– Сена, кому я это все рассказываю? Ты меня совершенно не слушаешь!

– Ну отчего же, я тебя внимательно слу…

Синий «Вольво» должно быть решил, что кроме него на дороге больше нету никого и полез напролом через три ряда на трамвайные рельсы. Свой безумный поступок он начал совершать крайне неожиданно и прямо передо мной. Я еле успела притормозить.

– Сена, ты меня не слушаешь!

– Слушаю, слушаю, – я машинально потрогала макушку, не сильно ли испортилась прическа и насколько сильно встали дыбом основательно поредевшие от стрессов волосенки. – Не могла бы ты немного помолчать, а? Выберемся из пробки, тогда и расскажешь все, что на душе скопилось.

Пассажир мгновенно обиделся, надулся и уставился в окно. Прибью когда-нибудь, честное слово, возьму молоток и прибью.

Мучительно долго, тягостно и нервно добирались мы до метро «Беляево». При мысли, что, возможно, нам придется ездить за девушкой дальше по городу, приводило меня в крайне депрессивное состояние. По сути своей я не автомобилистка, я страшная трусиха и мое место в метро, но что поделать, жизнь такова и ни какова… кажется, это я уже говорила.

Улицу Профсоюзную, дом 69 нашли без труда, располагалась она прямо рядом со станцией. С первого взгляда район нам не понравился – какой-то лысый, шумный, бестолковый.

– С его-то деньжищами мог бы поселиться где-нибудь в другом месте, – заметила Тая.

Мы вообще любим считать чужие деньжищи.

С большим трудом удалось припарковаться у третьего подъезда, где обитала счастливая чета Сидорчуков, и слежка началась.

– Тая, ты взяла мобильник?

– Да, – зевнул бравый Штирлиц, подруга уже устраивалась поудобнее, намереваясь как следует всхрапнуть.

– Дай.

– Сплошные потребители и паразиты, – она полезла в сумочку, – только «дай» и слышишь!

Я пыталась абстрагироваться, чтобы не мотать себе нервы с самого утра. Вообще, Тая человек хороший… наверное была… в сопливом детстве.

Сверяясь с цифрами на листочке, я набрала домашний номер Сидорчуков. Ответили после шестого сигнала, заспанный женский голос произнес:

– Да?

Я тут же нажала на отбой.

– Дома?

– Дома, голубушка, нежится в супружеском ложе со своим шаловливым бегемотиком.

– Ну, положим, бегемотик, наверное, уже на работу отчалил.

– Нам без разницы, где он, главное, голубушка дома.

– А вообще, Сена, – Тая развернулась ко мне всем корпусом, – неправильно мы с тобой к ведению слежки подготовились. Надо было заехать в Макдоналдс, накупить буржуйских плюшек, пару здоровенных стаканов кока-колы и лопать это все в машине, а когда появится объект, ты резко дашь по газам и все огрызки вместе с колой должны эффектно полететь прямо нам в физиономии, иначе фигня это, а не слежка.

Я не могла не согласиться, во всех импортных фильмах именно так все и происходило, но мы занимались дилетантской слежкой, опыта маловато, нас можно было простить.

Через полтора часа увлекательнейшего времяпрепровождения, я поняла, какие правильные импортные фильмы показывает наше телевидение.

– Давай я сбегаю в метро, там наверняка продают слойки, – ныла мучимая голодом Тая. – Горячие, вкусные слойки!

– А если объект…

– Да пёс с ним, с объектом, я так жрать хочу, аж в глазах темно!

– Тебе худеть давно пора. Это же серьезное дело, она может выйти в любую минуту.

Честно признаться, я сама оголодала, но еще больше хотелось пить, от бесчисленных Тайкиных сигарет, которыми она дымила, изображая детектива, кружилась голова и во лбу постепенно начинала образовываться злополучная мигрень. Но попросить ее не курить в машине, это все равно, что подойти к трубе завода и повелительным тоном произнести: «Не дыми!»

– Слойки, Сена, слойки! Ароматные горячие слойки! Тебе каких взять? С мясом? С курицей и сыром? С грибами?

– Прекрати! Задушу! Утоплю! Зарежу! Застре…

– Вон она!

– Слойка? – не сразу переключилась я.

– Сидорчукча! Вон, из подъезда вылезла!

