— Писфул записал этот мотив на магнитной ленте Джека, — пояснил полковник Причард. — Профессор, видно, не лишен чувства юмора.

— Зато вы, кажется, лишены чувства меры, полковник, — раздраженно проворчал Хазард.

Причард торопливо отдал распоряжение оператору, и свист тотчас прекратился.

А Джек тем временем достиг сектора «Зет-15» и скрылся за овальной насыпью верхнего покрытия одного из складов. Хазард неспокойно заерзал на своем стуле. Капитан, регулировавший его телевизор, совсем перестал дышать.

— Почему не работает телекамера Джека? — проворчал в микрофон Причард.

— Там слишком темно, сэр, — отозвался оператор. — А Джек и без того знает, что ему делать. Он ведь должен только пройти мимо бомбы…

— Прекратить болтовню! — рявкнул Хазард. — Дать общий вид базы!

Все вздрогнули, когда с экранов снова засиял солнечный свет над пустыней. Потом наступило томительное, тревожное ожидание. Слышно было только, как тикали настольные часы да негромко гудело что-то в радиотелефоне.

И вдруг по матовой поверхности четко вырисовывавшихся квадратов посадочной площадки скользнула широкая тень. Над аэродромом снижался четырехмоторный пассажирский самолет.

— Что же это такое, полковник?! — закричал Хазард, вскакивая с места. — Откуда он взялся?

— Не знаю, сэр… — растерянно проговорил Причард.

— Немедленно прикажите оператору… — дрогнувшим голосом начал Хазард, но было уже поздно.

Экраны телевизоров ярко вспыхнули, и Хазарду показалось, что он ослеп.

Небо, ярко сиявшее над подземным убежищем мгновение назад, сразу стало черным, как ночью. А на том месте, где был склад сектора «Зет-15», бешено заклубилась темно-бурая масса пыли, из которой с чудовищной силой выпирало гигантское раскаленное добела, слепящее полушарие. Хлынули по земле мощные воздушные струи.

Раскаленная полусфера, стремительно разрастаясь и тускнея, устремилась в небо, увлекая за собой клубящуюся массу пыли и газа.

А еще через несколько секунд в воздухе висел десятикилометровый фантастический гриб на витой ножке. Пышная, с розоватыми просветами шляпка его продолжала бешено клубиться, почти не меняя очертаний.

Когда-то, будучи еще студентом, Джон Мунн мечтал заняться изучением мира далеких туманностей, добраться до границ грандиозной космической системы — Метагалактики. Но судьба решила по-иному. Практическая работа Мунна в Центральной обсерватории Грэнд-Сити сводилась к изучению так называемых метеорных тел — астероидов и метеоритов, космических пылинок по сравнению со звездами.

Зато гигантские звезды, которыми занимались другие астрономы, не имели к нашей маленькой Земле прямого отношения, ибо были удалены от нее на десятки, сотни и даже миллионы световых лет. А вот астероиды, метеориты и прочая «космическая мелочь» вторгались в жизнь нашей планеты не только в переносном, но и в буквальном смысле.

Примерно неделю назад Джон Мунн поймал в объектив своего астрографа с электронно-оптическим преобразователем довольно крупный астероид, не числящийся в каталогах и справочниках малых планет. Так как новый астероид обладал, по-видимому, повышенной отражательной способностью, Мунн обнаружил его на расстоянии примерно двух астрономических единиц.[6] Блеск астероида менялся в довольно широких пределах, а это свидетельствовало о том, что он вращается и имеет неправильную форму.

Спустя неделю Мунну уже было известно, что новый астероид делает один оборот вокруг оси за три часа с небольшим и имеет форму бруска длиной в девяносто километров и толщиной в тридцать.

Размер этот был, конечно, не очень велик в сравнении с такими астероидами, например, как Церера, диаметр которой составляет семьсот семьдесят километров, или Паллада, поперечник которой равняется почти пятистам километрам. Но астероидов таких размеров не много, не более десяти, и открытый Мунном астероид был, следовательно, явлением в мире малых планет значительным. Джон решил даже окрестить его именем очень нравившейся ему девушки Керри, вопреки традиции присваивать небесным телам имена античных богов и мифических героев.

