— При чем здесь русские? — грубо оборвал военного инженера Хазард, у которого всякое напоминание об успехах советской техники вызывало приступы ярости.

Военный инженер оказался человеком не робкого десятка. Он не захотел сдаваться и возразил Хазарду:

— Не следует, однако, забывать, что времени у нас не так уж много…

— Так что же вы предлагаете, черт побери! — раздраженно заорал Хазард. — Просить помощи у русских?

— До этого, может быть, и не дойдет, — спокойно заметил инженер. — А для ускорения поисков наиболее эффективных средств борьбы с астероидом я предлагаю воссоздать всю картину предстоящего космического сражения с помощью электронных имитаторов.

Генерал Хазард, не на шутку обозленный замечаниями и советами военного инженера, решил, что не следует больше либеральничать, и бесцеремонно объявил, что тут не место для дискуссий. Хотя инженеру и пришлось после этого замолчать, престиж его, однако, не был подорван.

— Смелый человек этот полковник, — шепнул на ухо старичку генералу контр-адмирал, кивнув в сторону военного инженера. — Не боится перечить начальству.

— Был бы я женат на дочери военного министра, тоже продемонстрировал бы свою храбрость, — сердито буркнул генерал.

Обменявшись мнениями со своими экспертами еще по некоторым техническим вопросам, генерал Хазард объявил, что правительство, видимо, в самое ближайшее время ассигнует на работы по созданию сверхвысотных управляемых ракет и снарядов значительные средства. В связи с этим нужно было немедленно комплектовать конструкторские группы, и он тут же наметил руководителей этих групп.

Уходя с совещания, старичок генерал взял под руку контр-адмирала и не без зависти шепнул ему:

— Обратили вы внимание, что на совещании присутствовали представители только тех компаний, акциями которых владеет наш уважаемый мистер Хазард? Можете не сомневаться, он сделает на этом астероиде хороший бизнес.

Керри вернулась в Грэнд-Сити несколько дней спустя. Прямо с вокзала она позвонила Джону в обсерваторию и назначила ему свидание в своем любимом кафе.

Они встретились в девять вечера, и Керри была так счастлива, увидев Джона, что совсем забыла о множестве серьезных вопросов, которые собиралась ему задать. Она смотрела на добродушное, счастливо улыбающееся лицо Джона и не могла наглядеться.

— Ах, Джонни, знали бы вы только, как я соскучилась по вас! — прошептала она. — А вы, наверное, и не вспомнили обо мне ни разу?

— Боже мой, что вы говорите, Керри! — воскликнул Джон и стал горячо целовать ее руки. — Как только могло прийти вам в голову такое нелепое предположение? Да я без вас места себе не находил.

— Ну, уж этого вы не сочиняйте, — рассмеялась Керри. — А когда другой, небесной «Керри» увлекались, забыли разве, что мы целую неделю ни разу не встретились? Я ведь в те дни просто ненавидела эту вашу новую «Керри». И не зря. Вот ведь она какой оказалась! Бог знает, что говорят теперь о ней и пишут. Какой переполох из-за нее поднялся! Неужели все это правда, Джонни? Неужели она может причинить нам столько бед?

— Об этом рано еще говорить, — уклончиво ответил Джон. — Достоверно известно пока только одно: астероид войдет в атмосферу Земли со стороны Восточного полушария и, вероятнее всего, упадет в океан неподалеку от нашего континента. А вам не стоит забивать себе голову всей этой дребеденью, которой запугивают наших обывателей газеты. Расскажите лучше, как съездили?

— Неудачно, Джонни.

— Так что же вы молчите? Рассказывайте поскорее!

— О чем рассказывать? — уныло проговорила Керри. — Просто я не выполнила задания моего редактора.

Керри действительно ничего не узнала в Сэнди-Тауне. О причине катастрофы с пассажирским самолетом ходили совершенно фантастические слухи. Более или менее правдоподобным был лишь рассказ врача местной больницы о том, что он отправил в военный госпиталь соседнего городка трех человек с признаками лучевой болезни. Сообщил он это Керри под большим секретом, да и то после того только, как узнал, что она племянница подполковника Джеймса Джессепа, с которым врач был лично знаком.

Выслушав доклад Керри, Чарлз Каннинг сокрушенно вздохнул и сказал:

— Похоже, что тайны «Эн-Ди» нам уже не разгадать. Я в ваше отсутствие тоже попытался кое-что предпринять, но безрезультатно.

А когда редактор «Прогресса» совсем пал духом, к нему неожиданно зашел Генри Марчмонт. Он принес важные известия.

— Я уже перестал надеяться, что из Писфула удастся выудить что-либо, если даже ему известна тайна «Эн-Ди», — возбужденно говорил Генри, теребя пуговицу на пиджаке Каннинга. — Уж очень запугали они профессора тайной слежкой.

— А ты не мог бы сразу перейти к главному? — перебил Каннинг, осторожно отстраняя его руку от своей пуговицы. — Сам должен понимать, как мне не терпится…

— Хорошо, пожалуйста. Ты только не думай, что я пришел сообщить тебе что-нибудь особенное.

— Идешь на попятную? — усмехнулся Каннинг.

— Нет, зачем же… С Писфулом мы встретились сегодня утром. Будто невзначай. Он старик хитрый и подстроил все так, что, если бы за ним и следили, ни за что не догадались бы, что он специально искал встречи со мной. Ну ладно, ладно, не хмурься! Короче все равно этого не расскажешь. Не думай, что он пришел ко мне и так вот прямо выложил, что «Эн-Ди» это, мол, то-то и то-то. Ничего подобного. Тут все на догадках, на интуиции…

— А я тебя и не тороплю, — уже совершенно спокойно заметил Каннинг, понявший наконец, что торопить Марчмонта — дело безнадежное.

— Ну, так вот, — продолжал Генри. — Встретились мы с Писфулом, и он мне в самых осторожных выражениях сообщил, что по заданию одного из отделов военного ведомства сконструировал коротковолновую радиостанцию нового типа. Дал мне понять при этом, что предназначалась она для оснащения тайной агентуры. С опытным образцом этой радиостанции они уже заслали какого-то типа в Советский Союз, но у них что-то не ладилось с приемом… И вот они пригласили Писфула послушать одну из его передач и определить, что мешает четкости приема.

Каннинг слушал Марчмонта с недоумением. Ему непонятно было, какое отношение могла иметь радиостанция Писфула к «Эн-Ди». Насколько он догадывался, «Эн-Ди» имел какое-то отношение к взрывной технике, но никак уж не к радио.

— Передача велась, конечно, шифром, и Писфул в ней ничего не понял, — продолжал Марчмонт. — Но те, кто пригласил Писфула для консультации, переговаривались между собой. Вот по этим-то их разговорам профессор и сообразил, что тайный агент, пользующийся его радиостанцией, заслан в Советский Союз с этим самым «Эн-Ди».

— И это все?

— Да, все. Я же предупреждал тебя, что ничего особенного сообщить не смогу, но ты подумай и над этим. Если с «Эн-Ди» связана катастрофа пассажирского самолета, а может быть, и другие неизвестные нам бедствия, то нетрудно сообразить, с какой целью отправился в Советский Союз тайный агент, пользующийся радиостанцией профессора Писфула. Разве все это не серьезно?

— Серьезно, Генри. Может быть, даже гораздо серьезнее, чем мы с тобой полагаем. Потому-то теперь для нас особенно важно точно знать, что такое «Эн-Ди».