Вот в такой ситуации, по просьбе Ханоя, Ле Дук Тхо и Генри Киссинджер вновь встретились 19 июля 1972-го в Париже, где Киссинджер уловил изменение в настроении Тхо. Однако Ханой не выдвинул новых требований и не сдал ни пяди своих прежних позиций. На новой встрече 1 августа и потом еще 14 августа Тхо смягчил отношение Ханоя к вопросу о прекращении огня и о будущем Тхиеу. Хотя США и не могли принять новых предложений Северного Вьетнама, началось продвижение к взаимоприемлемому варианту соглашений. Использование Ханоем формулировок вроде “две администрации”, “две армии” и “три политические группировки” (то есть правительство Тхиеу, ВРП и “нейтралы”) впервые допускало возможность признания коммунистами администрации Тхиеу и, следовательно, содержало намек на устранение главного камня преткновения переговорного процесса. На встрече 14 августа Тхо и Киссинджер договорились вновь увидеться 15 сентября.
17 августа Киссинджер полетел в Сайгон, чтобы изложить Тхиеу результаты трех предыдущих встреч с Ле Дук Тхо, и натолкнулся на бетонную стену. Тхиеу, встревоженный возможностью заключения соглашения, принципиально возражал против прекращения огня на месте и предложения США о создании Трехсторонней комиссии по национальному примирению. Он противился созданию этого временного органа, несмотря даже на то, что комиссия должна была действовать по принципу согласия всех трех участников и Тхиеу мог бы воспользоваться правом вето, чтобы отменить любое решение. Кроме вышесказанного, Тхиеу выдвинул еще целый ворох возражений, преимущественно второстепенного характера. За попытками затормозить переговорный процесс скрывался страх Тхиеу перед уходом американских войск и возможным наступлением мира. В период между 18 августа и 15 сентября Тхиеу всеми силами старался помешать нежелательному для него исходу событий.
15 сентября Ле Дук Тхо еще сильнее смягчил свою позицию и фактически предложил создание коалиционного правительства, на что решительно не согласился Киссинджер, но по настоянию Тхо выразил намерение прийти к “заключению договора в принципе” к 15 октября. Ле Дук Тхо явно торопился и предлагал организовать двухдневную встречу не далее чем через неделю. На встрече 26 сентября наметился дальнейший прогресс. Военные вопросы удалось более или менее утрясти, и, хотя Тхо продолжал “продавливать” идею трехпартийного коалиционного правительства, имелись все признаки того, что коммунисты готовы к дальнейшей сдаче позиций.
Ключевое заседание состоялось 8 октября, и на нем Ле Дук Тхо высказался за немедленное прекращение огня, обмен пленными, вывод американских вооруженных сил, прекращение инфильтрации новых войск АСВ на территорию Южного Вьетнама и создание тройственного “Национального совета примирения”, состоявшего из представителей правительства Тхиеу, ВРП и “нейтралов”. Последняя группа в конечном итоге будет надзирать за выборами и поведет Южный Вьетнам к миру. Это был исторический прорыв – Ле Дук отступался от прежних требований по поводу коалиционного правительства, соглашался не увязывать военных решений с политическими (то есть принимал двухколейную формулу переговоров, которую на протяжении лет отстаивал Киссинджер). Теперь условия Тхо вплотную приблизились к варианту, предложенному Никсоном 8 мая 1972 года.
Вместе с тем имелись и некоторые сложности для Киссинджера. В понимании северных вьетнамцев прекращение огня распространялось только на территорию Южного Вьетнама, но не на Лаос и Камбоджу. И потом, в предложении Тхо отсутствовали детали, касавшиеся отказа от инфильтрации после прекращения огня. Функции “Национального совета примирения” имели довольно размытые очертания, а вопрос относительно “Международной комиссии по контролю и надзору” за соблюдением условий прекращения огня нуждался в конкретизации. Тем не менее прогресс явно наличествовал.
