Отказавшись от стратегии наступления, президент обрекал США на переход к оборонительной концепции в одном из трех возможных вариантов. Первое, американцы могли по-прежнему придерживаться наступательной тактики, находясь в стратегической обороне, – то есть продолжать проводить операции по поиску и уничтожению. Однако такой подход в целом отражал ту же самую политику, каковая сделалась неприемлемой для страны после Новогоднего наступления. Вторым вариантом могло служить предложение Уорнке – то есть отступление в пределы “демографических границ” и оборона густонаселенных центров. Эту концепцию успешно торпедировал генерал Уилер во время обсуждения черновиков меморандума Клиффорда. Оставалось лишь третье, вьетнамизация – упор на укрепление войск и властных структур у самих южных вьетнамцев и интенсификация программы умиротворения. Эта “двуствольная” политика предполагала в конечном итоге свертывание американских войск и вручение приводов управления процессами южным вьетнамцам.
Американским войскам предстояло стать щитом, за которым будут проводиться все процессы государственного и военного строительства. Когда ВСРВ сможет защищать страну, а ПЮВ реально управлять ею, “щит” можно будет убрать – то есть вывести части сухопутных войск США. Функция авиации сводилась к роли обеспечения поддержки наземных операций, верхним пределом зоны нанесения бомбовых ударов становился 20° северной широты. Односторонний шаг в отношении сокращения кампании авиарейдов служил приглашением к переговорам. Впервые на протяжении всей истории войны правительство Соединенных Штатов обладало последовательной, комплексной и, самое главное, выполнимой стратегической программой.
Новая стратегия являлась чисто американской стратегией, с правительством Южного Вьетнама посоветовались только по поводу, так сказать, “технических” деталей. Спустя годы генерал Као Ван Вьен, начальник южновьетнамского Объединенного генштаба, отзывался о принятом в 1968-м решении президента Джонсона так: “Вопросы, которые ставила вьетнамизация, оставались без ответа, вследствие чего ПЮВ находилось в полном неведении о подлинных мотивах Соединенных Штатов. Собиралось ли правительство США поджать хвост и нарушить собственные обязательства, не нарушать которые клялся президент Джонсон? Или все же путем проведения нового курса США намеревались сохранить свою честь и защитить Южный Вьетнам? Или, сделав упор на вьетнамизацию… оно собиралось выпутаться из войны с честью, предоставив Южный Вьетнам его собственной судьбе?… О политике Соединенных Штатов в Южном Вьетнаме узнавали из отрывочных заявлений работавших в стране американских официальных лиц”‹1›.
У американцев существовали вполне веские причины не информировать руководство Южного Вьетнама. Новая концепция – концепция вьетнамизации – представляла собой “стратегию бегства”, разработанную США и для США. Вьетнамизация была продиктована не ростом потенциала властных и силовых структур Южного Вьетнама, как это продемонстрировало Новогоднее наступление (чему, конечно, американцы удивились и обрадовались), а тем, что правящая элита Соединенных Штатов отказала в поддержке военному курсу. Американские политические стратеги ухватились за вьетнамизацию, вовсе не заботясь о том, окажется ли в результате Южный Вьетнам в состоянии защитить себя. Совсем не это являлось первостатейной задачей для американского руководства.
В начале 1968 года любой беспристрастный анализ способности южных вьетнамцев выполнить свою часть вьетнамизации дал бы отрицательный результат. Все верно, и ПЮВ, и ВСРВ, особенно АРВ, и народ страны дали достойный отпор врагу во время Новогоднего наступления. Однако даже тут нельзя не отметить, что их небывалая активность и решимость противостоять противнику была обусловлена вовсе не подъемом патриотизма, а безвыходной ситуацией – они просто оказались загнанными в угол. Глубинные причины слабости правительства и вооруженных сил страны не были преодолены.
