим ослепительным внешним видом. На подруге была длинная черная юбка с желтыми вставками и кофточка, сплошь сотканная из черных кружавчиков, в такой кофточке хорошо ходить на кладбище, впрочем, кто нас дизайнеров знает, может, мы обожаем черные нафталиновые кружева. У Таюхи с собой был крошечный флакончик французских духов, из которых мне не перепало ни капли, пришлось довольствоваться собственной туалетной водой «Назад в будущее». Зад у будущего пах так себе…