Но она обратила. Метрах в тридцати от него машина вдруг резко присела, словно готовясь подпрыгнуть, да так и застыла, окутавшись облаком стравливаемого пара. Рев турбины скачком перешел в редкое усталое чухканье.

Оглушенный наступившей тишиной, Таксон Тей еле расслышал окрик.

— Что?! — в свою очередь прокричал он.

— Руки подними!

Пар рассеялся, и Таксон Тей увидел, как между полосами жалюзи просунулся оружейный ствол. Дуло его было, что жерло.

Таксон было дернулся, чтобы поднять руки, но Тей глупо спросил:

— Зачем?

Из лесовоза отрывисто тявкнуло, у ног всплеснулся фонтан песка, и кинетическая энергия громадной пули, переданная грунту, швырнула Таксона Тея на колени.

«Дурак!» — прошипел Тею Таксон, вскидывая руки.

В машине гулко захохотали.

— Так-то лучше! Задавать вопросы и командовать буду я! — Из оружейного ствола сочилась тоненькая струйка дыма. — Теперь медленно, не опуская рук, встань. Так… Так же медленно снимай рюкзак… Стоп! Я сказал — медленно! И чтобы я руки видел!

Таксон Тей опустил рюкзак на песок и снова выпрямился с поднятыми руками.

— Соображаешь, — удовлетворенно донеслось с лесовоза. — Теперь — пять шагов вперед, — продолжал командовать голос. — На колени… А теперь — лечь ничком. Руки за голову, и морду из песка не вынимать!

Взвизгнул запор, громыхнула дверь, по металлической лесенке загремели шаги. Затем послышался скрип песка под ногами, и хозяин лесовоза приблизился.

— Ноги шире! — скомандовал он и ткнул в спину Таксона Тея стволом оружия. — Лежать!

Быстрыми уверенными движениями водитель обыскал его.

— Вставай!

Таксон Тей поднялся. Метрах в пяти от него стоял невысокий плотненький крепыш. В застиранных армейских брюках, ношенных, но еще крепких сапогах из толстой грубой кожи с короткими голенищами, в клетчатой расстегнутой рубашке с высоко закатанными рукавами. Обеими руками он держал у бедра страшного вида автоматическое ружье, больше напоминавшее гранатомет. Ремень ружья впивался в плечо, обширная плешь багровела от натуги, но по небритому, с двухдневной щетиной лицу блуждала самодовольная улыбка.

— Что в рюкзаке?

Таксон Тей стряхнул песок с губ и стал отплевываться.

— Палатка, спальник… Удочки…

— Что?! — взревел водитель. — Руки за голову и марш в машину!

Они зашли сбоку от лесовоза, и Таксон Тей, наконец, смог рассмотреть его. Машина действительно была чрезвычайно похожа на паровоз на гусеничном ходу. Только топка с котлом располагалась сзади кабины вместе с крытым тендером. За тендером на подвесной консоли торцами на крышу покоились десятка три толстенных бревен; их макушки метров за пятнадцать от лесовоза крепились на одноосной тележке.

— Залазь! — приказал водитель.

Таксон Тей ухватился за поручень.

— Куда?! — заорал водитель. — Цирроз тя в печень! В топочную!

Таксон Тей увидел рядом с дверью водительской кабины еще одну, к которой вели черные, заскорузлые от смолы скобы. С трудом отдирая ладони от липкой смолы, он забрался в топочное отделение. Сзади звякнула дверь, громыхнул засов. В топочном отделении было темно и невыносимо жарко от пылавших в топке угольев. От висевшей в воздухе сажи першило в горле; она покрывала стены, потолок, котел, ровно уложенные в тендере дрова; крупные частицы неприятно скрипели под ногами.

— Палатка, говоришь, — услышал Таксон Тей через переборку из водительской кабины. — Спальник с удочками… Счас посмотрим.

Таксон Тей заглянул сквозь мутное, залапанное руками окошечко в водительскую кабину. Хозяин лесовоза раздвинул стволом ружья жалюзи и прицелился. Вновь коротко рявкнул выстрел, и рюкзак пылающими ошметками разлетелся по песку. Некоторое время водитель рассматривал их в перископ, затем повернулся к окошечку.

— Гляди-ка, не соврал. — В голосе прозвучало открытое недоумение. Ты, часом, не сумасшедший?

Он вновь повернулся к приборной доске, нажал несколько клавиш. На крыше что-то громыхнуло и стало меткими плевками пены гасить тлеющие остатки рюкзака.

