— Резиденция адмирала Колхауна, — протянул претенциозный голос на том конце линии.

Голоэкран остался темным, как Брим и ожидал.

— Моя фамилия Брим, и я хочу говорить с адмиралом, — сказал он.

— Простите, кто вы? — переспросил высокомерный голос. — И по какому вопросу?

— Моя фамилия — Брим, — повторил он. — Пишется как в сочетании «Вилф Брим». Я знаю, что адмирал у себя, потому что сегодня я с ним говорил на совещании офицеров.

— И по какому делу, мистер Брим?

— Капитан Брим, Имперский Флот.

— По какому делу, капитан? — повторил голос. Звание «капитан» явно не произвело на него впечатления.

Брим подавил раздражение и засмеялся про себя. Этот человек всего лишь делал свою работу- и при этом чертовски хорошо.

— Слушайте, мистер, — ответил он. — Мое дело касается Бакстера Колхауна и меня. Вы просто пойдите и скажите ему, что Вилфу. Бриму нужна квартира на площади Верекер — сегодня вечером. Вам ясно?

— Квартира на площади Верекер? — переспросил голос уже совсем с другой интонацией. — Одну минутку, пожалуйста.

Брим стал ждать, представляя себе, как умелый адъютант быстро просматривает на дисплее список личных контактов.

— Да-да, — вернулся голосе интонацией почти дружелюбной. — Капитан Брим, Имперский Флот, служил в ИДК. Очень хорошо, капитан, соединяю вас прямо с адмиралом.

Почти сразу на экране появилось грубовато-красивое лицо Колхауна. Он был одет в удобный старомодный тренировочный костюм и улыбался до ушей. За ним виднелся абсолютный двойник одной из самых знаменитых актрис Авалона, раскинувшийся на софе. Женщина была почти одета.

— Ну, парнишка? — вопросил влиятельный карескриец. — Чего ты там насчет площади Верекер? Очень важное свидание?

— Именно так. Кол, — просто ответил Брим. Колхаун на миг прищурился.

— Ну и отлично, юный Брим, — сказал он. — Ты слишком долго искал, кто бы тебя отвлек от мыслей о работе. А то мы уже боялись, что ты развалишься.

— Я и надеюсь, что эта дама отвлечет на несколько метациклов мои мысли от войны, — ответил Брим, чувствуя, что у него горят щеки.

— И отлично! — еще раз подтвердил Колхаун. — Ладно, не буду задерживать, хочу только, чтобы ты знал: я тобой доволен, а еще — теперь я за тебя спокойнее. Барнат! — приказал он. — Квартира на площади Верекер. Там все готово?

— Я вывел на контур замка информацию по идентификационной карте капитана Брима, — отозвался деловитый голос.

Колхаун повернулся к дисплею.

— Все сделано, юный Брим, — сказал он. — Квартира твоя в любой момент — если, конечно, она свободна. Просто позвони Барнату. — Он снова улыбнулся. — Давай, подзарядись. Видит Вселенная, тебе это надо.

Он вскинул руку в отличной пародии на имперский салют — и экран погас.

— Извини, что так долго, — сказал Брим, возвращаясь к столу. — Надеюсь, ты не успела передумать. Она застенчиво улыбнулась:

— И не мечтай, Вилф Брим. Кто знает, сколько я еще буду искать человека, который согласится мне помочь?

— Не беспокойся, уже нашла, — обещал Брим, подавая ей руку.

Они надели в вестибюле синие куртки, вышли рука об руку на тротуар, у которого ждало такси. И начали было в него садиться, когда Картье покачала головой и предложила пройтись.

— До площади Верекер недалеко, — шепнула она, нежно прижавшись к Бриму нос к носу. — И эта прекрасная ночь понеслась слишком быстро. Если пойдем пешком, может быть, сможем растянуть удовольствие…

Несмотря на прогулку, долгие остановки в темных уголках раздули их желание до почти невыносимого. Дойдя до квартиры, они оба уже были более чем готовы предаться любви. И как только за ними закрылась дверь, Картье сбросила синюю куртку и вышла на середину комнаты. Потом повернулась, опустив глаза и чуть улыбаясь.

