— Приятного пробуждения, — услышал я воркующий женский голосок, повернулся на бок и увидел у себя в ногах сидящую на краю кровати белокурую диву в полупрозрачном пеньюаре. — А сейчас позвольте ознакомить вас с новой планировкой отсека…
— Не надо, — поморщившись, буркнул я. Мое недовольство ничуть не смутило диву. Она обворожительно улыбнулась.
— Может быть, вы предпочитаете юношей?
— Сгинь! — гаркнул я, и она тут же исчезла. — Юношей… — процедил я сквозь зубы, пытаясь сесть на кровати. Ничего не получилось антигравитационная прослойка скользила подо мной, как вода. — Я нормальный самец, и ни юноши, ни виртуальные суррогаты красоток меня не прельщают…
Поскольку из-за жаберного горба я не мог перекатиться через спину к краю кровати, пришлось «плыть» по-собачьи. И только добравшись до края, я, наконец, смог сесть, спустив на пол ноги.
— Дай голограмму планировки — сам разберусь.
По возникшей передо мной голограмме стало понятно, что отсек изменился не просто существенно, а кардинально. Увеличился раза в два, появились еще шесть комнат, бассейн из десяти — стал двадцатипятиметровым, с вышкой для прыжков… Спрашивается, зачем это все нужно мне одному? Тем более на трое неполных суток? Да и вообще какому-либо пассажиру, учитывая, что на подобных лайнерах, используемых исключительно для гиперперехода между звездными системами, пассажиры проводят максимум пять дней? Воистину, неисповедимы желания и чаяния нуворишей…
Как я и предполагал, сауна находилась за видеозавесой, а вот шкаф для личных вещей, превратившись в комнату, оказался за противоположной стеной-диафрагмой, открывавшейся от прикосновения. Сюда, как показывала голограмма, переместился из тамбура мой багаж. Но больше всего меня удивило перемещение хранилища — из центра отсека оно сдвинулось к краю, и теперь двери вместе со стоящими на посту хейритами находились в общем коридоре лайнера. Что ж, такое решение меня устраивало. Не очень-то приятно, выходя из туалета, натыкаться на безмолвную стражу. Никто не любит посторонних в своем жилище, пусть даже таком огромном.
Я попросил дать панораму лайнера, и система жизнеобеспечения послушно начала демонстрацию палуб, обзорных площадок, ресторанов, баров, кегельбанов, коридоров, лифтов, попутно сообщая, что лайнер совершает переход через гиперствор космостанции «Пояс астероидов-VI» в гиперствор космостанции «Раймонда-И», на борту находятся триста восемнадцать пассажиров, в основном сопровождающих экспонаты частных коллекций древнего искусства землян для выставки на Раймонде. Гиперпереход назначен на завтрашний день, на восемнадцать сорок две по корабельному времени, о чем за полчаса до начала будет оповещено по всему кораблю. Затем оповещение будет повторяться каждые пять минут, а последнюю минуту начнется посекундный отсчет.
Когда пошла реклама, какие из развлечений компания «Галактика» может предоставить на своем лайнере, я заставил систему жизнеобеспечения замолчать и сам, без ее сопровождения, виртуально прошелся по палубам и коридорам. Честно скажу, не знаю, зачем я это сделал, скорее всего повинуясь интуитивному чувству, что здесь что-то не так. Но ничего подозрительного не обнаружил. Бары как бары, рестораны, казино, обзорные площадки… Параллельно парадному коридору для пассажиров, спиралью закручивавшемуся внутри лайнера, шел теневой, куда выходили двери хранилищ со стоящими на посту хейритами. Судя по количеству охраны, выставка на Раймонде предстояла грандиозная.
Стройный ряд хейритов в мундирах межгалактической службы безопасности впечатлял, и я отвлекся от анализа ситуации. Пожалуй, хейриты были единственными известными существами, которые в совершенстве владели тайной управления собственным метаболизмом. Вот так, застыв, словно в анабиозе, они могли без движения простоять до полугода, обходясь без воды и пищи, энергия расходовалась только на зрительный нерв. Зато в минуты опасности энергия выплескивалась через край, и в быстроте реакции с ними мог поспорить разве что мой недавний знакомец нейрохирург-целитерец. Но он добился этого искусственной перестройкой своего организма, а хейриты были такими от природы.