Мунну внушало теперь серьезное опасение то обстоятельство, что «Керри» упорно сближалась с Землей. Значит, не исключалось и падение ее на нашу планету. Такие, а весьма возможно и более крупные метеориты или астероиды, уже падали на нашу Землю. Знаменитый Тунгусский метеорит был, видимо, не меньше «Керри». Молодой астроном не только знал по учебникам, но и своими глазами видел многие кратеры метеоритного происхождения. Например, кратер Чабб в Канаде. Диаметр его равен примерно трем с половиной километрам. Существует предположение, что и огромная впадина Ашанти, диаметром в десять с лишним километров, на Золотом Береге в Западной Африке тоже метеоритного происхождения, так же, как и кратер Нгоро-Нгоро в Центральной Африке диаметром в девятнадцать километров.

В общем, было от чего встревожиться молодому астроному.

Скорость «Керри» на наблюденном отрезке орбиты составляла почти пятьдесят километров в секунду и была, следовательно, гиперболической. «Керри» явно не принадлежала к телам солнечной системы. Она залетела к нам из просторов Галактики.

Джон Мунн тщательно проанализировал все данные своих наблюдений за «Керри», но их оказалось недостаточно, чтобы вычислить элементы ее орбиты с достаточной степенью точности. Требовался еще не один день кропотливых наблюдений и сложнейших расчетов на электронно-счетной машине, прежде чем станет ясно, столкнется астероид с Землей или пролетит мимо. Учтя все это, Мунн решил не говорить никому о своих опасениях до тех пор, пока в руках его не будут бесспорные данные.

Керри часто ужинала в этом маленьком кафе. Она и сегодня пришла сюда вместе с Мунном. Всегда такой веселый и любезный, Мунн был на этот раз очень задумчив и молчалив. На заботливый вопрос Керри он ответил:

— Не обращайте на меня внимания. Я просто занят сейчас одной очень серьезной научной работой и прошу простить мою рассеянность.

— Это тайна? — прищурилась Керри.

— Пока да. — Джон, осмотревшись по сторонам, добавил вполголоса: — Но вам я все-таки скажу кое-что. Появилась недавно в окрестностях нашей планеты одна небесная крошка, которую я окрестил вашим именем. Вот и все, что я пока могу вам сообщить, и, пожалуйста, Керри, не расспрашивайте меня; вам я ни в чем не могу отказать, а болтать об этом еще рано.

— Можете не беспокоиться, я не из любопытных, — с притворной обидой проговорила Керри. — Обещаю даже, что не напишу в своей газете о том, что вы уже выболтали мне.

— Вы обиделись, Керри? — испуганно спросил Джон.

— Да нет, Джонни, просто шучу, — рассмеялась Керри. — Больше того, я не обижусь на вас даже в том случае, если вы уйдете сейчас. Я же вижу, что вам не терпится сесть поскорее за ваши телескопы.

— Это правда, Керри, — смущенно признался Джон и взял девушку за руку. — Я просто стал каким-то одержимым в последние дни. На уме одни только цифры, программы да коды команд для моей счетной машины.

— Все просто с ума посходили с этими счетными машинами, — нахмурилась Керри и осторожно высвободила руку. — Скоро начнут, очевидно, вычислять с их помощью и степень влюбленности и интенсивность взаимного чувства.

— А вы не смейтесь над этим, Керри. Уже есть специальное бюро, которое с помощью электронных машин определяет правильность выбора невест и женихов.

— Боже мой! Неужели есть такие кретины, которые думают о браке с помощью электронных мозгов?

— К сожалению, есть, Керри.

Они поболтали еще немного, и Джон отправился в свою обсерваторию, а Керри осталась, чтобы просмотреть вечерние газеты и придумать название для новой статьи. Но не прошло и пяти минут, как она вдруг с беспокойством заметила, что к ее столику направляется изрядно выпивший рослый мужчина в помятом темно-сером костюме.