9, 10 и 11 октября состоялись еще более продолжительные собеседования, и постепенно стала выстраиваться компромиссная позиция. К 12 октября Тхо и Киссинджер урегулировали все основные пункты, за исключением американской материальной помощи ВСРВ и освобождения из тюрем Сайгона политических заключенных. Эти острые углы Киссинджеру и Ксуан Тую, заместителю Тхо, предстояло сгладить 17 октября. Дополнительные детали по условиям прекращения огня в Лаосе и Камбодже (на что Тхо в принципе согласился) тоже все еще требовали уточнения. Оба переговорщика выражали такую непоколебимую уверенность в том, что руководители стран – участниц процесса (с точки зрения Киссинджера – также и президент Тхиеу) одобрят договоренности, что даже выработали конкретную схему их претворения в жизнь: прекращение американских бомбардировок – 21 октября, подписание документов в Ханое – 22 октября, формальное подписание в Париже – 30 октября.
Киссинджер вернулся в Вашингтон 12 октября и направился с докладом к Никсону, который одобрил предварительное соглашение, но предостерег Киссинджера, сказав о необходимости защищать позицию Тхиеу и принять выгодные сроки выборов. Получив такое напутствие, Киссинджер отправился в дорогу, чтобы 17 октября встретиться с Ксуан Туем в Париже, а 18-22 октября провести заседание в Сайгоне с Тхиеу. В Париже Киссинджер попытался добиться приемлемых условий в отношении пополнений материальной части для обеих сторон и освобождения политических узников, а также обсудить детали прекращения огня в Лаосе и Камбодже. Разногласия по первому пункту повестки удалось разрешить, но в остальных случаях вышла осечка. Не слишком преуспев, Киссинджер поспешил в Сайгон на свидание с непреклонным Тхиеу.
Не все сражения в том судьбоносном октябре велись лишь на поле дипломатии. Обе стороны, в преддверии прекращения огня 30 октября, планировали экспедиции по “отмежеванию” друг у друга участков территории, чтобы потом оказаться в более выигрышной позиции. Тхиеу и его войска оказались неготовыми к “отмежеванию”, в отличие от северовьетнамцев. 20 октября АСВ сделала ход и кое-чего достигла, правда, немногого. В то же время АРВ заставила противника дорого заплатить за территориальные приобретения – 5000 коммунистов были убиты или захвачены в плен.
Второй недипломатической акцией стала операция, получившая название “ENHANCE PLUS” (“Дополнительное наращивание сил”) – массированное “вбрасывание” военного снаряжения в Южный Вьетнам. Поскольку черновик договора предусматривал пополнение материальной части по принципу “один к одному”, “ENHANCE PLUS” не только улучшала в будущем техническую оснащенность армии Сайгона, но и создавала основу для полного и постоянного улучшения арсеналов вооружений и парков военной техники.
Итак, из Парижа Киссинджер отправился в Сайгон, чтобы добиться от Тхиеу поддержки предварительного соглашения с северовьетнамской стороной. Следующие четыре дня стали для Киссинджера испытаниями, подобными тем, что пережил Христос в Гефсиманском саду. Тхиеу проявлял то заносчивость, то макиавеллианс-кую мудрость и проницательность, то впадал в бешенство, то грубил, то едва ли не рыдал на плече у американского гостя. После нескольких “кровавых” встреч перечень того, что не устаивало Тхиеу в договоре Северного Вьетнама и США, “уварился” до четырех основных пунктов:
1. Не ясны смысл и функции “Национального совета примирения и согласия” (в прошлом варианте “Национального совета примирения”). Что это, “административный орган” или “правительственная структура”? Последняя формулировка при переводе на вьетнамский язык фактически означает коалиционное правительство. Тхиеу, естественно, категорически возражал против такой интерпретации, указывая Киссинджеру, что или Тхо ведет с ним нечестную игру (что являлось правдой), или Киссинджер и Тхо в сговоре против него (Тхиеу).
2. Проект соглашения фактически разделяет Вьетнам на три государства: Северный Вьетнам и Южный Вьетнам, состоящий из двух частей, одна из которых контролируется Сайгоном, а другая – ВРП. Тхиеу возражал против подобного варианта и настаивал на том, что должен управлять всем Южным Вьетнамом.
3. Проект соглашения не предусматривает вывода войск АСВ из Южного Вьетнама.