— Теперь, уважаемый Вилф Брим, вы окажете мне большую честь, если снимете с меня одежду. Уже давно я интересуюсь, понравится ли вам то, что вы увидите, и мне неодолимо хочется получить сегодня ответ…

Их первое соединение прошло чуть слишком быстро — оба отчаянно хотели прогнать ужас войны, пусть на краткие мгновения. Поначалу Брим пытался снизить темп, но когда они дохромали до кровати, Ева уже разошлась не меньше. Они предались любви отчаянно — даже свирепо, — и тут же оба взорвались ослепляющей, уносящей лихорадкой страсти. Потом она лежала, застыв в его объятиях, и дрожь сотрясала все ее тело. Много еще прошло времени, пока она обмякла в тихом всхлипывании.

— Ты… ты как? — спросил он, когда смог хоть чуть перевести дыхание.

— Н-ничего, — шепнула она, прижимаясь лицом к его груди. Но почти в тот же миг ее тело снова затрясло долгим приступом дрожи. Ему показалось, что прошла вечность, пока ее отпустило.

— Ева? — шепнул он.

— Матерь Вутова сладчайшая, — шепнула она после долгой паузы, стискивая ногами его талию, будто вцепляясь в спасательный жилет. — Кажется, мне хотелось куда больше, чем я сама думала.

Ощущая на своей щеке ее влажные волосы, Брим вдохнул эротический запах ее тела — он не помнил, чтобы она пользовалась искусственными ароматами. Не так же ли сильно хотел и он ее?

И после долгого приятного молчания она повернула к нему голову и чуть приоткрыла глаза.

— А принцессы так же орут, как я орала? — спросила она тихо.

— Не помню, — тактично шепнул Брим. — Когда мне хорошо, я сам так ору, что ничего не слышу.

— Ммм, — протянула она, зарываясь лицом в его грудь. — Значит, тебе тоже было хорошо?

— И очень хорошо, — шепнул он.

Ее дыхание постепенно стало реже и ровнее, и постепенно тело ее отпустило напряжение. Брим осторожно махнул рукой ночнику, погружая комнату во тьму, и накрыл простыней их обоих.

Дважды за эту ночь они пробуждались от неодолимой потребности, которую судорожно удовлетворяли, — хотя при каждом следующем оргазме их действия становились более координированными. Брим обнаружил, что его застенчивая карескрийка до изумления изобретательна, и восхитился ее предыдущими любовниками.

— Ничего себе простая сельская девушка, — шепнул он, пытаясь перевести дыхание после одного из ее особо удивительных трюков. — Где во всей Вселенной ты этому научилась?

— Абсолютно не твое дело, — засмеялась она, покачивая бедрами и оседлав талию Брима.

Она была потрясающе великолепна — в самом цвету своей жизни. Брим подумал, почему это пожилые мужчины гоняются за молоденькими, когда есть настоящие женщины вроде этой, умеющей даже поддержать живой разговор! Маленькие груди с бледными сосками выдавались зрелыми плодами на почти до болезненности стройном корпусе, и чуть выдающийся живот встречался с густой и черной порослью паха прекрасной выпуклостью мягкой и гладкой плоти. Когда он медленно ее раздевал, у него в буквальном смысле закружилась голова от красоты длинных изящных ног и мягко выпирающих ягодиц.

А потом… Чего она не знала о способах любви, того и знать не стоило. Кажется, не было ничего, из чего она не могла бы извлечь радость…

Когда настало утро, оказалось, что они надолго проспали рассвет — редкость для офицеров летного состава, по крайней мере на этой войне.

— Я так отдохнула, что сама себе не верю, — сказала она, роскошно потягиваясь на заляпанной простыне. — Особенно если учесть, как мало мы спали.

Брим засмеялся спросонья.

— Мне извиниться за то, что не дал тебе поспать? Зевнув во весь рот, она свела плечи с очевидным удовольствием и усмехнулась до ушей.

— Не надо. После тебя я так себя чудесно чувствую.

— Всегда рад помочь любым способом, — сказал Брим самым любезным голосом. — К тому же, моя соблазнительнейшая карескрийская красавица, я после тебя тоже чувствую себя чудесно.

— Карескрийская красавица, — протянула Ева, глядя в потолок. — Мне не послышалось?

— Ты красавица, Ева, — серьезно ответил Брим. — Самая красивая женщина из всех, которых я видел.