И все-таки странно, что для охраны произведений искусства выбрали именно хейритов. Они незаменимы как телохранители, но обычно для сопровождения ценных грузов нанимают каотийцев — тщедушных, медлительных, но прекрасных миелосенсориков, хотя их услуги и обходятся на порядок дороже, чем услуги хейритов. Охранники и бойцы они никакие, зато, единожды запечатлев в памяти образ охраняемого предмета, каотийцы могли с поразительной точностью указать, в каком уголке Вселенной и где конкретно в данный момент находится предмет, в случае его похищения. Поэтому кража произведений искусства при охране их каотийцами теряет всякий смысл — выйти на след похитителя и вернуть пропажу законному владельцу при современных средствах сообщения не составляет особого труда. Я, например, для сопровождения своей коллекции экзопарусников всегда нанимал каотийцев…
Догадка холодными иглами обожгла мозг. Вот оно — то, что интуитивно предчувствовал, что неосознанно выискивал на корабле! Не торопясь с оценкой ситуации, я еще раз дотошно осмотрел все помещения корабля, кроме личных апартаментов пассажиров, куда доступ был запрещен. Но теперь я внимательно рассматривал не сами помещения, а пассажиров и обслуживающий персонал. Публика собралась разношерстная — хотя более половины оказались землянами, но и иных рас было предостаточно. Однако среди всех гуманоидов я не обнаружил ни одного представителя тех рас, которым присущи способности хотя бы посредственных миелосенсориков. Ни единого! И вряд ли какой-нибудь миелосенсорик отсиживался в данный момент в своей каюте — они, как никто, любят бывать в обществе. Наплевав на конспирацию, я запросил список пассажиров и, когда система жизнеобеспечения его любезно предоставила, скрупулезно проштудировал. Так и есть, ни одного гуманоида с маломальскими способностями миелосенсорика.
Версию о подготовке лайнера к нападению мифических пиратов я сразу отбросил. Слишком наивно, когда в реальном мире пираты существуют только в виртуальных проекциях дешевых боевиков, предназначенных для убогого духом плебса. Другая версия была еще менее правдоподобной — решиться заменить такое количество раритетов их молекулярными копиями мог только идиот. А поскольку дело касалось государственной ответственности раймондцев перед Галактическим Союзом, об этом не могло быть и речи. Во-первых, молекулярное копирование произведений искусства запрещено законом, предусматривающим поистине драконовы санкции, поскольку раритеты должны быть святынями, а не предметами ширпотреба; во-вторых, выявить — подделку не составит труда несмотря на идентичность всех физико-химических параметров, хроносканирование копий точно показывает дату их изготовления. Поэтому подмена даже одного произведения искусства его копией представлялась абсурдной. Был, в общем, один способ создания точной хронологической копии оригинала — молекулярное моделирование, — когда воссоздание объекта ведется путем подстановки молекул, идентичных по времени возникновения с оригиналом. Но этот способ умопомрачительно дорог — затраты на изготовление, допустим, двухкаратового бриллианта выше стоимости оригинала на два порядка, причем затраты растут в геометрической прогрессии в зависимости от массы копируемого предмета. За цену подобной копии скульптуры Нэфр'ди-эт, наверное, можно было бы купить всю коллекцию раритетов, предназначенных к демонстрации на Раймонде, если их выставить на аукционе.
Все три версии возникли в голове не случайно. Страсть к земному искусству у раймондцев была безграничной, причем настолько, что выходила за рамки разумного понимания. Например, все города на Раймонде были точными архитектурными копиями старинных земных городов, поэтому при вступлении в Галактический Союз раймондцам пришлось привести названия всех культурно-исторических копий в соответствие с требованиями галактического закона о раритетах, придав земным названиям приставку — (imitatio). Но имелись на Раймонде и настоящие земные раритеты. В частности, раймондцы за баснословную сумму приобрели обветшалую от времени и непригодную к реставрации Эйфелеву башню и восстановили ее в первозданном виде в своем i-Париже. Охота за земными произведениями искусства велась самым широким фронтом, но весьма безалаберно и бессистемно. За исторические реликвии Земли или хотя бы за их показ на Раймонде выкладывались умопомрачительные суммы, поэтому у меня сразу же и возникли мысли о возможном ограблении либо подмене настоящих раритетов их копиями.