Лучше всего это объяснил Дуглас С. Блауфарб в своей книге “Эра борьбы с восстаниями”, в которой он указал на то, что Тхиеу мог удерживаться на плаву, только “покупая поддержку”. Тхиеу сохранял власть за счет верности верхушки военного руководства. Поэтому люди на ведущие посты в вооруженных силах подбирались не по принципу компетентности, а в зависимости от их лояльности правителю. Доблесть в бою не вознаграждалась, о солдатах не заботились, соответственно, необходимые для поддержания боевого духа принципы – такие, как Долг, Честь и Родина, – ничего не значили для южновьетнамцев‹2›. Можно повысить боеспособность такой армии за счет щедрых поставок вооружения и напряженной работы опытных иностранных инструкторов, однако улучшения окажутся лишь иллюзорными, поскольку красивое и на вид прочное здание будет покоиться на гнилом фундаменте. Для того чтобы перестроить все, в том числе и фундамент, потребовались бы годы, а такого подарка судьбы ожидать, по всей видимости, не приходилось. Однако в марте 1968-го американских “делателей политики”, ухватившихся за идею вьетнамизации, подобные материи особенно не заботили. Между тем именно такие соображения только и могли служить объяснением нежелания американцев посвящать южновьетнамцев в глубины новой стратегии.
Однако не поставили в известность не только союзников, но, что уже и вовсе удивительно, многих руководителей высшего звена в Америке. Президент принял судьбоносное решение, но ни ОКНШ, ни военное командование в Южном Вьетнаме не получили соответствующих директив. Никто не сказал Вестморленду, что теперь его главная задача-наибыстрейшее повышение боеспособности ВСРВ. Как один из старших офицеров КОВПЮВ, свидетельствую: командование не получило не только приказа, но и просто сообщения об изменении стратегических приоритетов. Никаких новых задач КОВПЮВ не ставилось до июня 1969 года, до тех пор, пока администрация Никсона не довела до командования “ориентировку”, которой директивой КОВПЮВ поручалось оказать максимальное содействие ПЮВ в его военном строительстве, поддержать процесс умиротворения и сократить доступ снабженческих грузов к противнику.
Странное молчание правительства объяснялось двумя причинами. Первое, главные действующие лица “игры в молчанку” не считали, что они производят значительные изменения политики. Президент Джонсон видел новую концепцию продолжением старой, где коррективы если и предполагались, то в основном тактического характера. Генерал Уилер, министр Раек и Уолт Ростоу рассматривали решения, принятые в марте 1968-го, как средство привлечения поддержки общественности к войне, которая будет вестить так же, как и велась. Даже “голубь из голубей” Пол Уорнке полагал, что в марте президент не изменил ни одной из предыдущих политических задач.
Есть еще и вторая причина – провозглашение новой политики означало бы для администрации признание неадекватности и ошибочности старой. Не будем забывать-главные фигуры (президент, Уилер, Раек и Ростоу), считавшие, что после принятия Джонсоном в марте решения все, по сути дела, оставалось по-старому, являлись архитекторами предыдущей стратегии. Правильность этого соображения подтвердил и сенатор Юджин Маккарти. Спустя годы он высказался о причинах отказа президента Джонсона от участия в выборах 1968 года следующими словами: “Ему пришлось бы признать, что его военная политка оказалась неверной…”‹3› Кларк Клиффорд держался иных позиций, чем Уилер, Раек и Ростоу. Его руки не были замараны старой политикой, а потому он постоянно публично упирал на то, что война вступила в новый, отличный от прежнего период.
В известном смысле президент Джонсон и ведущие официальные лица были правы – принятые решения не влекли за собой крупных перемен политического курса. Первое, ограничение верхнего предела зоны бомбардировок 20-й параллелью. Ввиду погодного фактора, президент и остальные считали, что этим бросают кость Ханою, причем не ожидая от него положительной реакции. Второе, в отправке во Вьетнам небольшого дополнительного контингента – куда меньшего, чем просили военные, – тоже не присутствовало никакой новизны. Третье, попытки переложить большую долю военных забот и ответственности на южновьетнамцев тоже уже имели прецедент. В ноябре 1967 года генерал Вестморленд на пресс-конференции в Вашингтоне выразил уверенность в том, что через два года основной груз войны примут на себя ВСРВ, а американцы начнут постепенно выводить свои войска из Вьетнама. В общем, если смотреть на проблему под таким углом, в новой политике действительно было мало “нового”.
