Телефон зазвонил. Уэс сразу снял трубку и услышал в ней голос Бернса, звучавший так, как будто бы сыщик говорил из бочки.

– Черт бы вас подрал, Уэс! Где вы сейчас?

– У телефона-автомата.

– А я в своей машине. Техника двадцатого века – великая вещь! Теперь я могу прослушать ваше сообщение, записанное автоответчиком прямо в машине, и сразу же соединиться с вами. Так что настоятельно советую приобрести мобильный телефон. Кстати сказать, разговоры с него невозможно подслушать… Могу предложить вам сделку. Ной от нее будет в восторге.

Полицейский еще раз прошел мимо Уэса.

– Я как раз звонил вам по поводу телефонов.

– Слушаю вас.

Полицейский был от Уэса уже в десяти шагах.

– У писателя, которого вы знаете, есть дом и офис.

– Вы говорите, конечно, о Нике Келли. Насколько я понял, вы хотите получить данные о его телефонных разговорах… с того самого момента и до настоящего времени?

– Мне нужно знать, кто звонил, откуда и когда.

– Я могу установить, почему звонили.

– Делайте только то, за что я вам плачу! Когда я смогу получить у вас интересующую меня информацию?

– Я нахожусь сейчас на Четырнадцатой улице. Пентагон отсюда совсем рядом, – хотите, я поприветствую их от вашего имени? Хотя нет, они больше не ваши коллеги… Так вот дома я буду минут через двадцать. Получу нужную информацию к тому моменту, как вы придете ко мне.

В музее пахло пылью. Было довольно прохладно.

– Слушайте, Бернс, у меня такое впечатление, что вы уже получили эту информацию!

– Нет еще, я подчиняюсь только вашим приказам… У нас здесь льет как из ведра.

– Сколько будет стоить информация? – поинтересовался Уэс.

– Не волнуйтесь. В бюджет уложитесь.

В трубке послышались короткие гудки.

Полицейский стоял в конце коридора и внимательно наблюдал за приближающимся к нему Уэсом.

– У меня просто много свободного времени, – извиняющимся тоном сказал Уэс полицейскому.

– Удачного вам дня, сэр, – ответил тот, провожая Уэса горящими глазами.

Дождь прекратился в тот самый момент, когда Уэс подъехал к бару в районе Арлингтона. Он поставил машину на стоянку у бара – там уже было припарковано четыре автомобиля – и посмотрел на часы: до назначенного времени встречи оставалось двенадцать минут. Открывая дверь бара, Уэс оглянулся. В машине, стоявшей у магазина готовой одежды напротив, сидел какой-то подстриженный «под ежик» мужчина.

Уэс заказал пиво и сел за столик в темном углу бара. Ровно в три тридцать в бар вошел коротко подстриженный мужчина и направился к Уэсу.

– Как поживаете? – спросил он, протягивая майору руку. – Меня зовут Тэд Дэйвис.

Бармен принес Дэйвису стакан водки со льдом.

– Я рад помочь Франку, – улыбнулся Дэйвис Уэсу. – Так вы, значит, один из парней Билли?

– Какого такого Билли?

– Генерала Билли Кокрэна.

Уэс немного поколебался.

– Я работаю по заданию первого номера в той команде, – сказал он наконец. – Только по заданию первого номера.

Тэд покачал головой и отпил водки из стакана.

– В свое время вы приказали проверить самым серьезным образом одного радиста из Оперативной группы № 157, – бесстрастным тоном произнес Уэс. – Того радиста звали Мэтью Хопкинс.

– Я помню его.

– Почему?

– Почему я помню его или почему я сделал то, что сделал?

– И то, и другое.

– Начать с того, – ответил Тэд, – что наша служба работала сама по себе. У нас было отдельное надежное руководство. И оснащение у нас было превосходное. Шифровальные машины, к примеру, уже тогда были меньше, чем ваш атташе-кейс… Так вот Хопкинса мы выбрали из списка специалистов, который нам предоставило флотское начальство.

– И Хопкинс отвечал у вас за радиообмен. Он работал с каким-то одним регионом?

– Обычно радисты работали по утвержденному сменному графику. Они работали с любой поступавшей или передававшейся во время их смены информацией и никогда не прикреплялись к какому-то одному региону или какой-то одной операции. Радист подчас не знал даже, что он передает или принимает, – он должен был только наладить шифровальную или расшифровывающую машину.

– Это – правило, – заметил Уэс. – Но как обстояло дело с Хопкинсом в частности? Может быть, для него были сделаны какие-то исключения?

– Он слишком много курил.

– Что-что?

– Он курил слишком много. Поэтому я обратил на него внимание и до сих пор его помню. А еще…

– Что «еще»?