– Ты уверена, что это именно она?

– По фотографии – она.

Мы напряглись, голодным взором всматриваясь в даль. Да, вне всякого сомнения, это была она – те же локоны и ведро косметики, на нашей королевне красовался облегающий брючный костюмчик шизофренически розового цвета и белые босоножки на громадной платформе.

– Такую обувь только по приговору носить, да? Четыре шага и в гипсе.

– Ну, она-то особенно шагать не собирается, сейчас усядется в машину и вперед.

Я радовалась, что объект вырядился так ярко, в толпе не затеряется. Интересно, какая у нее машина?..

– Интересно, какая у нее машина? – озвучила Тая мои мысли, и я получила лишнее подтверждение тому, что настроены мы были на одну волну и свободно могли обмениваться сообщениями на «мозговые пейджеры».

Машинка у розовой крали оказалась что надо – серебристый «Сааб». Тая выудила из своей необъятной сумки замусоленный блокнот, огрызок карандаша и принялась конспектировать первые полученные данные – номер «Сааба». Зачем это нужно было, я не понимала, но вмешиваться не стала, пусть играет, ребятенок.

Девица лихо вырулила со стоянки. Стараясь держать приличную дистанцию, мы последовали за нею.

– Главное остаться незамеченными, – бубнила подруга, не спуская глаз с серебристой машины, – главное, чтобы она не заподозрила слежку…

Что-что, а не заметить, что за тобой повсюду таскается такой вот доисторический «Запорожец» уникальной цветовой гаммы, было очень уж проблематично, оставалось держать дистанцию и прятаться за автомобилями.

Итак, короткими перебежками, стыдливо прячась за чужими авто, мы следовали за Валерией Сидорчук, и вскоре завязли в первой пробке. Тая полезла за сигаретами, и я взревела раненным бизоном:

– Не кури в машине! Я чувствую себя как в газовой камере, голова потом трещит!

– Я окно открою.

– Там выхлопы сотен машин! Неужели ты еще не накурилась?

– Так делать же нечего.

– Веди наблюдение, тоже мне, детектив!

Тая водрузила на нос солнечные очки и с кислой мордой уставилась в окно. А я стала думать о некой Лине, чей телефон был в портмоне Нечаева. Не мешало бы ей позвонить… хотя вряд ли узнаем что-нибудь особенное, номер записан на огрызке, так обычно бывает при случайных знакомствах. У некоторых таких огрызков полные кошельки, уже не помнят, кто это, чьи номера, но упорно таскают с собой всю эту макулатуру.

– О чем ты думаешь? – буркнула Тая.

– О Лине из портмоне Нечаева.

– Надо ей позвонить.

– Надо.

Пробки странным образом действовали на застрявших в них автомобилистов, кто-то принимался отважно решать поставленные начальством задачи, кто-то, как Таиска, маялся дурью по полной программе, а я в пробках тупела и засыпала. Даже аналитическую работу, связанную с расследованием вести не могла – подумала немного о Лине и собралась придремнуть.

– Сена! – рявкнула мне в ухо Таисия Михайловна. – Чего стоим? Поехали!

И правда, пробка рассосалась и мы поспешили за авто красотки Сидорчук. М-да, с такой фамилией на сцену вряд ли полезешь, придумают, наверное, что-нибудь звучное, элегантное как, например, Жасмин вместо Сары Семендуевой.

Тем временем наша подозреваемая подрулила к салону красоты «Аква-студия», залезла туда и проторчала часа четыре – не меньше. Как мы провели это время, лучше и не вспоминать, по истечении четвертого часа мы готовы были вцепиться друг другу в горло, не смотря на долгие годы безупречной дружбы. Теперь-то понятно, почему в Америке подбирают детективов для работы в паре путем всевозможных тестов на совместимость. Мы бы ни одного не прошли, ей богу. Наконец красотка высветилась из салона, выглядела она точно так же, то есть вообще без изменений. Следующим пунктом был боулинг клуб. Припарковавшись на стоянке она, виляя тощей розовой задницей, скрылась в дверях.

– Пойдем за ней, – предложила Тая, не желая больше сидеть в машине и ненавидеть меня.

– Ты посмотри, какое шикарное место, мы фейс-контроль не пройдем.