Между тем в глобальном смысле президент и главные советники обманывали себя, считая, что решения Джонсона есть не что иное, как “то же самое плюс”. Все же крупное изменение произошло – коренным образом изменилась военная стратегия США в конфликте. От концепции войны на истощение отказались, от карательных авиарейдов на Севере фактически тоже, отошли и от намерений давить на коммунистов, с тем чтобы заставить их или договариваться, или прекращать агрессию на Юге. Решение, принятое президентом в марте 1968 года, означало отказ от дальнейшего наращивания военного присутствия США в Южном Вьетнаме, более того, оно служило началом обратного отсчета и постепенного выхода американских войск из Вьетнама. Для того, кто имел желание видеть, становилось очевидным: правящая элита Соединенных Штатов готовилась принять поражение Америки в Юго-Восточной Азии. Раньше США заботились о том, чтобы устроить дело и выйти из войны с честью, теперь хотели мира любой ценой.
Несмотря на то что президент продолжал уверять и себя и других в том, что все осталось по-прежнему, одним своим поступком он недвусмысленно обозначил: грядут перемены. 22 марта президент Джонсон объявил о том, что в июне 1968-го генерал Вестморленд будет освобожден от должности КОМКОВПЮВ в связи с переходом на пост начальника штаба сухопутных сил, а новым командующим во Вьетнаме станет генерал Абрамс. СМИ, считавшие Новогоднее наступление поражением Соединенных Штатов, ухватились за сообщение и принялись звонить о том, что “Вести "ушли" на повышение”. Это, разумеется, совершенно не соответствовало истине, поскольку президент считал, что генерал Вестморленд превосходно проявил себя во Вьетнаме. Джонсон восхищался генералом как профессионалом и любил его как человека. Вестморленд всегда оставался верным долгу, а президент, весьма высоко ценивший верность, подобных вещей не забывал.
В личном письме, датированном 22 декабря 1967-го (больше чем за месяц до Новогоднего наступления), генерал Уилер написал Вестморленду: “Вас, скорее всего, пригласят на должность начальника штаба армии”. Далее Уилер заверял Вестморленда, что он станет начальником штаба или в середине 1968-го, если уйдет в отставку генерал Г. К. Джонсон, или через год, или чуть больше, если тот задержится на своем посту. Затем шли рассуждения о том, какая работа могла быть предложена Вестморленду, пока тот будет ждать должности армейского начштаба‹4›. Письмо не оставляет никаких сомнений в том, что президент Джонсон уже определился. Весь вопрос заключался в том, когда произойдет назначение.
Озадачивает выбор момента, когда президент сообщил о предстоящем назначении Вестморленда. Президенту следовало бы знать, какие выводы может сделать пресса. Еще более удивительно, что Джонсон сделал такое заявление и в то же время продолжал настаивать на том, что никаких базовых изменений в политике США во Вьетнаме не произошло. Тем не менее, объявляя об уходе Вестморленда на повышение в конце марта, президент открывал себя для критики в связи с отказом от прежнего курса во Вьетнаме, персонифицированного в глазах общественности фигурой Вестморленда (не считая, конечно, самого Джонсона).
Даже углубленный поиск мотивов подобного шага президента не дает результатов. Вестморленд в своем дневнике объясняет это тем, что Джонсон хотел избежать “ситуации, сложившейся во время затянувшегося назначения нового командующего морской пехотой”, имея в виду события, сотрясавшие МП США в 1966-м, когда для избрания нового командующего потребовалось несколько месяцев. В подтверждение своих соображений Вестморленд цитирует письмо к нему президента, датированное 23 марта 1968 года.
Уолт Ростоу говорил мне, что может только гадать о причинах выбора момента для объявления о назначении Вестморленда, которого президент (также и по мнению Ростоу) очень высоко ценил. Ростоу предполагает, что к 22 марта Джонсон уже принял решение объявить 31 марта о своем отказе баллотироваться на второй срок. Хотя, разумеется, глава государства сохраняет право назначать чиновников на различные посты до конца своего пребывания в должности, он не хотел, возможно, поставить впоследствии Вестморленда в невыгодное положение как лицо, получившее место от уходящего президента.
Вне зависимости от истинных мотивов Джонсона, сделанное им 22 марта сообщение о предстоящем переходе Вестморленда в ОКНШ ознаменовывало собой переход США к новой стратегии войны во Вьетнаме.