– Когда Киссинджер влез в китайские дела, он перестал доверять всем вокруг. Он не верил ни госдепу, ни ЦРУ и обратился тогда к председателю Комитета начальников штабов с просьбой предоставить в его распоряжение самую защищенную службу связи в США, которая никому не подчинялась, кроме своего собственного руководства. Именно такой была наша Опергруппа № 157.

– Вы о каком времени говорите?

– О 1971 годе.

– Ну, а Хопкинс-то во всем этом какую роль играл?

– Что ж, еще раз обращу ваше внимание на то, что все радисты работали по четкому сменному графику. Но как-то, посмотрев на список дежурных радистов, я обнаружил, что Хопкинс частенько работал в неурочное время, подменяя своих коллег и оказываясь на службе именно тогда, когда Киссинджер вовсю раскочегаривал эти свои китайские дела.

– Дыма было много, – кивнул Уэс.

– Франк сказал мне, что вы в наших делах новичок… Так вот, у нас нередко бывало, что какой-то сотрудник вдруг начинал думать, что за ним охотятся «плохие парни», потому что он один знает о том, что больше никому не известно… Конечно, за нами охотились, – продолжал Дэйвис. – Но нельзя было думать только об этом. Иначе тебе каюк, сойти с ума при этом напряжении – раз плюнуть…

– Вы хотите сказать, что Хопкинс… того?.. тронулся? – спросил Уэс.

– Это только один из возможных вариантов. Хопкинс действительно много работал с тем, о чем мало кто знал. А в китайских делах было много дыма, да и сам он много курил.

Дэйвис улыбнулся.

– Но с другой стороны… Киссинджер ведь занимался вопросами большой международной политики, и всегда находилась куча людей, которые хотели бы знать об этой политике пусть не из первых уст, но хотя бы… – как бы это сказать? – опосредованно…

– То есть вы не исключаете и того, что Хопкинс мог быть шпионом?

– Да еще каким! Шпионом в шпионском гнезде!

– Удалось ли подтвердить такие ваши предположения?

– Подтвердить не удалось ничего.

– И поэтому вы решили выкинуть его из Оперативной группы № 157.

Дэйвис рассмеялся:

– А может, все дело именно в том, что он и вправду оказался параноиком?..

Уэс задумался:

– Вы можете рассказать о Хопкинсе еще что-нибудь?

– Что-нибудь еще он расскажет вам сам. Кстати, где он сейчас?

«Греко сообщил Дэйвису не все», – подумал Уэс и сказал:

– Он где-то там, на Западном побережье.

Отставной разведчик кивнул головой. Его стакан был пуст.

– Не работал ли в Опергруппе № 157 один парень по имени… Джуд Стюарт? – помедлив, спросил Уэс. – Он мог быть к вам направлен из сухопутных сил.

– Человека с таким именем у нас не было.

– А может быть, он работал в другой подобной группе, о которой мало кому было известно?

– Ну конечно, вы новичок, – засмеялся Дэйвис. – Другие группы, безусловно, существовали. Возможно, существуют они и поныне, но сведения о них так засекречены, что мне о них ничего не известно. И имя Джуд Стюарт мне ничего не говорит.

Уэс показал Дэйвису фотографию, которую ему передал Джек Бернс.

– Нет, это лицо я не помню.

Поколебавшись, Уэс поинтересовался:

– А что же все-таки произошло с вашей Опергруппой № 157?

– Во-первых, вы знаете об Эде Уилсоне и его мошеннических сделках… Но это еще не все. В дело вмешался сам Билли Кокрэн – сейчас он заместитель директора ЦРУ.

– Да, но он ведь генерал ВВС, а опергруппа принадлежала флоту.

– Цвет формы в данном случае значения не имеет. К тому же Кокрэн тогда служил в Национальном агентстве безопасности и имел влиятельных друзей в Комитете начальников штабов. Билли не носит звезд на погонах. Эти звезды у него в глазах. Он всегда был умным и осторожным человеком. Его концепция организации разведработы состоит в том, что разведка – это чистая работа, без крови. И лучше всего осуществлять ее, по мнению Кокрэна, при помощи спутников и иных технических новшеств. Мы же со своими шпионами-бизнесменами явно не вписывались в эту схему. Разведка, осуществляемая людьми, всегда таит в себе угрозу громких разоблачений, скандалов. А они-то Билли как раз и не были нужны. Билли упорно карабкался по служебной лестнице, и, думаю, его толстые очки сильно запотели, когда он узнал, что президент назначил главой ЦРУ Дентона, а не его самого… Впрочем, это уже дела сегодняшние, – продолжал Дэйвис. – А тогда – в семидесятые годы – Билли начал постепенно переманивать из группы № 157 сотрудников к себе. Потом разразился скандал с этим Уилсоном, и дело было сделано… Я могу попросить у вас об одном одолжении? – помолчав, сказал Дэйвис.