— Документы есть? — неожиданно спросил водитель.

«Может, с этого и надо было начинать?» — зло подумал Таксон Тей, но вслух ничего не сказал. Расстегнул нагрудный карман и достал удостоверение.

Водитель открыл окошко и взял документ. Прочитал, хмыкнул.

— Картон жестковат, а то бы в сортир с ним сходил! — швырнул удостоверение назад и захлопнул окошко.

— Поишачишь на меня с недельку кочегаром. — Цепким неприятным взглядом он посмотрел в глаза Таксону Тею и усмехнулся. — Впрочем, могу и пристрелить, — делано зевнул он. — Знаешь, в чьи владения забрался?

Таксон Тей не знал. Его вообще ошеломило, что лес в Республиканстве стал чьим-то частным владением. Впрочем, психоматрица снова подсказала, что после экономического краха в стране частная собственность стала возрождаться. Но чтобы до такой степени… Может, он ошибся в расчетах и попал на земли Соединенных Федераций? Да нет, места Таксону знакомые. Разве что кордон сдвинулся…

— Подбрось в топку дров, — приказал водитель. — Только не набивай доверху — гореть должно ровно и сильно. И вовремя убирай золу.

Он проследил, как выполняется приказание.

— Вот так-то, — удовлетворенно проговорил водитель и сел в кресло. Будешь нормально работать — еще и заплачу.

Лесовоз взревел и рванул с места. Куда они ехали, Таксон Тей не видел. Болтало в топочной немилосердно, огонь уничтожал дрова с необычайной прожорливостью, так что он едва успевал подбрасывать поленья и чистить топку от золы. Только через полчаса адской гонки по песку лесовоз сбросил скорость, и Таксон Тей получил возможность немного передохнуть и заглянуть в водительскую кабину.

Лесовоз выкатился из леса и теперь медленно направлялся к странному сооружению: высоченным воротам из металлических труб между двумя квадратными деревянными башнями, напоминавшими сторожевые вышки. В поле за башнями виднелись дома хутора, а когда лесовоз подъехал к воротам поближе, Таксон Тей сквозь мутное стекло и полуприкрытое жалюзи водительской кабины с трудом рассмотрел высокую ограду из крупноячеистой сетки, протянувшуюся от сторожевых башен вдоль кромки леса. Ограда была ровной, как струна, и психоматрица услужливо подсказала сравнение: такие же ровные, аккуратные, сливающиеся с пейзажем и не мозолящие глаза ограждения Таксон видел пятьдесят лет назад на берегу Теплого моря вокруг правительственных дач. Здесь ограда, похоже, опоясывала хутор.

В левой сторожевой башне открылась дверь, и оттуда вышел худой, длинный, как жердь, человек в такой же одежде, что и у водителя. Через плечо на ремне болтался маленький, словно игрушечный, автомат с коротким стволом. Водитель открыл жалюзи и что-то рявкнул. Скорее узнав водителя, чем услышав его из-за рева турбины, человек с автоматом приветственно махнул рукой и поспешно возвратился в башню.

Ворота распахнулись, и Таксон Тей перебрался к смотровой прорези у двери. Мимо проплыла бревенчатая стена, и на обратной стороне башни он увидел металлический щит с выгравированной надписью:

Нет, не хутор огораживал забор.

Теперь лесовоз полз медленно, и Таксон Тей получил возможность наблюдать и сравнивать увиденное с данными психоматрицы. Солдатский хутор изменился. Словно время пошло вспять — в детство Таксона. Единственная улица, разделявшая около ста дворов почти поровну, сбросила гудронированный наст и вновь петляла широкой песчаной колеей. Дощатые заборы сменились плетеными из веток изгородями; крыши домов, крытые когда-то белой листовой черепицей, позеленели, замшились, металлические исчезли совсем — то здесь, то там дома покрывал толстый слой соломы. Кирпичные строения кое-где сохранились, но имели жалкий вид. В основном их сменили глиняные мазанки с маленькими окошечками — не больше одного-двух на стену.

Улица была пустынна. Только у одного плетня Таксон Тей увидел стоящую женщину и рядом с ней странную лысую корову — шерсть у нее росла только на загривке и на кончике хвоста. Корова тыкалась в грязный подол женщины, но та не обращала на нее внимания. Закутавшись в большой серый платок, она молча провожала взглядом лесовоз. По-мужски огромные руки в сине-черных буграх вздувшихся вен были судорожно сцеплены на груди.