31 марта президент Джонсон заявил по государственному телевидению: “Я не стану добиваться и не буду принимать выдвижения моей кандидатуры на пост президента”. Выступление главы государства буквально ошарашило народ. И по сей день специалисты спорят о мотивах, побудивших президента сделать такое заявление. Никто, ни тогда, ни теперь, не может точно ответить на вопрос: что же заставило Джонсона отказаться от участия в выборах 1968 года?
В своих мемуарах президент Джонсон дает два объяснения. Первое – опасения по поводу состояния собственного здоровья. В 1955-м он перенес тяжелейший сердечный приступ, а за время пребывания в кресле главы Белого дома дважды ложился на операцию. Он чувствовал себя усталым и сомневался, что ему хватит сил оставаться на высшем государственном посту еще четыре года. Джонсону не давала покоя мысль о том, что его разобьет паралич. Президента терзали кошмары, в которых он представлял себе, как будет беспомощный лежать в Белом доме, не имея возможности пошевелиться, а правительство начнет разваливаться у него на глазах.
В качестве еще одной причины президент Джонсон приводит следующее соображение: он считал целесообразным сделать какой-то экстраординарный шаг, с тем чтобы заставить северных вьетнамцев пойти на переговоры. Совершив политическое харакири, Джонсон надеялся убедить Ханой, что американские предложения о переговорах не были мотивированы стремлением президента США заработать политические очки у себя в стране. Фактически, как представлялось президенту, он приносил себя в жертву мирному урегулированию во Вьетнаме.
В известной степени объяснения президентом мотивов его отказа от участия в выборах находят подтверждение. Так, в ноябре 1967-го LBJ сказал генералу Вестморленду, что беспокоится о своем здоровье, что очень устал и хотел бы уйти на покой. Вестморленд считал (и считает так теперь), что президент уже тогда, в ноябре, когда между ними состоялся тот разговор, твердо решил не принимать участия в выборах в 1968-м. Если Вестморленд прав, тогда в данном случае бурные события января, февраля и марта 1968 года ни при чем, поскольку Джонсон определился относительно своего политического будущего раньше. Между прочим, Уолт Ростоу говорил мне, что, по его мнению, единственным человеком, способным убедить президента Джонсона выставить свою кандидатуру на второй срок, являлся именно Вестморленд. Ростоу полагал, что, если бы Вестморленд заверил президента, что такой шаг, как отказ от выборов отрицательно скажется на моральном состоянии военнослужащих во Вьетнаме, Джонсон переменил бы решение.
Теперь второй мотив. У Джонсона не было намерений вызывать Северный Вьетнам на переговоры до тех пор, пока Раек не выступил со своим предложением в начале марта. Даже и тогда Джонсон сомневался, что приостановка бомбежек поспособствует сговорчивости Ханоя. В таком свете идея политического самоубийства с целью привлечения внимания коммунистов выглядит не вполне убедительно. Скорее она служит ширмой для прикрытия давно уже принятого (и не по столь благородным мотивам) решения.
Есть такие, кто склонен скептически оценивать оба объяснения Джонсона. Эти люди отмечают, что, хотя Вестморленд имел право не усомниться в искренности слов Джонсона, сказанных во время их встречи в ноябре 1967-го, факты говорят об обратном. В своих воспоминаниях Джонсон пишет, что собирался объявить о намерении не участвовать в предстоящих выборах в послании конгрессу в январе 1968-го. Однако по приходе в Капитолий он обнаружил, что “забыл захватить его‹текст послания› с собой”‹5›. Так не ведут себя, когда собираются объявить о едва ли не самом главном решении в своей жизни. Скорее, так поступают, когда решение еще не созрело. В написанной им книге Уолт Ростоу указывает на то, что 1967-м Джонсон обронил несколько намеков в отношении возможного отказа от выборов в 1968-м, но он (Ростоу) и другие ему не поверили‹6›. Наконец, президент Джонсон сам подтверждает, что желание уйти на покой, о чем он сообщил Вестморленду в ноябре 1967-го, не было окончательным. В мемуарах президент говорит, что окончательно решил не участвовать в предстоящих выборах в 21.01 31 марта 1968 года, когда садился перед камерой, чтобы обратиться к народу по телевидению‹7›. Леди Берд Джонсон подтверждает, что еще во второй половине дня 31 марта LBJ сомневался. Таким образом, если верить самому Джонсону, его жене и ближайшему окружению, решение не баллотироваться на второй срок было принято не в ноябре 1967-го, а именно 31 марта 1968 года. В таком случае приходится допустить, что шаг президента был обусловлен не только и не столько состоянием его здоровья, а влиянием иных соображений.
